Ольга КОВАЛЕНКОВА
Атмосфера в зале царила такая же, как в Венеции.
На днях ульяновцы и гости города увидели фильм Александра Сокурова «Фауст», который приехал в наш город сразу после Венецианского кинофестиваля, где картина получила первый приз. Показ состоялся в Мемцентре в рамках Международного культурного конгресса, на одной из самых больших площадок города. 1200 человек пришли, чтобы увидеть эту сложную, но, безусловно, интересную картину.

НЕСКОЛЬКО СОТЕН ЗРИТЕЛЕЙ СТОЯ ПРИВЕТСТВОВАЛИ РЕЖИССЕРА

Но началась творческая встреча с… технической неполадки. Видеопредисловие, специально смонтированное для показа перед началом «Фауста», дважды начиналось без звука. В итоге режиссер принял решение не демонстрировать его вообще, а начинать сразу с картины. Но перед этим на сцене появился сам Александр Сокуров. Несмотря на техническую заминку, он выглядел спокойным, говорил уверенно и неторопливо.

Как только Сокуров вышел, зал буквально взорвался аплодисментами. Более тысячи человек, не сговариваясь, одновременно встали с мест. Аплодисменты мастеру продолжались несколько минут.

До начала показа, словно пугая, Александр Николаевич предупредил, что картина будет длиться более двух часов. К тому же фильм будет демонстрироваться на немецком языке с субтитрами (их создатели «Фауста» постарались сделать как можно лаконичнее, чтобы они выражали только смысл, не мешая восприятию).

– Пожалуйста, послушайте этот тяжелый, трудный немецкий язык, – попросил режиссер. – Он кажется жестким, неэстетичным… Но именно язык и интонация помогут вам понять характеры персонажей.

А характеры были не из легких: Фауст, Мефистофель…

Также в ходе небольшой презентации картины Сокуров пояснил, что своим фильмом хотел бы обратить внимание на литературу.

– Если после просмотра картины хоть у кого-нибудь появится желание взять в руки книгу, значит, какую-то часть ответственной и важной работы, мы как кинематографисты выполнили, – сказал он.

Кино досмотрели до конца практически все, несмотря на длительность и «трудности перевода». Лишь единицы покинули зал. Реакцией зрителей на свое творение Сокуров остался доволен, отметив, что атмосфера в Ульяновске среди зрителей была такой же, как в Венеции (а там, заметим, публика была изначально подготовленной к таким сложным, философским картинам). Любопытно, что автор смотрел еще раз свое кино вместе с ульяновцами из-за кулис. Чтобы увидеть реакцию российского зрителя, он даже отказался от ужина, который в его расписании запланировали организаторы мероприятия.

– Если все 1200 мест заняты, мне больше нечего желать, – признался он позже.

СУЩЕСТВУЕТ ВТОРАЯ ВЕРСИЯ «ФАУСТА»

На следующий день режиссер встретился с журналистами.

Может быть, стоило все-таки сделать дубляж «Фауста», чтобы облегчить восприятие картины? – Показ фильма в вашем городе показал, что сложная демонстрация фильма на иностранном языке возможна и в России. Но у нас существует два варианта картины для зрителей: немецкоязычная версия и голосовое звучание, которое я делал сам. Моим голосом «живут» все персонажи. Второй вариант облегчает восприятие сюжета, но теряется часть смысловой нагрузки, и зрители хуже слышат музыку и чувствуют атмосферу картины. У них возникают проблемы с эмоциональным восприятием героев. Культура немецкого языка очень своеобразная. И через актерскую интонацию мы можем глубже воспринимать характеры персонажей. Именно эта часть фильма имеет большое значение. Фауст в воображении и представлении большинства людей закрепился как персонаж гиперболизировано философский, сложный, и мало кто имеет представление, что это за человек.

– Вас огорчило то, что пришлось отказаться от демонстрации видеопредисловия?

– Чтобы показать картину в Ульяновске, пришлось фактически совершить революцию. Везти сюда оборудование. И при этом яркость экрана у вас все равно была не достаточно хорошая. Технических условий для демонстрации картины на пленке было не достаточно. Ульяновск оказался в менее выгодном положении, чем такие крупные города, как Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург и другие…

К сожалению, не удалось провести вечер в Ульяновске так, как планировалось изначально. Хотелось сделать настоящую художественную акцию, которая не получилась из-за технического краха.

Нельзя сегодня допускать, чтобы в большом, современном городе показ фильма становился технической проблемой. Надо строить и создавать современные залы в муниципальной собственности. Только тогда сюда будут приезжать люди.

ПРИ РАЗГОВОРЕ С ПРЕЗИДЕНТОМ КОЛЕНКИ НЕ ДРОЖАТ

– Расскажите, как вы отбирали актеров для «Фауста»? У вас неожиданный состав главных героев получился…

– Все очень просто. Я отсмотрел тысячи актеров в Германии, Исландии, Австрии, Норвегии, Чехии, Швеции в необходимой мне возрастной категории. Сначала работал с картотекой, потом в актерском бюро. Затем встречался с людьми и давал им задания – сделать небольшие актерские этюды. Роль «Фауста» я отдал Йоханесу Цайлеру, представителю Венского драматического театра, который известен блестящими академическими основами. Это великая Австрийская театральная школа. И в общем я думаю, что я не ошибся. Этот актер безукоризненно владеет своей профессией и обладает великолепным человеческим благородством.

Мефистофиля-ростовщика сыграл основатель театра DEREVO Антон Адасинский. И мой выбор также не случаен. Антона я знаю уже много лет. Когда он еще был молодым человеком, я пробовал его на одну из ролей в своем фильме. Но по ряду причин не утвердил. Однако следил за развитием его актерской карьеры. Считаю, что у Адасинского уникальное дарование. Он актер пластического театра, в котором, как известно, слов не говорят. На эту роль я хотел именно актера с пластическим дарованием. И мне надо было, чтобы была принципиальная разница между характерами Фауста и Ростовщика.

– В тетралогии, куда входит и «Фауст», вы затрагиваете тему «человек и власть». На сегодняшний момент она для вас исчерпана?

– Меня всегда интересовало только человеческое основание… У меня никогда не дрожали коленки при разговоре с президентом или кем-либо другим, занимающим высокий пост. У меня такого страха нет даже на физиологическом уровне. Я об этом говорю, потому что многие при таких встречах испытывают страх. А мне всегда было любопытно. И вообще, нужно понимать, что те люди, которые стоят у власти и руководят нами, это только некое отражение нас самих. И народ всегда участвует во всех преступлениях, которые совершаются в стране. И обвинять какую-либо группировку в определенных поступках и действиях – это полная дурость и самообман. Кстати, немцы практически единственный народ, который оказался в состоянии взять на себя ответственность. Русские, американцы, итальянцы пока не смогли. Но чтобы иметь такой внутренний навык, надо хлебнуть того, что хлебнули немцы. Кроме того, у них был Гете. Считаю, что «Фауст» – фантастическое произведение, определившее развитие всего 19 века. Если бы не было «Фауста», возможно, не появился бы Достоевский, Пушкин… Гете за очень многих подумал. Он был великий естествоиспытатель.

СРЕДНИЙ УРОВЕНЬ КУЛЬТУРЫ СИЛЬНО УПАЛ

– В Венеции, кроме льва, вы получили еще и премию за гуманизм.

– Да. Это моя третья премия Ватикана. Я очень ценю внимание, которое мне оказывает Ватикан. Для меня это важно. Я вообще считаю, участие Ватикана в культурном процессе имеет огромное значение для оздоровления кинематографического сознания. Потому как

среди требухи и глупости, которая, к сожалению, очень часто создается в кино, трудно найти что-то стоящее. И зачастую нет сил для того, чтобы поставить на место некоторых зарвавшихся деятелей кино.

– А востребован ли гуманизм вообще в нашем мире?

– Серьезный вопрос. Что касается России, то у нас многое не востребовано. Хотя надо, чтобы гуманизм был востребован. К сожалению, общество по уровню культуры находится сегодня где-то на уровне 30-х годов 20 века. Средний уровень культуры рухнул, просто упал.

– Вас не расстраивает, что ваши картины не показывают в широком прокате в России? Насколько болезненно вы это воспринимаете?

– Сейчас я не испытываю уже никаких чувств по этому поводу, потому что, если я буду включаться в эту проблему, то у меня не будет никаких сил что-либо делать. Я понимаю, что в сложившейся ситуации есть как объективные, так и субъективные факторы. Одна из причин отсутствия моих картин в прокате состоит в том, что я не являюсь частью кинематографического процесса и не разделяю каких-то групповых позиций, поэтому меня не поддерживают. Но в тоже время я стараюсь работать в различных направлениях, поэтому не тесно связан с кинематографическим процессом. Для меня понятно, что мне надо сделать. Но не совсем понятно, когда то, что я хочу, будет можно сделать. Поэтому нет никаких огорчений, и я всегда благодарен тем, кто дает какую-либо возможность представить наши работы зрителям. Я не включаюсь в борьбу за показ. Я не являюсь ни чьим соперником в кинотелевизионном пространстве. Я не участвую в русских фестивалях, чтобы никому не мешать. Но у меня есть такое убеждение, что фильму зритель не нужен, это зрителю нужен фильм. И всему свое время. Кстати, на сегодняшний момент не понятна и дальнейшая прокатная судьба «Фауста». У нас до сих пор не определено, кто будет заниматься этим вопросом. Сейчас существует только одна прокатная копия, которую я к вам привез. Больше нет.

– А власть должна как-то контролировать то, что происходит в сфере культуры?

– Я сторонник маниакального участия государства в культуре. Я считаю, что культура – это главное, ради чего существует государство. А армия, финансы, государственные институты должны преумножать культуру. Культура позволяет нам остаться в рамках человекообразности. А ее отсутствие низводит нас на уровень национальных, политических и иных схваток. Поэтому сегодня так много национальных боев на территории России.