Все чаще за последние два с половиной года именно это говорит своей маме 10-летний мальчик из Языкова Артем Куклин. Его сверстники уже начали изучать в школе химию, в то время как ему приходится проходить бесчисленные сеансы химиотерапии. Ребенок болен раком крови, и ему нужна помощь! Чем скорее, тем лучше.

Родился Артемка нормальным здоровым ребенком. Сестре Юле, которая старше его на 4 года, он ни в чем не уступал. «Да он как ртуть был подвижный! – вспоминает Венера Куклина, мама Артема. – И развивался – дай бог каждому ребенку. Бывало, смотрим телевизор, а он нам с отцом комментирует то, что видит… Когда в школу пошел – учился на «четверки» и «пятерки»… до второго класса…»

***

Во втором классе Языковской школы Артему довелось учиться недолго.

– Однажды, – продолжает Венера Валерьевна, – сын пришел из школы бледный как смерть и сказал мне: «Мама, мне сегодня было так холодно в школе… я даже дрожал». Да разве могла я вообразить тогда, отчего дрожал мой ребенок! Все дети простужаются, болеют… Но когда температура у Артема за секунды поднялась до критической, я повела его в больницу.

И сейчас, при воспоминании о том, как у сына брали кровь на анализ, глаза матери выражают чувство ужаса: «Стали у него брать кровь из пальчика, а я смотрю – она… розовая! Чуть ли не прозрачная! Гемоглобин был всего «семьдесят», – вспоминает она тот самый день.

***

В областную больницу Ульяновска мальчика направлять почему-то не спешили. А в районную Венера сына отдавать не соглашалась ни за что: «За год до того у Артемки разболелся животик. Так в Карсуне его стали лечить от… воспаления легких. Такая вот диагностика! Причем поили ребенка сильными лекарствами, и я думаю, что его иммунная система была подорвана именно тогда и именно этим «лечением».

***

Страшный диагноз – «лейкоз» – Артему поставили уже ульяновские врачи. Он прозвучал как приговор. На школе вскоре был поставлен крест. Артем до сих пор учится «в частном порядке», да и то урывками. Впрочем, какая уж тут учеба, когда на карте – жизнь!

– Ездили мы и в Казань, и в Москву, – рассказывает мама Артема. – В столице нам предложили «прокапать» Артемку хорошими лекарствами. А потом улыбнулись и сказали: «Всего полторы тысячи долларов за «раз». А тех «разов» нужно было как минимум два. Вот и сообразите, откуда нам взять такие деньги. Мы ведь не москвичи, мы из Языкова. А там не то что лечиться – умереть не на что…

Дабы не протянуть ноги и хоть как-то «держать» Артема, Куклины продали все более-менее ценное. Пустой дом стал напоминать келью монаха. Вскоре с молотка ушла и домашняя скотина, кормившая семью. Вот так и живут – работы нет, в доме пусто, в долгах как в шелках… «Хотя что уж теперь-то об этом говорить, когда у моего сыночка смертельная болезнь, – то ли плачет, то ли говорит Венера. – А ведь какой у нас замечательный мальчик! Всегда нам помогал, несмотря на то, что маленький. Да что там! Уже будучи серьезно больным, он уперся – и вышел на огород помогать нам собирать картошку! Больно ему было, бедненькому, но он терпел и ни в какую не соглашался отдыхать. А мы не заставляли, нельзя же показывать ребенку, насколько он болен… Впрочем, боюсь, он сам все осознаёт не хуже нашего».

***

С момента постановки диагноза прошло два с половиной года. И все это время Артем подвергается бесчисленным сеансам химиотерапии. А это, как известно, вещь далеко не безобидная. «Спасибо врачам детской областной больницы, – говорит Венера Валерьевна, – хирургу Лащенкову – низкий поклон. Только благодаря им Артемка еще жив».

Пару дней назад у мальчика начали выпадать волосы. А еще раньше «химические» процедуры спровоцировали в организме ребенка массу «побочных эффектов», из-за которых Артем несколько раз едва не умирал. А жуткие боли, становящиеся все чаще и сильнее! Многие знают, что такое раковая боль. Спросите у них. Они этого никогда не забудут, но у них сбылось главное – они выжили…

***

Завтра-послезавтра Артем и его мама поедут в Москву – в НИИ детской онкологии. Едут они, почти не представляя – как и что там будет. Но у них нет другого выхода.

Самое главное, что сейчас нужно Артему, – доноры для трансплантации костного мозга. Это его единственный шанс дожить до одиннадцатого дня рождения. Впрочем, цена этого шанса имеет конкретное выражение. Как сказала Венера (а ей – московские врачи), обследование на совместимость только одного донора влетает в сумму свыше 4 тысяч рублей. А где их взять?

***

Все чаще приходится слышать, что в России не осталось ни сочувствующих, ни щедрых людей. Что везде – одни только денежные знаки. Что отдельно взятая человеческая жизнь ни хрена не стоит в масштабах «общего процветания». И сам собой наворачивается вопрос: да как же мы процветать собираемся, если нам наплевать на тех, кто рядом, а завтра кто-то плюнет на нас самих? Или я ошибаюсь, и не все так безнадежно? Тогда, ради бога, докажите, что я не прав!

***

Истерзанная бессонными ночами и постоянными переездами с места на место, мать думает лишь о сыне, измученном страшной болезнью. Такое и для взрослого человека – беда, а Артемке – всего десять! И он все чаще говорит маме, сидя у телевизора в больничной палате: «Мам, я так хочу жить в городе. Видишь, здесь мне помогают. Мама, я так хочу жить!»

Алексей Пешков