Симбирск и его общественная жизнь

(или Откуда у нас такое чиновничество, поездка Н.Никифорова в Симбирск, 1887г.)

Симбирская губерния – губерния помещичья, и сам Симбирск – город помещичий, то есть город, где помещичий элемент дает тон и в “обществе” преобладает даже количественно Въезжая – конечно, на пароходе – в пределы Симбирской губернии, вы в каюте от прибывающих пассажиров уже услышите разговоры о сеялках, о веялках, волах, лошадях и всяких иных животных, с которыми волею судеб приходится возиться помещикам. Вы встретите здесь даже тип – новый тип – русского молодого землевладельца Представителем этого типа может служить N Одно время в среде землевладельцев у нас вывелись богатыри, и, казалось, они, в этой среде, отошли в область преданий вместе с крепостным трудом. Теперь они появились снова. Вот посмотрите на этого молодого человека! Ему – лет тридцать. Он румян и свеж, как наливное яблоко, и, по рассказам, гнет подковы. Но у него в трех губерниях около ста тысяч десятин земли, он ходит в красной рубахе и поддевке (и не гармонирующем с этим костюмом пенсне) – сапоги бутылками… Он беспрестанно говорит о новых “запашках”, о ценах на хлеб, о вновь купленных волах, он беспрестанно ругается и все это пересыпает рассказами об удивительном то счастье, то несчастье в винт.. Вы сразу видите, что этот субъект разделяет жизнь между своей ригой и винтом. Это для него почти однозначные вещи. Без риги он не может играть “по копейке” в винт, без винта его существование одна тоска… Нужно возиться с этой ригой, чтобы играть в винт, и нужно винтить, чтобы чем-нибудь волновать кровь.. Вот вам бледный, не по вине моего пера, тип современного “молодого поколения” из симбирских землевладельцев. Этот тип, въезжая в пределы своей губернии, уже чувствует себя и в каюте, и на пристанях, как дома. Он бесцеремонен по-домашнему, неделикатен. Говоря о волах, мужиках, машинах и проч., он кричит громко, полагая, что его волы интересны всем, и высказывая полную ignoration ко всем чужим разговорам и настроениям.. Все это выходит не особенно изящно, но он этого не понимает. Что ему за дело до чужих впечатлений? Ему удалось сбыть хлеб, выгодно купить волов, нанять рабочие руки, ну а там хоть трава не расти. Это – молодой человек, 30 лет… Это тип молодого землевладельца Вот и другой распространенный тип, до известной степени, археологического характера Представители этого типа, по большей части, люди пожилые, хорошо скроенные, плотно сложенные. Высшее благо жизни для них – шик, жить так, чтобы все было “en grand”.. Иметь в городе первую гостиную, первых рысаков, лучшую ложу – это тип, способный вырасти только на почве русского крепостного права, и Симбирская губерния, как помещичья, сохранила более, чем иная какая губерния, остатки этого типа Человек этой категории, прежде всего, барин с головы до ног, но барин – в русском смысле, в крепостном. В своем уезде он не знает иной власти, кроме себя – его боятся, но редко уважают.. Он не знает до сих пор, что такое общественное самоуправление, хотя сам непременно состоит председателем одного из коллективных учреждений. Про земские собрания в своем уезде он говорит не иначе, как мое собрание, мой уезд, моя управа – и говорит справедливо: в его уезде, действительно, все его: его влияние, его затеи, его проекты, и вы можете себе представить картину этой уездной трагикомедии, когда на горизонте захолустной жизни начинает появляться силуэт другого человека, который также захочет говорить – мой уезд, мое собрание!. Вот, поистине, стычка двух колоссов, и какой шум поднимается тогда в уездном муравейнике! Это чисто русские картинки, которых не найдете на всем земном шаре.. Существование таких типов составляет самую характерную черту той среды, к которой они принадлежат, которая их вырастила.. Полная гражданская незрелость, широкое развитие стадных свойств – вот о чем свидетельствует прежде всего существование такого типа, который не признает других местоимений, кроме личного.. Итак, мы в земледельческой губернии. Посмотрите, что творится кругом.. Симбирцы гордятся двумя своими селами: одно – Промзино на р.Суре, которое имеет больше ста прекрасных каменных домов, другое – Порецкое, которое желает конкурировать с Промзиным Оба села живут хлебной торговлей И вот это-то Порецкое, при котором было сорок тысяч десятин земли, кожевенный и винокуренный заводы и суконная фабрика, все целиком было продано его владельцем Мятлевым за 1400000 рублей, когда оно стоило, по крайней мере, втрое больше этого Другой пример, еще более яркий. Некий землевладелец Дурасов продал Уделу 18 тыс десятин красного леса за 104 тыс. рублей, а теперь Удел продает этот же самый лес по 400 рублей за десятину, то есть возьмет за это имение больше семи миллионов рублей! Какие же соло-векселя и слияния поземельного кредита с дворянским банком помогут симбирским землевладельцам, когда они буквально миллионы бросают на ветер, только чтобы развязаться с этим скучным хозяйствованием и жить спокойно на проценты с капитала, положенного в государственный банк?. Не забывайте, что обломовщина и доныне жива среди владельческого класса, и много еще нужно десятков лет, чтобы обломовщина эта исчезла К обломовщине приходит на помощь большое невежество. Как, например, вы думаете о том, что в нескольких верстах от Симбирска – центра местной интеллигенции – прудят мельницы… фосфоритами! Да, фосфоритами, за которые американец, как за наилучшее средство удобрения, давал бы огромные деньги! На симбирских кожевенных фабриках предлагают землевладельцам даром так называемую мездру – отлично удобряющее средство, и никто им не пользуется Что вы поделаете с этой “простотой”, с этой апатией, с этой тенденцией получать деньги, лежа на боку!. Какие тут “векселя” излечат это радикальное “неведение”, эту апатию субъектов, желающих даже даром перевезти на свои поля удобрения?.

(Продолжение следует).