(80 лет СКУЛЬПТОРУ Анатолию Ивановичу Клюеву)

 

Памятники, бюсты, мемориальные доски и другие произведения монументального искусства, созданные Анатолием Клюевым, украшают не только города и сёла Ульяновской области – они являются гордостью экспозиций множества музеев России и ближнего Зарубежья – в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Львове, Нижнем Тагиле, Чебоксарах, Пензе. Его работы – больше, чем символы памяти о многих выдающихся людях и значимых событиях. В них переданы характеры, чувства, красота души, суть личности каждого, чей образ был запечатлен резцом мастера.

Анатолий Иванович – заслуженный художник Российской Федерации, заслуженный работник культуры, профессор факультета культуры и искусства УлГУ, лауреат многих престижных выставок. Однако он уверен, что главное – не награды и звания, а возможность работать, продолжать творить, поскольку ни дня не мыслит себя вне творчества.

 

Рождение таланта

 

Путь настоящего художника не бывает лёгок и прост, поскольку творчество даёт результат, когда талант умножается на мастерство, секреты которого человек постигает всю жизнь, которое требует самозабвенного труда и постоянной духовной отдачи. А богатства души рождаются радостями и невзгодам жизни, нежданными поворотами судьбы и верностью однажды выбранному делу.

Анатолий Клюев родился 18 июля 1932 года в Нижнем Тагиле в семье служащего. Его отец был, как тогда было принято говорить, «из бывших…» – когда-то его семья владела торговыми лавками в Камском Устье. Но когда в Советской России кончился НЭП, Иван Клюев был вынужден переехать туда, где его никто не знал, и устроиться бухгалтером на одну из строек социализма – Нижнетагильский металлургический комбинат. Толя был младшим ребёнком в семье, а всего у него было пятеро братьев и сестёр. Отцу приходилось работать не только днём, но и по ночам, так что воспоминаний о нём сохранилось немного – как он сидел за столом, обложившись бумагами, как изредка баловал детей пряниками. «Классово чуждое» происхождение отцу припомнили в 1936 году – скорый суд признал его «врагом народа», приговорил к десяти годам сталинских лагерей, и после этого о нём не было никаких известий. Так семья осталась без кормильца. Чтобы спасти детей, мама Толи, Мария Ивановна, бралась за любую работу, но жить всё равно приходилось впроголодь. Но, как оказалось, бедность – не препятствие для проявления таланта. Тяга к рисованию у Толи Клюева обнаружилась ещё в детском саду, а в начальных классах средней школы только к нему и обращались, если надо было оформить стенгазету.

Когда началась Великая Отечественная война, жить стало ещё труднее, и в 1944 году семья переехала в город Кирсанов Тамбовской области, где для Марии Ивановны нашлась работа. Когда Толя учился в пятом классе, у него появился отчим, образованный для своего времени человек, до Октябрьской революции закончивший духовную семинарию и преподававший в школе физику и математику. Видя, с каким увлечением Толя копирует картины, он предложил мальчику попробовать рисовать с натуры и расставил на столе первый для юного художника натюрморт. Тогда и родилась мечта – поступить в художественное училище. Однако на свой тринадцатый день рождения Анатолий получил неожиданный «подарок»: отчим заявил, что кормить его больше не в состоянии и предложил ехать в Тамбов, поступать в ремесленное училище, получать профессию.

Но Анатолий не мог изменить своей мечте, и вместо того, чтобы подчиниться воле отчима, отправился к старшей сестре, которая к тому времени поселилась в Бердянске, городе на Азовском море.

Мария Ивановна провожала его со слёзами на глазах, прекрасно представляя, каким будет это путешествие по разорённой войной стране… И сейчас Анатолий Иванович вспоминает всё, что ему пришлось тогда увидеть и пережить – разрушенные городские кварталы Днепропетровска, обгоревшая военная техника вдоль дорог, фанерные времянки на месте разбитого бомбёжками здания вокзала в Харькове.

 

Всё свободное время, что было у него в Бердянске, Анатолий занимался рисунком. Особенно его вдохновлял вид Азовского моря при штормовом ветре – в этом зрелище была поражающая воображение мощь и красота. Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба юного художника, если бы в 1947 году из Нижнего Тагила не пришло письмо от старшего брата. Он писал, что в родном городе вскоре после окончания войны, 15 августа 1945 года, было открыто Уральское художественно-промышленное училище, где есть факультеты живописи, графики и скульптуры. Лучшего варианта придумать было невозможно, и в 1948 году, после окончания седьмого класса пятнадцатилетний парнишка отправился в родной город.

 

Тяжело в учении…

 

При поступлении в училище Анатолий поразил приёмную комиссию не только необычным для самоучки мастерством, но и выбором факультета. Практически все абитуриенты стремились стать живописцами, а он сразу решительно заявил, что хочет заниматься скульптурой. Как потом оказалось, из пятнадцати человек, поступивших на факультет скульптуры, сознательно стремились именно туда только двое – остальные были либо отчислены с других факультетов, либо сделали такой выбор потому, что более никуда не принимали. Возможно, поэтому полный курс обучения из пятнадцати человек прошли только пятеро. До сих пор Анатолий Иванович хранит чувство благодарности своим преподавателям, особенно выдающемуся скульптору Михаилу Павловичу Крамскому, который приехал на Урал из блокадного Ленинграда. Несмотря на пережитую в осаждённом городе контузию, он развернул в Нижнем Тагиле активную деятельность – по его инициативе ещё во время войны, в 1944 году, в этом городе был открыт музей изобразительного искусства, да и само училище во многом было обязано ему своим созданием. Кстати, именно тому, что в начале войны в Нижний Тагил были эвакуированы или депортированы многие художники, музыканты, архитекторы, артисты, город открыл для себя художественную жизнь. Эта жизнь закипела в городе именно в годы войны, когда, казалось, для этого не было и не могло быть никаких условий. Но эвакуированная интеллигенция хотела заниматься любимым делом, невзирая ни на какие внешние обстоятельства. Художники писали картины, музыканты устраивали концерты, артисты ставили спектакли, а многие из них руководили самодеятельными творческими коллективами. Именно в годы войны здесь стала массовой тяга к настоящему искусству.

Анатолий был самым младшим на курсе – с ним, в основном, учились люди, которые участвовали в боях Великой Отечественной. Многие из них имели ордена, но испытывали недостаток обычных школьных знаний. Так что, Толя Клюев не только учился, но и помогал товарищам – занимался с ними химией, физикой, историей и другими общеобразовательными предметами. Впрочем, преподаватели были более требовательны к лучшему ученику, и порой случалось, что он получал лишь «четвёрку», в то время, как друзья, которых он сам готовил к экзамену, удостаивались отличной оценки.

Он отдавал учёбе все силы, поскольку ставил перед собой цель продолжить образование – уже тогда у Анатолия появилась полная уверенность в правильности выбора пути. По рекомендации своего любимого учителя он решил ехать в Ленинград – поступать в Академию Художеств, но для этого нужен был, как минимум, диплом с отличием. И он его получил.

 

В храме искусства

 

Для поездки в Ленинград нужны были деньги, которых ни у Анатолия, ни у его родственников не было. Впрочем, выход из положения нашёлся быстро: в училище были свои «шабашники», и он обратился к одному из них, попросив работы. И работа нашлась – восстановить пару десятков повреждённых фигурок Ленина и Сталина, у которых не было либо ног, либо головы, либо других частей «тела». Заработок был невелик, но для поездки в Ленинград этих денег вполне хватило.

Поступать в Академию Анатолий Клюев приехал в 1953 году, и, хотя он был абсолютно уверен в успехе, на деле не всё оказалось так просто. Сначала пришлось пройти предварительный тур – по рисункам и фотографиям скульптурных работ аспиранты Академии решали вопрос о допуске к экзаменам, и диплом с отличием вовсе не гарантировал успеха даже на этом этапе. Смотрели на реальные способности человека, а не на «корочки», так что «липовых» отличников отсеяли сразу, и к экзаменам допустили лишь пятьдесят человек, оставив по десять претендентов на место. Отсев происходил на каждом этапе – кто-то «срезался» на рисунке головы, кто-то – на метровой лепной фигуре обнажённой натуры. В конце концов, молодой скульптор набрал 28 баллов – значительно больше необходимых 21.

Это было настоящим счастьем – стать студентом главного на тот момент художественного учебного заведения страны, откуда вышли сотни замечательных российских художников и скульпторов. Академия художеств была учреждена 6 ноября 1757 года в царствование императрицы Елизаветы Петровны, причём, идею её открытия активно продвигал великий русский учёный и поэт Михаил Ломоносов. Занятия проходили в скульптурных мастерских на Литейном дворе, и это место, буквально дышащее историей, давало источник вдохновения.  Именно  здесь  были отлиты бронзовые барельефы для памятника Петру I у Михайловского замка, бронзовая композиция для монумента Суворова на  Марсовом поле, знаменитый Самсон и другие фигуры фонтанов Петергофа, памятники Крылову в Летнем саду, Николаю I на Исакиевской площади, знаменитые статуи Аничкова моста.

На первом курсе Толя учился у замечательного скульптора Владимира Соколова, автора учебника «Лепка фигуры», который переиздаётся до сих пор.

Особую роль в становлении мастера сыграл профессор Академии, выдающийся скульптор Всеволод Лишев, который известен не только своими многочисленными работами, но и тем, что в осаждённом фашистами Ленинграде создал более пятидесяти скульптур – гипсовых эскизов фигур, скульптурных групп, композиций, портретов, натурных набросков, объединённых общим названием «На улицах Ленинграда в дни блокады». И стоит лишь сожалеть о том, что этот духовно-нравственный и профессиональный подвиг русского скульптора сейчас почти забыт. Созданные им памятники писателям Некрасову, Чернышевскому, Грибоедову, академику Павлову и многие другие стали неотъемлемой частью архитектурного ансамбля современного Санкт-Петербурга.

Большую роль в становлении мастера сыграли и другие его учителя – такие как Игорь Крестовский, автор первых в СССР научных исследований по реставрации скульптуры, и преподаватель живописи Борис Угаров, автор многих выдающихся полотен, впоследствии ставший президентом Академии художеств СССР.

 

Работа и любовь

 

Анатолий Клюев подучил диплом Академии в 1959 году, но ещё до этого в его жизни произошло другое счастливое событие – он женился на Любови Александровне Турской, которая также была ученицей Всеволода Лишева. Так что, у них возникла не только семья, но и творческий союз.

Любовь Турская родилась в 1931 году в сибирском городке Минусинске. Ещё в раннем детстве она открыла в себе интерес к лепке различных поделок из глины. После окончания школы, вопреки воле родителей она уехала поступать в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры. Однако, по установленным здесь правилам, из лесяти человек, поступающих на первый курс факультета скульптуры, разрешалось принимать лишь одну девушку. Считалось, что скульптор – не женская профессия. На первых вступительных экзаменах Любу «завалили», но домой она решила не возвращаться, устроившись кочегаром в котельной института. В следующем году «женскую вакансию» тоже отдали другой девушке – дочери известного художника. И опять она осталась в штате института – на этот раз уборщицей. Лишь третья попытка увенчалась успехом.

Общие цели и взгляды на жизнь настолько сблизили молодых людей, что, не дожидаясь окончания учёбы, они поженились. Даже еёдипломная работа, которую она создавала, готовясь стать матерью, отражала её тогдашнее настроение. Она так и называлась – «Влюблённые».

После получения дипломов, молодожёнов направили в Свердловск, где в 1961 году у них родился сын Олег, где их талант оценили так, что через некоторое время начали строить специально для них мастерскую.

Молодой семье дали две комнаты в полуподвальном помещении Дома художника, где полдома было отдано под жильё, а всё остальное – под мастерские. Так что, от дома до работы не приходилось далеко ходить. Трудились вместе, и коляска с ребёнком стояла тут же – в мастерской.

 

Увидеть – вникнуть – воплотить

 

Свердловский период творчества Анатолия Клюева был исключительно плодотворным. Он выполнил несколько больших работ, наиболее значимой из которых сам скульптор считает памятник революционеру Артёму Сергееву в шахтёрском городе Артёмовск. Самой масштабной работой скульптора в этот период стал величественный монумент Победы, установленный в память о жертвах Великой Отечественной войны в уральском городе Нижняя Тура. Автор сам выбирал место для этого монументального ансамбля, и решил, что наиболее удачным будет расположение на косогоре между старым и новым городом. Строительство этого памятника продолжалось три года, и было завершено в 1967 году. И сейчас фигуры скорбящей матери и солдата являются одними из главных символов города.

Впрочем, уже тогда скульптор осознавал, что нет лучшего способа понять человека, передать его характер, его сущность, чем личное знакомство с теми, чей образ он намерен воплотить в камне или металле. Например, прежде чем создать мраморный бюст основоположника детской хирургии на Урале Алексея Зверева, Анатолий Иванович навел о нём справки, пригласил в гости, и, в конце концов, они стали друзьями. Точно такой же подход Анатолий Клюев старался воплотить при работе над большинством своих произведений, например, бюстом известного учёного-химика академика Григория Чуфарова и многих других.

Интересна история создания бюста композитора Евгения Родыгина, который много лет руководил Уральским государственным русским народным хором, автора таких популярных в своё время песен как «Уральская рябинушка», «Едут новоселы», вальсов и нескольких оперетт. Анатолий Иванович увидел Родыгина в одной из телепередач, и его впечатлил образ композитора – настолько, что он решил обязательно воплотить его в мраморе. Однако в Союзе композиторов, куда скульптор направился узнать, как связаться с Евгением Родыгиным, сказали, что вообще не знают такого композитора – он не член Союза, поскольку «не пишет серьёзной музыки». Вскоре, на одной из выставок в Доме художника скульптор подошёл к третьему секретарю Свердловского обкома КПСС и рассказал о своей работе над бюстом композитора, и посетовал, что того не принимают в творческий союз, чем вызвал крайнее удивление партийного функционера. Не прошло и нескольких дней, как Родыгин стал полноправным членом Союза композиторов.

 

Шаги к признанию

 

Ещё одно знакомство позволило Анатолию Клюеву снискать всероссийское признание своего таланта. В Академии он познакомился с девушкой-искусствоведом из Китая и создал её портрет. Работа оказалась настолько удачной, что прошла жёсткий отбор на самую престижную художественную выставку в стране – «Советская Россия», которая состоялась в Москве в 1960 году. После этого успеха Анатолия Клюева приняли в Союз художников СССР. А тремя годами позже, в 1964 году, его успех повторила и Любовь Турская – на второй выставке «Россия» была представлена её скульптурная композиция «Восстание уральских углежогов», посвящённая трагическим событиям 7 апреля 1841 года, когда было жестоко подавлено выступление мастеровых Ревдинского завода Демидовых.

Событие, которое стало поворотным в творческой судьбе семьи скульпторов, произошло в том же 1964 году, когда супруги прибыли в Куйбышев – на первую выставку «Большая Волга». Любовь Александровну тогда поразила красота великой русской реки, и она заявила о своём желании переехать в один из поволжских городов. Правда, момент для переезда был выбран не самый удачный: в Свердловске уже почти была готова новая мастерская, да и работы был непочатый край – только-только начал возводиться мемориальный комплекс в Нижней Туре.

Тем не менее, решение было принято, и Анатолий Иванович отправился в Москву, в Союз художников, куда обратился с просьбой подобрать ему место в одном из поволжских городов. И там ему сразу же предложили отправиться в Ульяновск, поскольку близилось столетие со дня рождения Ленина, здесь предстояло создать, по сути, новый облик города, и монументальное искусство было призвано сыграть в этом одну из главных ролей. Он написал письмо в Ульяновский обком КПСС, и вскоре получил приглашение.

 

Сквозь боль и слёзы

 

Впрочем, переезд на просторы столь желанной Волги затянулся на годы – первой, в декабре 1966 года, в Ульяновск переехала Любовь Турская, и только в следующем году, завершив дела в Свердловской области, за ней последовал Анатолий Клюев.

Им сразу же дали квартиру, и Анатолий Иванович вскоре получил заказ на монумент павшим героям Великой Отечественной войны в райцентре Павловка. Фигуру солдата скульптор лепил ещё в Свердловске, а четыре барельефа «Фронт и тыл» создавал уже в Ульяновске. Работа над этим мемориальным комплексом длилась три года, и его открытие состоялось 22 апреля 1970 года

А Любовь Александровна уже создала в Ульяновске две скульптурных композиции – «Рабочие» и «Коммунисты», которые и сейчас находятся в залах Ленинского Мемориала, работала над памятником Александру Матросову. Поскольку мастерской ещё не было, фигуру из глины она лепила в речном порту.

Первая мастерская, которую ульяновские власти предоставили скульпторам, находилась в алтарном помещении здания закрытой церкви на улице Гончарова. Помещение сырое и холодное, но выбирать не приходилось. Здесь было выполнено множество работ – например, скульптурная композиция «Семья Ульяновых», памятник Илье Николаевичу Ульянову, установленный возле педагогического университета, мраморный бюст Ильи Николаевича, который сейчас находится в Галерее Современного искусства на улице Льва Толстого, портрет Александра Ульянова, что стоял когда-то в школе № 1, но исчез после событий 1991 года.

Работали, как правило, допоздна, свободного времени у скульпторов практически не было. Казалось бы, что ещё надо для долгой и счастливой жизни, посвящённой творчеству…

Беда пришла неожиданно.

15 июля 1971 года, закончив работу, супруги решили посетить кинотеатр «Пионер». Последний сеанс закончился поздно, так что на общественном транспорте уехать домой было уже непросто, и они взяли такси. Любовь Александровна села рядом с шофёром, Анатолий Иванович – на заднее сидение, где уже сидела молодая пара. Казалось бы, несколько минут – и они дома. Но на въезде на мост через Свиягу на улице Минаева летящий на бешеной скорости ЗИЛ свернул на встречную полосу и подмял под себя такси. На месте погибли шофёр такси, девушка и самый дорогой для Анатолия Ивановича человек – Любовь Турская. Самого скульптора, получившего множественные переломы, в бессознательном состоянии доставили в больницу, где он провёл полгода. Как потом выяснилось, водитель ЗИЛа был сильно пьян, и, по воспоминаниям очевидцев, только милиция его спасла от расправы, которую готовы были учинить свидетели преступления. Проститься с Любовью Турской пришли не менее двух тысяч человек – такого признания со стороны ульяновцев снискала она всего за четыре года работы в нашем городе.

Примечательно, что её последней крупной работой стал «Реквием» – проект надгробия на братской могиле воинов, умерших в ульяновских госпиталях во время Великой Отечественной войны. Трагическая смерть помешала ей завершить работу над этим выдающимся памятником.

 

Творчество – лучшее лекарство

 

Анатолий Иванович и сейчас продолжает остро переживать эту невосполнимую потерю, но он нашёл в себе силы преодолеть и горе, и последствия тяжёлых травм, поскольку лучшее лекарство для художника – работа. Семидесятые годы стали едва ли не самыми плодотворными в творческой биографии Анатолия Ивановича.

В 1972 году сделал скульптор посмертную маску Народного художника СССР Аркадия Пластова. Тогда на похороны приехал министр культуры СССР, траурные марша исполнял областной симфонический оркестр, а вот односельчан умершего художника, пожелавших проводить своего земляка в последний путь по православному обряду, дальше ворот кладбища не пустили…

Вскоре Анатолий Клюев создал скульптурный портрет великого художника, но сейчас эта работ утрачена. В середине 90-х в мастерскую пришли какие-то люди, предложили где-то выставить это произведение, забрали его с собой, и с тех пор скульптор не видел ни их, ни своей работы.

Одной из наиболее масштабных работ того периода стал барельеф на Доме офицеров – работа, которая символизировала героизм разных поколений советских людей. Каждый из трёх барельефов из бетона с мраморной крошкой – красноармейца времён Гражданской войны, солдата Великой Отечественной и космонавта – весил полтонны Больше всего первого секретаря Ульяновского горкома КПСС Александра Золотова, который курировал этот проект, интересовало, как они будут установлены на стене, и выдержит ли такой вес конструкция здания. Но всё было продумано – полутораметровые стальные штыри прошли сквозь внешнюю декоративную и внутреннюю капитальную стены здания, – конструкция надёжно держится на них и до сих пор.

Изготовил скульптор и масштабный барельеф, который планировалось установить в 1975 году у Вечного огня возле обелиска 30-летия Победы. Проект уже был утверждён на всех уровнях, но в Ульяновске появился тогдашний главный идеолог КПСС Михаил Суслов и заявил, что «не надо нам никакого барельефа, а достаточно будет надписи «Никто не забыт, и ничто не забыто…» Местные власти не стали перечить высокопоставленному гостю.

Полтора года скульптор работал над памятником героям Гражданской и Великой Отечественной войн в посёлке Старая Майна. В 1918 году белогвардейцы захватили катер с красными матросами и расстреляли девять человек. Изначально планировалось посвятить памятник этому трагическому событию, но уже в ходе работы было решено установить монумент героям двух войн – Гражданской и Великой Отечественной. Эта скульптурная композиция была открыта в 1976 году, и вскоре скульптор получил заказ на создание памятника жителям райцентра Николаевка, павшим в годы Великой Отечественной войны.

Место для монумента Анатолий Клюев выбрал сам – на горе близ трассы на Пензу, так чтобы он был виден со всей округи. На склоне сделали уступ, на котором был установлен 22-метровый пилон с пятиметровой головой воина и три рельефа, символизирующих подвиг солдат-фронтовиков и тружеников тыла.

С установкой этого монумента постоянно возникали проблемы – то запаздывала поставка материалов, то не приходили вовремя деньги на зарплату рабочим, но николаевские вдовы воинов, погибших в годы войны, написали коллективное письмо в газету «Правда»… Скульптора вызвал «на ковёр» секретарь Ульяновского обкома КПСС Владимир Сверкалов, и обвинил его в раздувании скандала. Анатолий Иванович объяснил, что о письме ничего не знал, и это была исключительно «народная инициатива». Однако после этого письма сразу же нашлись и деньги, и материалы. Эта работа длилась четыре года.

Рельефы весили по шестнадцать тонн, а с формами – и того больше, и к месту монтажа их пришлось поднимать двумя тракторами К-700. Голова состояла из сотни фрагментов, но до наступления холодов её смонтировать не успели, так что открытие памятника пришлось перенести на 9 мая 1980 года. Не только художественные достоинства этого монумента, но и его удачное расположение сделали этот мемориальный комплекс одним из самых посещаемых памятных мест Николаевского района. Местные жители называют его Холмом Славы, где постоянно проводятся экскурсии и митинги. Стали традиционными проходящие здесь в День Победы факельные шествия молодёжи и трудящихся, посвящённые памяти павших героев-земляков.

 

Символы времени

 

Впрочем, военная тема была и в тот период хоть и основной, но не единственной, которой скульптор посвящал своё творчество. На две недели группа скульпторов, в том числе, и Анатолий Иванович, выезжала в совхоз имени Крупской Мелекесского района – с целью создать средствами монументального искусства образы работников этого передового хозяйства. Получился целый ряд интересных работ, отражающих характеры людей труда. Это тоже было приметой времени – монументальное искусство служило не только воплощению образов исторических личностей и высокопоставленных государственных деятелей, но и обычных тружеников. Когда было построено новое здание Дворца Книги, Анатолий Иванович создал барельефы в зале Искусства, посвящённые писателям и художникам Симбирска-Ульяновска.

Кроме этого, он создал портреты Александра Ульянова, Иосифа Варейкиса, Гая, Ленина и многих других выдающихся исторических деятелей, чьи имена связаны с Ульяновском.

Дар портретиста, умение передать душевное состояние человека стало «визитной карточкой» мастера – его работы узнаваемы, с каким бы материалом он ни работал. Например, портрет бригадира мелиораторов Железняка был выполнен в мраморе, а бюст тракториста Файзуллина вырезан из дерева.

Анатолий Иванович создал множество работ, но самая известная среди них – памятник Илье Николаевичу Ульянову возле главного корпуса педагогического университета на Новом Венце, открытый в день его 140-летия, 26 июля 1971 года. Но торжеству суждено было пройти без автора. Анатолий Клюев в эти минуты находился в больнице после автокатастрофы – между жизнью и смертью.

Сейчас памятник  Илье Николаевичу  является  одним из самых почитаемых жителями Ульяновска – в середине 90-х  годов  он даже стал одним из памятных мест, где традиционно возлагают цветы молодожёны. И это  абсолютно справедливо – кто, как не учитель,  труженик, человек, посвятивший жизнь воспитанию будущих  поколений,  достоин такой чести…

 

Именно Анатолию Клюеву было доверено создать надгробия для первых лиц Ульяновской области – когда в 1977 году скончался первый секретарь обкома КПСС Анатолий Скочилов, а годом позже председатель облисполкома Владимир Васильев. За семитонными гранитными монолитами скульптор вместе с архитектором Николаем Медведевым ездил в Житомир. Правда, не обошлось без «накладок»… Оба обелиска получились одной высоты, и тогдашний первый секретарь обкома Иван Кузнецов, потребовал, чтобы памятник руководителю области был чуть ниже, чем надгробие партийного руководителя – таким образом нужно было подчеркнуть «руководящую и направляющую роль КПСС»…

 

В 1983 году в Доме Художника состоялась первая персональная выставка Анатолия Клюева, посвящённая его 50-летию. Здесь были представлены в подлинниках станковые скульптуры и большие фотографии крупных монументальных композиций. Тогда в Доме Художника на первом этаже не было многочисленных «бутиков» – там находилась полноценная выставочная галерея. Выставку его работ, созданных с 1959 по 1982 год, посетили тысячи ульяновцев и гостей города.

 

Династия художников

 

После пережитой в 1971 году трагедии Анатолий Иванович и подумать не мог, что в его жизни может появиться другая женщина. Но однажды по дороге на Всесоюзный съезд художников в Москве он заехал навестить свою мать, Марию Ивановну, которая так и жила в городе Кирсанов. На улице скульптор случайно встретил Розу Григорьевну, учительницу русского языка и литературы, ту самую девочку, с которой когда-то сидел за одной партой. Самые нежные чувства к ней он испытывал ещё в юности, но ясно понимал, что тогда совершенно не был готов к семейной жизни.

В свой следующий приезд в Кирсанов он решительно вошёл в дом бывшей одноклассницы и предложил выйти за него замуж. И Роза Григорьевна уже сорок лет является для него и женой, и другом, и верным помощником во всех замыслах, начинаниях.

В 1988 году скульптор наконец-то получил в своё распоряжение полноценную мастерскую – по личному указанию председателя облисполкома Юрия Горячева. Накануне состоялась встреча руководства Ульяновского отделения Союза художников и областной администрации, и тогдашний глава области дал указание «привязать» мастерские к территории строившейся школы № 38.

В новом, специально для этого спроектированном и построенном здании мастерские получили Анатолий Клюев и Рафик Айрапетян. Здесь скульптор сделал барельефы писателей, поэтов и учёных для школ – так появились скульптурные портреты физика-атомщика Игоря Курчатова, писателя Сергея Аксакова, поэтов Николая Клюева и Николая Благова, а так же многих других деятелей искусства и науки.

В начале 90-х годов скульптор приступил к работе над рельефом для обелиска павшим в Великой Отечественной войне жителям села Большое Нагаткино, но в те смутные времена властям стало не до монументального искусства. Форма этого рельефа до сих пор хранится у скульптора в мастерской, и Анатолий Иванович продолжает надеяться, что придёт время, когда эта работа займёт своё место.

Создал скульптор и портреты своих товарищей по «цеху» – Народного художника России Виктора Сафронова, Заслуженного художника РСФР Ивана Лежнина, Заслуженного работника культуры Анатолия Ермакова.

Но своим самым любимым произведением Анатолий Иванович считает своего сына Олега. Сейчас Олег Клюев – известный в Ульяновске и за его пределами скульптор. Он с детства был главным помощником в мастерской.

Династию художников Клюевых продолжила и его внучка Люба, которая закончила отделение дизайна факультета культуры и искусства УлГУ и сейчас работает дизайнером в Санкт-Петербурге.

Анатолий Иванович занимался и преподавательской деятельностью на факультете культуры и искусства УлГУ. Кстати, талант преподавателя в отце открыл сын, вспоминая, как сам учился у него азам мастерства.

И сейчас Анатолий Клюев проводит большую часть времени в мастерской, он полон замыслов и стремится их воплотить в жизнь.

Каждая большая работа скульптора сопряжена с большим трудом и немалым риском. Работая над крупной фигурой из мокрой глины, находясь на высоте до пяти метров без страховки, немудрено соскользнуть вниз. Не раз Анатолию Ивановичу на открытии своих произведений приходилось стоять в гипсе, опираясь на трость. А таких крупных работ Клюевым-старшим было создано не меньше полутора десятков.

Но само понятие «счастье» Анатолий Иванович связывает с тем мгновением, когда с созданного собственными руками памятника спадает покрывало.

 

                                Николай Полотнянко

        Скульпторы

                                                             А. Клюеву

Патина времени лежит на каждой строчке

Кирпичной кладки. Гулкий грязный двор,

Летучий мусор, под соленья бочки,

Гараж чиновной фирмы. И забор.

 

За ним завалы гипса и бетона,

Ржавь арматуры и скульптурный хлам.

Под мастерские отдан старый храм.

Он потемнел, как древняя икона,

От времени и треснул пополам.

 

Три скульптора сидят во тьме подвала

Вокруг пенька. Один, угрюм и рыж,

Как будто весь проржавел, он бывалый

Лепила глины. Рядом – юный стриж

Из институтской выпорхнувший клетки.

Он крутит ус и делает заметки,

Не объегоришь, мол, меня – шалишь!

 

А третий – мэтр. Его творений тонны

Забили двор, ломаясь на куски.

Он – шахматист. Купил себе кальсоны

Все сплошь с рисунком шахматной доски.

 

Сидят и пьют отчаянно, по-русски –

Из одного стакана, без закуски.

 

Заводят речи. Мастерство… шабашки…

Слова мелькают, будто жала змей.

Все трое, в глубине души своей,

Великие, а прочие – букашки.

 

От водки бронзовея тяжёло,

Они глядят вокруг себя, как рыбы.

Не видя, что в оконное стекло

Спустились с неба облачные глыбы.

 

В сыром подвале загустевший мрак

Набит скульптурой. Головы, фигуры –

Горения души застывший в гипсе знак,

Блеск гениальности и нищета халтуры,

Следы умершей и живой натуры –

На невесёлый пьяный кавардак,

На мастеров со стен взирают хмуро.

 

Ночь до утра разводит их пути.

Кого-то ждёт душевная подруга.

Кого-то ищут тёща и супруга.

Кому-то просто некуда идти,

 

И он добавить захотел немножко,

Обходит все весёлые места.

А после в вытрезвителе звезда

Подмигивает в грязное окошко…

 

Их утром ждёт борьба самих с собой,

Печали век и радости мгновенья.

Работай, мастер, чтоб вокруг толпой

Окаменели всплески вдохновенья!

СОЮЗ  РУССКИХ  ПИСАТЕЛЕЙ