…гастролями Познера и восторгами по этому поводу навеяно.

Помните, советский фильм, “Безымянная звезда”. Герой Косталевского, провинциальный учитель, увлеченный астрономией, влюбляется в столичную звезду в исполнении прекрасной Вертинской. С детства наглухо мне запал образ жителей маленького городка, выходящих поглазеть на проходящий мимо “гламурный” поезд.

Это мироощущение себя провинцией повсеместно. Провинциальное, ненавидящее «провинцию». Эта ненависть -глубинное и глубоко запрятанное осознание собственной к этому принадлежности. Как в любом движении. Человек отталкивается от того с чем он по сути своей глубоко соотнесен. Интеллигенция в массе своей – это нечто застывшее даже не в движении, а всего лишь осознании необходимости движения. Интеллигентное это статичное, в вечно «устремленной» позе. Интеллигент, существо захламлённое до степени придавленности культурными консервами, это нечто, что на материале этих консервов (термин из психологии не помню которой) осознало, что движение вообще есть. Это знание – постоянная травма. Однако движение интеллигент выбрать не может, потому что это очень серьезный выбор и страдание. (Страдание это вообще оценочная характеристика движения, эмоциональный аспект его проживания). В итоге интеллигент лепит внутренний конструкт, состоящий из фрустраций, вытеснений, оправданий собственной статике. Слабым травмированным сознанием весь негатив выносится вовне. Причины статики принимаются как внешнее, что полностью узаконивает внутренний диван-телевизор и протестное бурчание в сети (на всякий случай обычно анонимное). Человеку плохо потому что: плохая власть, окружающие мудаки, «живу в дыре»…

Чуваки, помните Веню Ерофеева: хорошему человеку везде хорошо. Просто потому что хороший человек это тот, кто смог пройти путь и стать центром себе и вокруг. А то, что осталось воняющей периферией внутри себя, вечно будет вонять о периферии вовне себя. В близком аспекте люблю цитату из Модильяни: Я не люблю путешествий, они отвлекают от истинного движения… Это отсюда же. Становиться все более центром – вот единственная возможность движения из внутренний периферии. Всё остальное – флуд, срам, эскапизм, фрустрация и постыдное довольство собой.

И если идти дальше – абсолютная провинция и невозможность центра сейчас Москва. Нет, социально, конечно, столица и много бабла. Но периферийность сознания, в основе своей жестко заданная периферийность мышления, жестко детерминированного социальностью, плоским… Это механизм экрана телевизора. Москва сегодня – это большой экран телевизора, на котором постоянное движение, смена красок, ритма, тем чего угодно. Но не происходит в принципе ничего. В принципе ничего не может произойти. Телевизор распинает моё сознание по плоскости экрана (Вирильо). Москва – профанная столица России. А единственный выход из наших косяков – восстановить, взрастить сакральный статус, истинные начала, основы, по которым только и может быть сконституирована российская государственность в том числе. Вырастить центр в себе.