Скандал вокруг скупки акций «Контактора» принимает масштабный характер

Мы уже затрагивали эту тему, а сегодня предлагаем другой взгляд на эту проблему

Капитализм, о необходимости которого нас не перестают убеждать бывшие партийно-советские функционеры, наступил. Капитализм – это, прежде всего, купля-продажа. Так сказать деньги-товар-деньги. Не мною сказано. Причем, продается все – от трусиков до заводов. Хорошо это или плохо? О трусиках не будем. Вот продали УАЗ, Автодетальсервис, Моторный, Цемзавод, Кондитерскую «Волжанку». Знаете, рабочим и ИТР хуже не стало. Работают – получают. Продукция выпускается, продается, налоги в казну поступают, значит городу тоже. Кому же плохо? Наверное, уволенным директорам и их клевретам, кормушку отняли…

Шумиха

В самом начале августа в Ульяновске наблюдалось нашествие авто всех марок с московскими и самарскими номерами. Роились они все больше около ЗАО «Контактор» и около домов, где живут контакторцы. На поверку оказалось, что это московские ребята из фирмы с мудреным названием «Депозитарно-клиринговая компания» и самарские – из инвестиционной компании с названием кратким и родным «Союз». И вовсе не шпана, дают солидные деньги за акции «Контактора». Но не успевшие осмыслить мэрскую задумку о сдаче в аренду на полвека (считай, продаже) «Водоканала». СМИ подали все в стиле «Караул, грабят!» Заголосила даже оппозиция. Будто акции «Контактора» и сам завод принадлежат всем нам. Народное, дескать. Добро. Было народным, стало…

Эволюция завода

Когда советский Ульяновский завод низковольтной аппаратуры «Контактор» превращается в АОЗТ, а затем в ЗАО «Контактор», его стоимость составляла 40 млн. долларов. Не надо падать в обморок, доллар тогда стоил 67 копеек, но все же. Было выпущено около 37 тысяч акций на эту сумму, причем две трети из них (что-то около 25 тысяч) решили распространить путем продажи работникам завода, а одну треть оставить в резерве (чуть более 12 тысяч). Причем «вживую» акций тогда никто не видел, они были, «реестровыми», то есть существовали в списках-реестрах. Скажем, у рабочего Иванова в списке числилось две акции, купленные за 2000 руб., а у начальника цеха Сидорова – 15 за 15 тысяч руб. В одни руки «отпускалось» до 100 акций, а юридическим лицам- до 250.

При увольнении администрация завода вычеркивала фамилию работника-акционера из реестра и говорила «прощай». Все по Уставу АОЗТ – акции оставались в распоряжении руководства.

Теперь угадайте, тот, кто имел право увольнять работника завода, мог подвергаться искусу? Вот-вот, увольнения шли на грани локаута. Многие, следуя советскому менталитету и низвергнутые ниц более глобальной гайдаровской реформой цен, просто махнули рукой на свои акции. Некоторые судились: перманентно. Годами. Только с 1998 года суды стали восстанавливать их в правах на акции. Тем самым доказав практически неправомерные методы руководства по изъятию у них акций.

Но… «поезд почти ушел», акции уже стоили рублей. Человек, вложивший за них, скажем 16000 полновесных советских рублей в 1992 году, получал 16 рублей в 1999 году. Почувствуйте разницу, если в 92-м как раз 16 тысяч рублей стоил автомобиль «Волга» ГАЗ-2410, а в 99-м на 16 рублей можно было купить две бутылки пива «Витязь»! Как это случилось?

Надо полагать, с соблюдением всех юридических норм или, как сейчас принято говорить «из-за несовершенства законодательной базы переходного периода». Разобраться в этом сложно и сегодня, а уж тогда… Так, профсоюзный лидер Куликова, попытавшаяся это сделать, была… выставлена за ограду завода вместе с профсоюзной организацией. Долгие годы она судилась с руководством ЗАО.

А самая грубая схема такова. В период «большого скачка» гиперинфляции, когда к рублю приписали три ноля и мы все стали миллионерами (оставаясь нищими), акции завода сохранили свой номинал. To есть фактически они обесценились в 1000 раз, а затем из-за инфляции, и более. Директор завода, или другой обеспеченный работник на одну свою зарплату мог скупить все акции завода! Люди спокойно отдавали свои акции, денег-то всегда не хватает. Но мешала квота – не более 100 акций в одни руки. Как говорил еще Ленин, если законы мешают развитию революции, они отменяются. Ленина тогда знали все и … квоты на акции были отменены.

Началась великая скупка акций. Определенными людьми, не простыми работягами. Успех, но неполный, так как оставался НЗ. Те самые около 12 тысяч акций резерва, или теперь стоимость завода. Тогда принимается решение – акционеру, имеющему в реестре 2 акции, еще одну выдавать бесплатно, пусть будет три. Работяги в восторге, халява всегда приятна. Обладатели 10 акций стали иметь 15 (основная масса), обладатели 1000 акций -1500, т.е. 500 на халяву. Правда, говорят, их было немного, 7-8 человек.

Картина, даже при дилетантском взгляде, поражает воображение. Но процесс, как говорил последний Генсек, пошел дальше. В 1998 году суды стали, как уже было сказано возвращать уволенным отобранные у них акции.

В 1998 году, когда правительство и страна стали вычеркивать из купюр гротескные три ноля, руководство завода стоимость одной акции тоже уменьшает до 1 (одного!) рубля. Чтобы не было упреков, ведь к стоимости акций в свое время ноли не прибавлялись, количество акций увеличивается в 1000 раз. Все путем, как говорит народ. Но не совсем. Отсудившие свои акции получают их по количеству: было у тебя в 1992-м 10 акций, получают их 10 в 1998-м. Покупай бутылку «Витязя» и еще 2 рубля останется на … нет. В 98-м на 2 рубля уже нельзя было купить даже кильку.

Тем не менее

Тем не менее, когда возникла реальная угроза перекупки акций, руководство ЗАО апеллирует к общественности, к акционерам завода, ко всем к нам. И в качестве аргумента в свою пользу декларирует, что дивиденды акционерам не выплачиваются, но направляются на развитие производительной базы завода, оказание материальной помощи акционерам. Насколько мне известно, обе эти статьи расходов не облагаются налогом и руководство ЗАО может быть довольно своей «мудростью». Но обманутыми оказываются вновь же акционеры. Ведь материальная помощь в среднюю зарплату не входит и значит, при назначении пенсии не учитывается.

Вопросник для господ

Я, «простой советский» ульяновец, сотоварищи, готов встать пикетом у завода в защиту его акций и господ Малофеева, Куделина и других, если они ответят на следующие вопросы.

1. На момент акционирования (1992 г.) на «Контакторе» работало около 4900 человек. Сколько из них было уволено с завода и у них отобраны акции? На какую эквивалентную сумму? Кому они достались?

2. Почему сразу после акционирования, в 1992-м весь жилой фонд завода, целые кварталы пятиэтажек по улице Гафурова, был брошен на произвол судьбы? Ведь, лишь чтобы спасти людей от замерзания, еще советский горсовет и горисполком приняли их на баланс города.

3. Куда делись детские сады «Контактора»?

4. Масса рабочих, ИТР и пенсионеров завода проживало в семейных общежитиях. Какой ответ они получили, когда обратились к руководству завода за разрешением приватизировать свое жилье?

5. На месте заводской столовой и ремонтного цеха № 8 по ул. К. Маркса за счет завода и на территории завода появились элитный супермаркет «Контакт» и бар. Чьи они, кто их хозяин? Рядовые акционеры? Покажите официальные документы,и они ахнут.

6. Кому сегодня принадлежат подсобные хозяйства завода в Чуфарово, Ясашное, Помряскино?

7. Куда исчезли заводской гараж и склады в Киндяковке в районе центра КАМАЗа?

8. Где лыжная база в парке «Юность» и база отдыха «Рыболов и охотник» на Черемшане (Мелекесский район)?

9. Почему в свое время был разогнан первый на заводе (да, пожалуй, и в Ульяновске) кооператив «Полимер» на базе цеха №3, о прогрессивных методах которого трубило Центральное телевидение? Правда, на этот вопрос ответ хотелось бы получить от председателя «Полимера» В. Зинакова.

10. И последний вопрос: каково соотношение уникальной (что правда, то правда) продукции завода в количественном отношении сегодня и вчера, т.е. в 1992 году? Небо и земля. Почему?

Ответы хотелось бы получить публично, в печати, чтобы все стало чистым и прозрачным, а господа – белыми и пушистыми.

Ветеран ветерану

«Завершив статью, попросил прочесть ее другого ветерана завода и дать свой комментарий. От комментариев он отказался. Но попросил опубликовать свой вопрос ветерану Г.С. Борзию, чей портрет использован в статье (на правах рекламы!) в одной из городских газет.

– Григорий Семенович! Помните, как в середине 80-х, когда завод дышал на ладан по вине его руководства, первый секретарь обкома КПСС Ю Самсонов попытался снять Малофеева с должности гендиректора. Тогда уважаемые люди завода заступились за Малофеева и он остался. Где они сейчас, эти авторитетные люди? Одни ушли сами, других вынудили. Затем пришла плеяда молодых, энергичных специалистов – В. Захаров, О. Пушкин, В. Алексич, Ю. Карпухин, Д. Александров и другие – вытащившие завод из ямы.

Где они сейчас? Одних «ушли», другие ушли сами.

И, наконец, помните, Григорий Семенович, когда первый директор завода М. Закурдаев, который из обыкновенных мастерских создал завод «Контактор» в сегодняшнем виде, в начале 1993 года попросил акции завода, полагавшиеся ему по закону, он получил отказ, акций ему не дали. А ведь директором был тот же Малофеев, который сегодня вновь ищет защиты не только у прокуратуры, но и у общественности и ветеранов. И еще. Сейчас завод скупает акции, якобы в пику москвичам и самарцам. А к кому они попадут далее, Григорий Семенович?

Надо думать о заводе, а не о его начальниках. Идет борьба, к сожалению, не за завод, а за контроль над заводом.