«Мы считаем, что взяли землю у своих потомков в долг…». Репортаж из поселения “алексиевцев” – последователей Владимира Мегрэ в Барышском районе Улпресса

Малая Бекшанка располагается на границе Барышского и Николаевского районов, вдалеке от оживленных дорог. Найти поселение анастасиевцев не так уж и просто, даже зная дорожные ориентиры — большой православный крест в соседнем селе. Дорога до Казаихи, как по-старинке называют село местные жители, пролегает через перелесок. Она основательно расчищена – по ней возят в школу детей поселенцев.

«Здравствуй, радость моя»

Село находится в низине, так что с горы, каждому посетителю открывается вид на поселение родовых поместий — около десятка построек на разных этапах строительства. Останавливаемся у разъездного знака с резной надписью «Колыбель», осматриваемся. Слева вдалеке высится трехэтажный недостроенный коттедж прямо по курсу – круглое строение, напоминающее беседку, справа – несколько домов, которые кажутся жилыми.

– Здравствуйте! Эдуард, — представляется незнакомец с открытым, приветливым лицом и заметным украинским акцентом. — Проедем дальше, к Павлу. Там можно будем машину запарковать. Мы сами только с райцентра – оформляли РВП (разрешение на временное проживание – авт.). У нас поселение интернациональное. Получается, что три семьи с Украины. Но в них муж или жена имеют корни в России.

– А как вы нашли это поселение?

– Да, все через интернет, — говорит Эдуард. — Эти качели там (в Украине – авт) раскачались надолго, поэтому мы решили просто не тратить время.

Оставляем машину и идем протоптанной тропкой, мимо рядов молодых яблонь к нужному нам дому. С порога взгляд упирается в плакат с надписью «Здравствуй, радость моя».

– Здравствуйте! Проходите, — приветствует и приглашает нас к столу Павел Липп: худой мужчина с седоватой бородкой — глава общины.

По словам Павла, история поселения началась в 2010 году. У четырех семей, появилось большое желание организовать экологически чистое родовое поселение на свободном месте. Создать коллектив людей с одинаковыми взглядами, трезвых, некурящих, серьезно относящихся к будущему своих детей, старающихся жить своим трудом. Глава района указал несколько мест, где были брошенные, уже горевшие села.

– В самом начале, в 2010-2011 году про нас тут какие только слухи не ходили, — говорит Павел. — Из интересных — в первую зиму, когда только начиналось, а я один здесь зимовал, был слух, что вертолет мне сюда продукты возит. Я на лыжах ходил сам. Ладно бы вертолет хоть один раз пролетал. Так нет.

– Как вы познакомились, что было объединяющим фактором для создания родового поселения?

– Правильно будет говорить не родовое поселение, — говорит Эдуард. — А поселение родовых поместий. Потому что родовое поселение — это поселение, в котором селятся представители одного рода: дети, внуки и так далее. Идея задумана как реализация идеи таких поместий. Среди наших правил — не пить водку, не курить, не сквернословить. Мясо здесь не едим, но это не запрещено, но все, что надо убить, мы не едим.

– Изначально мы встречались много раз и в Самаре, — говорит Павел. — У нас и на страничке, и в уставе написано, что нас объединили идеи, которые зафиксированы в книгах Владимира Мегрэ серии «Звенящие кедры России»: восстановление образа жизни наших предков, жизнь на земле своим трудом, жизни по наследству, славянских обычаев. И вот часть людей в городе до сих пор ведут разговоры, а кто-то уже захотел начать. У кого промежуток между словом и делом короткий, те здесь, а которые поговорить, те там. Поскольку я из Барыша, я сразу переехал сюда. Остальные семьи из Самары, поэтому сразу не могли переехать. Так что я получился старшим, решал все вопросы на месте. Потом меня кто-то где-то старостой, главой назвали. Сами понимаете, все вопросы мы решаем вместе, у меня же нет никакого удостоверения, что я глава. Я бы назвал это сходом граждан. Так вот, мы создали свою страничку в соцсетях, изложили примерные взгляды. Стали потихоньку оформлять землю, начали строительство. Приняли свой уклад, чтобы люди, которые приезжают, понимали, чего мы хотим.

– Наш уклад, мы его так называем, это наш внутренний документ, — уточняет Андрей, чья семья была первой, которую приняли согласно этому укладу. — Каждую новую семью должны принять на круге, каждый должен сказать «да». Если все нормально, то против никто не будет.

– С каждой новой семьей мы знакомимся во время общих работ, которые у нас постоянно проводятся, — говорит Павел. — Родники обустраиваем, дорогу прорубали, расчищали, она была заросшая.

– Самое большое дело, которое мы сделали в прошлом году — пруд, — говорит с гордостью Андрей. — Когда—то пруд был здесь. Хорошие воспоминания в близлежащих деревнях. Вот мы засыпали дамбу. Рыбу запустили.

– Еще навес сделали для общих сборов, восьмигранник, — добавляет Эдуард. — Сейчас сделали проект общего дома, чтобы было, где всем вместе собираться, детям играть.

– Мы установили памятный камень жителям этого села, которые погибли во время Великой Отечественной войны, — говорит Павел. — Рядом с этим памятником разобьем небольшой парк, беседки.

– Вы сказали, что кроме вас было четыре инициатора, они до сих пор здесь живут?

– Один из организаторов, Владимир Семенович, живет в Самаре, — говорит Павел. — Он занимается парапланеризмом, построил дом, но пока в нем нет внутренней отделки. В этом или следующем году переедет. Остальные две семьи пока еще не построились по личным, материальным мотивам. Одна семья живет пока в Русской Бекшанке, зарабатывают сумму, чтобы начать строительство. Вторая семья живет в Самаре, пока тоже нет возможности продолжать строительство. А уже остальные, которые сейчас тут живут, узнали о нас в интернете. Возможностей было больше, поэтому они и переехали. Основной приток людей пошел в 2013—2014 году. Людей, которые нас видели, о нас знали, может быть, и было много. Но их останавливало то, что никто не зимовал. Это задерживало людей.

– Летом больше живут, — говорит Андрей. — Пока строятся — живут в палатках. У нас практически тут в это время палаточный городок. На сегодняшний момент у нас тут строятся 19 семей. А с детьми — 61 человек, 25 детей. Три семьи с детьми сейчас зимуют. «Буханка», в школу возит детей. В этом плане все отлично.

– Отрадно очень, что, не смотря на то, что мы только в середине лета приехали с Украины, детей 1 сентября повели в школу, — поддерживает его Эдуард. — Школа заинтересована в нас — у нас дети прибывают, мы пополняем классы.

Беззаборие

Павел заваривает у газовой плиты ароматный травяной чай, ставит на стол тарелки с медом и пшеницей. В это время приходит еще один обитатель «Колыбели» — Денис.

– Здорово, хозяин, — приветствует Павла Денис, здоровается со всеми остальными и устраивается пить чай.

В селе нет электричества, нет газопровода, но это поселенцам даже нравится.

— Мы централизованное электричество проводить не хотим, — говорит Андрей. — По этому вопросу мы хотим использовать альтернативные источники энергии: энергию ветра, воды, солнца. Потому что это нескончаемые, возобновляемые источники. Если не в полном объеме, то хотя бы для обогрева жилища, освещения.

– Сейчас что—то используется из этого?

– Солнечные батареи, — говорит Павел. — Вон висит на солнышке элемент для освещения. Все-таки мы в начале пути. Это просто от аккумулятора двенадцативольтового. Вот если бы было темно, вы бы увидели, что можно делать что угодно — хоть читай, хоть чего хочешь. Вот лампочка висит — всего 4 ватта потребляет.

По всему дому в разных местах приспособлена диодная лента или фонари для освещения.

– Но если быть до конца искренними, то мощности, которые снимают аккумуляторы с батарей, очень малы, — сетует Эдуард. — Тут играет роль финансовый вопрос, потому что для той мощности, которая необходима, нужно закупить больше панелей. И аппаратура должна быть соответствующая. Ребята, которые живут в соседнем селе, нам помогают пока — мы у них заряжаем аккумуляторы периодически. Это вопрос переходного периода. У нас ведь невелики потребности в электроэнергии. Речь идет еще и об экологичности.

Одна из главных идей, наряду с экологичностью — преобразование среды обитания. В укладе поселения записано, что они хотят преобразовывать ту местность, в которой живут.

– Есть выражение индейцев с Дикого Запада: «Мы считаем, что взяли землю у своих потомков в долг, а не передаем ее по наследству», — говорит Павел. — Поэтому мы должны оставить им ее лучше, чем она была до нас. И мы преобразовываем не в обратную сторону, как это обычно бывает в деревне, а присматриваясь к окружающей среде.

– Отсутствие заборов — это следствие этой концепции?

– Да, таковых не будет вообще, — говорит Эдуард. — Планируются живые изгороди. Некоторые ребята хотят видеть простор, чтобы и солнышко видеть, когда оно из—за горизонта встает. Я, например, планирую живую изгородь. Чтобы соседа не смущать, когда захочу летом, например, позагорать нагишом.

– Мы изучаем опыт по выращиванию деревьев, по сельскому хозяйству, обмениваемся между собой, — добавляет Андрей. — Да, возможно что-то получится, что-то не получится, но это наше движение.

– Какие-то общие праздники есть у вас?

– Да, в этом плане мы тоже активно работаем, пытаемся понять, что нам надо, что не надо, — говорит Эдуард.

– Самый первый праздник — это праздник нашего селения, в середине мая, — говорит Павел. — Гостей приглашаем. Обычно мы совмещаем с 9 мая, чтобы народа побольше собиралось. Ну, и «макушки» — дни солнцестояния, равноденствия празднуем.

– Но это общие праздники, — говорит Эдуард. — Вообще в семьях индивидуально выбирают праздники — Новый Год, Рождество.

– Есть христиане среди нас, поэтому они празднуют эти праздники, — говорит Денис. — Крещение для меня нормально, я воспринимаю его как водосвятие. Мы справляли, ходили в баню, обливались.

«Уж мед—то нам пчелки насобирают»

Вопрос заработка каждый решает самостоятельно: у кого—то есть сбережения, кто-то ездит на вахту, кто-то пока не совсем перебрался. Сельским хозяйством пока мало кто занимается.

– А на что вы все здесь живете?

– Я занимаюсь строительством, — вступает в разговор Денис. — Местным строили дома — люди приезжают, начинают строиться, но еще окончательно не переезжают. Подряжались к ним на объекты. Прошлую зиму, эту зиму тут работал. В ноябре, в феврале в Ульяновск ездил.

– Лично я живу на сбережения, — говорит Павел. — По поводу заработка у нас есть в мыслях организация пчеловодства. И конечно, овощеводство, растениеводство будет. Но пока нужно обосноваться. Мы ведь когда пришли сюда, здесь шесть лет никого не было уже.

– Мы в начале пути, поэтому ни у кого ничего нет, — говорит Эдуард. — Есть планы, задумки, есть идеи разные. В частности, Денис, рассматривал идеи экотуризма.

– Ребят, не стесняйтесь, пробуйте мед. — говорит Павел. — Мед — замена сахара. Но чтобы всех обеспечить — до этого мы не развились. Но в будущем это все реально. Уж мед—то нам пчелки насобирают.

– Мы себя обеспечили в этом году, — с гордостью говорит Денис. — Но очень много уходит на гостинцы.

– А сельхозтехникой принципиально не пользуетесь?

– У нас стоит в гараже Т-25. Но стараемся по минимуму, — говорит Эдуард. — Понимаем, что не получится нулевого воздействия на экологию. Там, где можно вручную, там стараемся вручную. Планируем вообще лошадью обрабатывать. В случае кооперация, как результат общего проекта, общинности — это возможно. Но в основном все индивидуально. Обеспечивается необходимый минимальный достаток. Я не хочу, чтобы мои дети сказали: «Да ну тебя, батя, в баню! Мы поедем в город». Я хочу, чтобы мои дети здесь остались трудиться на земле, им должно быть интересно и это не должно напрягать.

– Когда семью полностью обеспечивает сад-огород, когда все свое, то не так много денег надо будет, чтобы себя обеспечить, — добавляет Павел.

В этот момент приходят несколько семей с детьми. Скоро начнется вечерка — вечернее собрание с обсуждением различных тем.

– Все же знакомы с термином «hand made», появляется много лавок здоровья, магазинов здоровья, — говорит Денис. — В Ульяновске тоже есть. Мы то мед хотели отвезти, то зерно. Мельницу купили с каменными жерновами. Должно хорошо пойти. Мы посчитали, сколько будет стоить вручную сделанная буханка — 100-125 рублей. Ну, за 200 можно продавать. Конечно, здесь рынка не будет. Кто будет покупать хлеб за такую сумму? Вот в городе можно, но он черствеет быстро, за два дня его кто-то должен купить. Сложная тема. Цены на вручную сделанную продукцию выше. Не хотелось бы вводить звено «перекупа». Хотелось бы продавать продукцию напрямую клиенту. Мы хотим совместить это с экотуризмом. Туристы зашли в лавку, набрали овощей, купили из погреба. Может лет через пять стартанет этот проект.

– Обеспечение себя своей продукцией — очень важно, — оптимистично добавляет Эдуард. — Наши дети будут кушать экологически чистые продукты.