Фото: Елена Сорокина / «Русская планета»
Директор единственной в Ульяновской области коррекционной школы — о том, почему всех нельзя отправлять учиться в массовые образовательные учреждения.
Работа в 26 школе кипит практически круглосуточно: вот уже более 30 лет у учреждения особая приставка — «интернат», а значит, каждый день здесь ночевать остаются около полсотни ребят. Это те, кто приехал учиться из сельской местности, пригорода и самого дальнего района Ульяновска — Заволжья. Столько же на посту директора — Лидия Рябинова, заслуженный учитель школ РФ. Она пришла сюда 30 августа 1985-го из городского отдела народного образования, чуть ли не полностью переделала здание внутри и снаружи и изменила подход к обучению детей с тяжелыми дефектами речи. «Русской планете» Лидия Григорьевна рассказала о том, каких трудов стоит подготовить особых ребят к общеобразовательным школам и почему так важно участие родителей в учебном процессе.
– Я закончила наш педагогический университет и после него по распределению попала в Измайловскую школу Барышского района, где работала пионерской вожатой. Затем меня избрали вторым секретарем райкома комсомола, потом было место заведующего школьным отделом в горкоме, и только в 1964 году я переехала в Ульяновск. Вакансий было много, но мне хотелось работать именно вожатой, поэтому я выбрала 33-ю школу. Уходить оттуда совсем не хотела, но позвали в городской отдел народного образования, и отказаться от такого предложения тогда было нельзя. Там я проработала почти десять лет, а 30 августа 1985-го уже пришла директором сюда, в коррекционную школу-интернат № 26. За два года до этого события учреждение перевели из маленького здания на Красноармейской в помещения бывшей общеобразовательной школы. Поэтому работа нам предстояла огромная. В обычной школе ведь в классах было по 40 человек, учебные кабинеты большие, в три окна, а у нас в группах всего по 12 человек. За первое мое рабочее лето мы вместе с учителями, родителями и учениками сделали полную перестройку, разгородили перегородки, уменьшили классы. Работали в три смены — и сделали невероятное! 1 сентября 1986 года интернат был готов к приему детей!
– Но на этом работа не закончилась?
– Конечно, нет! Жизнь нас заставила продолжать ремонтные работы. Например, решать проблему с отоплением. Актовый зал и спортзал находились на четвертом этаже, и там был дикий холод — дети сидели одетые! Сначала своими силами мы установили тройные стеклопакеты, стало чуточку теплее, а затем и вовсе вывели всю отопительную систему с чердака (а именно там и находился расширительный бак и все трубы) в саму школу. Со временем необходимость в собственной котельной отпала — мы подключились к ресурсам детской инфекционной больницы, что находится рядом. Сейчас в наших стенах очень тепло и уютно.
– Но ведь пришлось менять не только внешнее содержание школы, правда?
– Безусловно. Основные силы были брошены на образовательный процесс. Когда я пришла, в школе было всего одно отделение — для заикающихся детей. Мы создали с нуля второе — для ребят с тяжелыми нарушениями речи. Несколько лет работали по обоим направлениям, но открытие «Речевого центра» на бульваре Пластова привело к тому, что у нас отпала необходимость работать только с заикающимися детьми. Так мы и остались с новым отделением! Сегодня в нашей школе 235 детей, свободных мест нет. Просто с улицы к нам не приходят — направляет психолого-медико-педагогическая комиссия. Все ребята с общим недоразвитием речи, но практически у каждого к педагогическому диагнозу добавляется медицинский, например, парализация мышц речевого аппарата.
– Насколько сильно отличается образовательная программа от обычной школы?
– В принципе по программе из всех видов коррекционных школ мы самые близкие к обычной. Отличия в чем? Например, в сроке обучения — 10 лет вместо 9 (по окончании школы-интерната № 26 выпускники получают аттестат об основном общем образовании — Примеч. авт.). Срок обучения увеличен, в частности, за счет того, что главный предмет — логопедия — занимает очень много времени: в 1-2 классах по 7 часов в неделю, у средней школы — по 4 часа. У нас своя речевая программа, свой букварь, остальные предметы такие же, как в других школах, просто адаптированы под наших особых ребят. Даже иностранный язык мы ввели со второго класса! Дело ведь не в предметах, а в методике обучения — у нас другие приемы. Наша цель — довести ребенка до уровня массовой школы, подготовить его к взрослой жизни во внешнем мире.
– Получается? Есть ребята, которые от вас уходят в общеобразовательные школы?
– Ежегодно 20 % выпускников четвертых классов мы выводим в обычные школы. Конечно, это происходит не просто по желанию родителей или детей. Снова работает комиссия, оценивается здоровье ребенка, его успехи. Если ребенок к нам пришел учиться с первого класса, то наши учителя, особенно логопеды, делают невероятное! Ведь даже посмотрите на обычный урок: в классе всего 12 человек, буквально до каждого доходит учитель, ребенок за занятие может быть опрошен до десяти раз. Делается все, чтобы исправить его устную и письменную речь.
– А что можете сказать про старшеклассников? Каковы их успехи после окончания школы?
– После девятого класса наши ребята идут в училища, техникумы и колледжи. Вот в прошлом году из 19 человек все поступили. Кстати, замечу, ребята не пошли ни в ПТУ, ни в обычные школы доучиваться, а в колледжи и техникумы. Есть и те, кто получил высшее образование — это 15 % всех наших выпускников. Замечательная девочка Ирина Тулупова — с отличием уже окончила и техникум, и технический университет. Это все заслуга педагогического коллектива. У нас трудятся 55 человек, из них 31 человек — с высшей категорией, 22 — с первой. И что интересно, текучки практически нет, хоть и работа намного тяжелее, чем в обычных школах. К нам если человек пришел, то уходит либо по семейным обстоятельствам, либо на пенсию!
Фото: Елена Сорокина / «Русская планета»
– Статус интерната подразумевает круглосуточную работу. В чем она заключается?
– К интернату у нас относятся 1-4 классы, это 132 человека. Из них около полсотни ночуют в школе — на третьем этаже у нас организованы спальни. Это те, кто живет далеко: Вешкайма, Инза, Баратаевка, Лаишевка, Зеленая Роща, а также дети из Заволжского района Ульяновска. Мы, педагоги, работаем по 24 часа — ладно! А вот оборудование… Представляете, как выходит из строя?
– Чем отличается день ребенка из интерната?
– Их режим дня строится следующим образом. В 7.30 подъем, затем утренние процедуры, зарядка. В 8.00 завтрак, причем не только для тех, кто ночует в школе, но и приходящих ребят. После завтрака общая зарядка для всей школы, включая среднее звено. Обязательно есть прогулка и тихий час. Кроме того, на базе нашего учебного заведения действует 16 кружков от станции юных натуралистов, туристов, центра «Буран», ДК «Губернаторский» и др. Дети заняты максимально! У нас только танцевальных коллективов — три!
– Родители участвуют в работе школы и учебном процессе?
– Наши родители очень активные: и классы моют, и на экскурсии ходят. Конечно, чего греха таить, чаще всего в интернат детей отдают те, кто не может или не хочет заниматься самостоятельно с такими детками. Но у нас сложная задача — подготовить ребенка к взрослой жизни. И только работы педагогов и логопедов здесь недостаточно, нужна домашняя работа. Мы постоянно родителям говорим: «Пожалуйста, выполняйте те задания, которые дает логопед и учитель. Особенно в выходные дни и каникулы».
– Слушаются?
– Не все, конечно. Если бы все выполняли, знаете, какой бы у нас был тогда процесс вывода детей в массовые школы? Но родителей тоже можно понять — они сейчас живут в сложных условиях, когда нужно содержать семью. График у многих ненормированный, дети предоставлены сами себе.
– Как вы думаете, настанет когда-нибудь время, когда специальные коррекционные школы будут не нужны?
– Нет, такого времени не будет. Вот мы, конечно, выводим после четвертого класса часть детей в обычные. Но ведь остальные 80 % остаются. И не надо всех отправлять в массовые школы! Там же нет специалистов, которые могли бы им помочь, нет логопедов, дефектологов. Инклюзивное образование присутствует, но не все дети могут адаптироваться. В перспективе такие школы, как наша, должны стать методическими центрами для обычных, чтобы создать условия для обучения особых детей. И вот это уже наша посильная задача.
