Вспоминая старую добрую журнальную традицию мы начинаем публикацию новой книги Жана Миндубаева.
Автор – известный публицист, собственный корреспондент «Литературной газеты» по Поволжью Жан Миндубаев. Название книги – «Прощай, Мираж!» – обнажает суть авторских размышлений о коммунистической эпохе в жизни страны, о времени, о себе, о крутом повороте в судьбе страны и миллионов ее граждан в начале девяностых годов прошлого века. О процессе, который будучи начат полтора десятилетия тому назад, все еще далек от завершения…

Читателю есть над чем задуматься, есть что вспомнить о нашем вроде бы не таком далеком прошлом, которое многие не прочь идеализировать и по сию пору. Забыв начисто обо всем том тяжком и губительном, что принес в Россию режим победивших в 1917 году большевиков. Впрочем, «победивших» – это неточно сказано. Еще многие годы после захвата власти большевики, утверждая свое безраздельное господство, продолжали истреблять лучших граждан и выдавливать из нации все фундаментальные нравственные устои, на коих и держится, в сущности, любой народ и любое государство.
Однако даже сегодня все еще не осознано полностью совершенное большевизмом. Еще кое-кто не прочь помечтать о возврате и ленинизма, и сталинизма. Вот почему прощание Жана Миндубаева с коммунистическими миражами представляется и актуальным, и востребованным.

Прощай, Мираж!

«Мираж, видение, фатаморгана – визуальная иллюзия, исчезающая по мере приближения к ней».
(«Толковый словарь»)

Глава 1.
Час «икс».

Эти заметки о «былом и думах» начаты в августе 1991 года. В те дни я по ряду причин пребывал на крошечном хуторке, затерянном в лесах Сенгилеевского района. Там меня и застала весть о том, что в Москве создан некий «ГКЧП» во имя спасения якобы погибающей Родины…
Стало ясно: или-или. Либо руководителям страны, провозгласившим становление свободы, удастся удержать ее на путях демократии и рыночной экономики – либо престарелые бонзы КПСС снова вернут государство и народ к бесконечному процессу «строительства коммунизма».
И значит – у страны и народа не будет никакого иного будущего – кроме противостояния всему человечеству.
В моей личной биографии к тому времени уже насчитывалось много чего. И успешная карьера (я много лет работал собственным корреспондентом «Комсомольской правды», «Известий», «Литературной газеты»); и партийный выговор за «недоплату членских взносов и неэтичное отношение к товарищам»; и долгая безработица по причине публикации крохотной заметки о том, как региональный генсек Геннадий Колбин открыл в новой школе Заволжского района города Ульяновска профилакторий для алкашей – а в старой, где крысы бегали по столовой, оставил учиться детишек… Эта горькая правда Колбину не понравилась – и меня начали – как сейчас говорят – «доставать» по всем параметрам: выпивка, женщины, охота, семейная жизнь. Везде было терпимо – но с партвзносами вышла осечка. Оказалось, что я то переплачиваю, то недоплачиваю. Набралось за год сто шестьдесят восемь рублей недоплат. Товарищ Колбин позвонил в Москву: «Как вы можете держать на работе человека, нечестного по отношению к партии?!» Судьба моя была решена, я написал в «Известия» просьбу освободить мня от работы «по собственному желанию»…
Однако в те дни я размышлял отнюдь не о своей собственной судьбе. Куда все же тронется страна – и что произойдет в конце концов?
Размышления были не случайны. В течение многих лет я бесконечно верил в незыблемость и правильное устройство жизни «по заветам Ильича». Даже строительство коммунизма отнюдь не казалось мне утопией. Страна усердно воздвигала заводы, строила громадные гидростанции, запускала ракеты, покоряла космос. Гражданам (пусть через десятилетия ожидания, пусть только «хрущевки», пусть не везде и не всем) – но все же предоставлялось бесплатное жилье. Путевки для поездок на южные курорты – тоже «имели место быть». «Тунеядцев» заставляли работать; хулиганов и мелкотравчатых преступников отправляли на перевоспитание в трудовые коллективы заводов и фабрик…
И даже институты социальной защиты трудящихся функционировали! Профсоюзы – со странным ленинским комментарием «школа коммунизма» – организовывали пионерлагеря, пикники, «социалистические соревнования». Заседали, обменивались опытом, подводили итоги, награждали «ударников коммунистического труда». В каждой партийной инстанции, в каждом местном Совете имелись « отделы по работе с письмами и жалобами трудящихся». По газетным критическим выступлениям принимались всяческие меры – а порой и весьма болезненные для разнокалиберного начальства…
Безработицы не было! Напротив – везде только и звучало: требуются! требуются! требуются! Требовались слесаря и шофера, каменщики и монтажники, наладчики и крановщики. Требовались как на местах – так и в отдаленных регионах страны: на Северах, на Дальнем Востоке, на Курилах и Камчатке. Я был свидетелем того, как во Владивостоке тысячи девчат из Центральной России заполняли корабли, уходившие на Курильские рыбоконсервные заводы, на плавбазы Дальрыбпрома (вот только рыбы морской в магазинах провинциальной России было не сыскать). Ну да ладно: говорили, что вся она уходит на прокормление населения тех стран, что выбрали социалистический путь развития. Однако не человек искал работу – а работа искала человека. Было ли это хорошо – об этом в следующих главах.
В общем, казалось, все идет как надо – и гигантское государство под названием «Союз Советских Социалистических республик» (почему–то все эти слова писались с заглавной буквы) показывало всей планете, как надо организовывать и экономику, и человеческое сообщество для идеального существования в этом подлунном мире.
Да мир вроде бы уже и начал присматриваться к нашему опыту, начатому в 1917 году. Вдруг явился на далеком и ранее незнакомом советским людям острове Куба красавец вождь Фидель Кастро и объявил себя строителем социализма и врагом империализма. Во Вьетнаме произошло нечто подобное – там весьма почтенных лет невзрачный деятель вдохновил своих соотечественников тоже избрать путь начертанный Марксом-Лениным. И в северной части корейского полуострова возникло ультра-социалистическое государство под руководством вождя Ким Ир Сена…
А про Китай и говорить нечего: мы в школе с восторгом, со слезами на глазах пели:
Сталин и Мао слушают нас!
Слушают нас!
Москва- Пекин !Москва – Пекин!
Идут, идут вперед народы!
За светлый путь! За прочный мир!
Под знаменем свободы….
Так что никаких сомнений в правильности пути, «выбранного советским народом» просто не могло и быть.
Правда, реальность иногда сильно озадачивала. Например, исчезал хлеб из магазинов. Или невозможно было купить гречневой крупы. Да какая там гречка – она считалась деликатесом! На эту тему даже Аркадий Райкин прокатывался. Помню, в Альметьевске в начале шестидесятых годов прошлого века молока для ребенка практически нельзя было купить! А в Перми в те же годы народ, злой и мрачный, в четыре утра вставал в очередь у хлебных магазинов…
Наверное, люди умнее меня уже тогда осознавали что все эти «недоработочки» носят системный, кризисный характер. Мне же по наивности казалось, что виновата в разнообразных неурядицах бытия не общественно-политическая система – а конкретно «неправильные» люди, которые не в полной мере выполняют предначертания Коммунистической партии либо из-за собственной безответственности, либо в силу неспособности. И потому, узнавая об очередных «оргвыводах» в отношении того или иного партсовфункционера, что-то там завалившего или недосмотревшего я думал: «Ну, вот теперь все пойдет как надо…»
И в этой наивной уверенности я пребывал не один десяток лет. Этому, конечно же, способствовало и то, что советская цензура дозволяла «допущение» до сознания советских граждан только то, что она считала единственно правильным и неоспоримым. Квитэссенцию этого процесса являл повсеместно цитируемый ленинский постулат, гласивший: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Умри – лучше не скажешь! И попробуй посомневаться в этой абракадабре!
Но трава, как известно, пробивается к свету даже из под камня. А уж после того, как Михаил Горбачев приотпустил вожжи – законсервированный мозг (думаю, не у меня одного) стал активно размышлять, анализировать, сопрягать и сравнивать…
Так что к августу девяносто первого, к «часу икс», я уже отнюдь не был приверженцем «развитого социализма». Меня бы устроил вполне «социализм с человеческим лицом» – но весть о создании мрачно-грозного «ГКЧП» начисто угробила эту призрачную надежду…
Девятнадцатого августа я прибыл в Ульяновск… Город пребывал в нервно-лихорадочном ожидании… Мое состояние было таким же.
По телевизору показывали «Лебединое озеро». Значительная часть личного состава управления КГБ по Ульяновской области была сосредоточена в здании областного комитета Коммунистической партии Советского Союза. Ребятам тоже предстоял нелегкий выбор…