Вспоминая старую добрую журнальную традицию мы начинаем публикацию новой книги Жана Миндубаева.

Глава 2.
Накануне.
Август 1991 года для Ульяновска – как и для всей страны – стал временем крайней тревоги и нервного ожидания. Нечто трудно понимаемое – но явственно ощутимое – таилось в атмосфере.
И когда грянул августовский «час икс» – невероятные московские события подхлестнули и круговерть жизни в Ульяновске…
Я уже упоминал о хуторке в сенгилевских лесах. Пять старых крестьянских изб, леса и овраги с трех сторон. Хуторок основали в двадцатых годах две крестьянских семьи. Они бежали сюда, в необжитые места, спасаясь от организованного в селе Большие Ключищи колхоза. Ленинская идея о создании неких «коллективных хозяйств» была пугающе – непонятна для людей, привыкших после отмены крепостного права в Россиии жить своим трудом на своем поле.
Вот они и рванули в лесные непроходимости, среди которых присмотрели большую поляну. Ее и распахали по весне – и земля оказалась на редкость «рожаема». Небольшое поле, огороды и выпасы кормили так называемых «единоличников». Эти люди были лишены многих гражданских прав – в частности, права избирать и быть избранными в органы власти (хотя какие уж там выборы при Советах? Одни назначения по принципу: «Предан делу коммунистической партии»). Но главной тяготой, главным угнетением свободного крестьянина были непомерные налоги. Они и понуждали земледельца идти в колхоз. И в конце-концов и на хуторке был создан образец «коллективного труда» под немудрящим названием «Пахарь»…
В августе девяносто первого уже никакого колхоза на хуторке не существовало: как только Никита Хрущев даровал бесправным колхозникам паспорта (а ведь о том, что две трети населения страны вплоть до пятидесятых годов существовали «беспаспортными» ныне уже многие крепко подзабыли) – так все обитатели хуторка под разными предлогами слиняли в города. Тишина и безлюдье царили здесь, каждый человек со стороны был сразу заметен…
А «гости» в августе явились. Первых я встретил на проселке возле железной дороги. Два джентльмена цветущего возраста как бы шли по грибы…Я хорошо рассмотрел обоих.
Две нелепости были заметны сразу. Первая: молодые люди несли за плечами старинные лубяные короба – с таким наши прабабки ходили по грибы во времена крепостного права. Такую посудину в 1991 году можно было встретить только в музеях… или на складах спецслужб. Вторая несуразность тоже была вопиющей: парни вышагивали по лесной просеке в кроссовках и отлично отутюженных брюках…
Но самым впечатляющим было то, что «грибники» отправились на «тихую охоту» не с утренней (как водится) – а с вечерней зарей: день уже близился к закату, настоящие грибники в этот час уже выпивают под только что поджаренные грибочки…
И этот день был: 18 августа 1991 года.
…Тут мне вспомнилось: еще за пару дней до того на опушке примыкающего к хуторку леса стояло трое мужчин. Один из них – явно постарше – что-то показывал своим молодым сотоварищам, обводя рукой видимые возле крестьянских изб пространства. Вводная? Рекогносцировка? Некий план?
И понял я, откуда появилась в тот день вскрытая – но нетронутая банка тушенки и пара булочек под березой возле хутора. Этот «завтрак туристов» обнаружил мой очаровательный кобелек Кобик. Видимо мы с ним, гуляя по лесу, спугнули «любителей пикничка на природе», которые не пожелали быть замеченными…
И собачка тушенку реквизировала,…
Но вернусь к «грибникам». Попарно меняясь, они топтались возле хутора еще два дня. А двадцать первого, когда путч «гэкачепистов» был подавлен, их как ветром сдуло. Честно говоря, по сию пору не могу понять столь пристального внимания к моей скромной персоне. Предположение одно: либо «грибники» слишком хорошо знали мою биографию – либо имели о ней весьма неполное представление… Впрочем, это всего лишь частность.
Но вернемся к главному.
Я уже упомянул, что в те дни самым любопытным местом было здание обкома КПСС. В приемной первого секретаря круглосуточно вещал телевизор. Все внимание присутствующих было приковано к телекартинкам из московского «белого дома», где Борис Ельцин держал оборону против всей колеблющейся мощи советского строя. Чья возьмет? Кто кого усмирит? Народ впивался в экран молча, затаивая в себе все эмоции «горячего лета» девяносто первого года…
Мне бы не хотелось сейчас слишком подробно распространяться на тему о роли спецслжб в те суматошные дни. Они занимались тем , чем и положено им заниматься в тот период ,когда на кону стоят фундаментальные ценности человеческого бытия- то бишь противостояли террору, беспределу, бардаку.анархии.Как сообщал ульяновцам несколько дней спустя начальник регионального КГБ «В рамках своей компетенции мы решили сконцентрировать внимание на том, чтобы не допустить экстремизма и беспорядков. Первая мысль: предупредить ЧП в НИИАРе, на «Володарке» и других важных объектах… По срыву листовок мы никаких указаний не давали. Совесть ульяновских чекистов перед жителями области чиста…”
Детали же таковы. Поздно ночью на даче руководителя области Юрия Горячева появляется чекист Е. Л. с предписанием от имени ГКЧП: что и как делать в сложной политической ситуации…Губернатор-коммунист исполнять сие предписание не стал….
Любопытно вспомнить, как вели себя в те смутные дни главные действующие лица областного масштаба.
Три фигуры занимали тогда высшие региональные административно-политические посты. Уже упомянутый Юрий Горячев – председатель областного Совета народных депутатов. Олег Казаров – председатель облисполкома. Евгений Баландин – первый секретарь Ульяновского обкома КПСС.
И все трое вели себя по – разному.
Горячев – матерый комсомольский и партийный вожак, занял нулевую позицию: ни вправо, ни влево. Двадцатого августа я позвонил ему по телефону:
– Как будет складываться ситуация, Юрий Фролович?
На том конце провода произошла некая заминка. Затем руководитель региона произнес фразу, которую я и сейчас не хочу воспроизводить. Скажу лишь: из ответа Горячева следовало, что крайние меры ни в стране, ни в регионе не исключаются…
Надо отдать должное Юрию Фроловичу: он не сделал тогда ни одного резкого движения. Он даже не поспешил исполнять полученную через линии КГБ телеграмму «зицпрезидента» СССР Г,Янаева с предписанием создать в области «чрезвычайку»…
А вот второй секретарь обкома КПСС Борис Пекарский (он был у «руля «в те дни вместо находящегося в отпуске Е.Баландина) сильно оживился и разослал по районам директиву: «…принять меры по участию коммунистов в содействии ГКЧП». Представляю, что было бы, одержи верх коммунистические «чрезвычайщики»…
Самую таинственную – и до сих пор до конца невыясненную роль играл в те дни третий персонаж, имя и фамилию которого я означу лишь инициалами: О.В.К. Официальная должность, которую он занимал в августе 1991 года именовалась: председатель облисполкома Ульяновской области. Но – по свидетельству многих – его истинное место в описываемых событиях было куда более значимым…
Вообще говоря, О.В.К. в те дни в Ульяновске как бы отсутствовал: находился на отдыхе в Сочи. И прилетел в город лишь 23 августа – то есть после того, как все «устаканилось». Однако в силу некой мистики я встретил О.В.К. В Ульяновске двадцатого августа . Вид у него был специфический: изрядно потертый пиджак, серенькая фуражка на голове… Он старался держаться незаметно, не выделяясь из толпы, смотрел как-то мимо лиц. Может, мне померещилось?
В разведке, как известно, говорят: «Два совпадения – это уже повод». В данном случае – повод для размышлений, в частности на тему: кем бы мог стать О.В.К. в случае победы ГКЧП над Борисом Ельциным? Журналист Геннадий Демочкин в книге «Анталогия жизни» свидетельствует: «…если бы ГКЧП одержал победу-то область оказалась бы в руках О.В.К. И тогда бы он тут всех расчесал!»
Остается лишь гадать, что имеется ввиду под термином «расчесать».
Как бы там ни было, победивший путчистов президент РСФСР Б.Ельцин в один и тот же день, 23 августа 1991 года своим Указом отстранил от должности председателя Ульяновского облисполкома от должности. В тот же день была приостановлена деятельность Коммунистической Партии Советского Союза.
И произошло то, что произошло. И ульяновские коммунисты остались без самой надежной и верной «крыши» – без В.И.Ленина и созданной им партии, которая вела трехсотмиллионный народ громадной страны «к победе коммунизма». Вела целых семьдесят четыре года – но так и не привела.
Почему? Что помешало коммунистам создать «рай на земле»?
Об этом – в следующих главах.