Это не осеннее наваждение и не фотомонтаж – это настоящие двухметровые страусы, живущие в нескольких километрах от Димитровграда. Точнее говоря, один страус и две страусихи из частного вольера мулловского предпринимателя Владимира Гусева. Отыскать их в Мулловке не составило особого труда – каждый житель этого рабочего поселка знает, что за диковинные птицы появились однажды неподалеку от здешнего спиртозавода. Корреспондент “Димитровград-панорамы” побывал на страусиной ферме утром 26 октября и… стал крестным отцом для одной из этих гигантских птиц

Постоянно ухаживающий за страусами работник Владимир Малышенко, в коллективе именуемый Семенычем, собираясь отвечать на вопросы димитровградского журналиста, лукаво прищурил глаз, достал из видавшей виды болоньей куртки сигаретку и закурил. Посмотрел направо, затем налево и начал беседу. По-простому так, по-мужицки.

– Эка невидаль – страусы. А газетчикам нравятся. За два года, что они у нас живут, ими уже интересовались разные газеты, люди из больших городов приезжали, чтобы их сфотографировать. Что ж, и вам интервью дам. Пройдемте к вольеру.

Пока мы шли, Семеныч бойко отвечал на все вопросы.

– Давно ли Владимир Гусев завел страусов?

– Почти два года уже.

– И они нормально держатся в симбирско-мулловские морозы?

– Ну, да, выживают.

– И яйца несут?

– Нет еще. Яиц не несут. А потому что они еще молодые для этого самого дела. Для этого они должны… Ну, как бы поприличнее сказать? Должны быть взрослыми, вот как. Им должно быть два года. А два года еще нет. Поэтому они еще и не несутся.

– А откуда их привезли? Из Австралии? Из Африки? Или из какого-то зоопарка?

– Их взяли из Орловской области. Там такой страусиный случай уже был. Вот оттуда птенцов в Мулловку и привезли. Семь штук купили.

– С какой целью? Ради производства диковинных яиц или ради красивых перьев?

– А выращивать. И, естественно, размножать. Про мясо не скажу, но яиц от них мы ждем. И перьев.

– Выжило трое страусят из семи?

– Двое. Две самочки. А третьего – самца – уже этим летом подвезли, причем взрослого, ему уже семь лет исполнилось. А вот и он, красавчик наш семидесятикилограммовый!

По огороженному крупной рабицей вольеру на длинных мощных ногах, подрагивая накачанными бедрами-окорочками и черно-белым опереньем, разгуливала птица, рост которой превышал два метра. Заметив Семеныча, страус широкими и быстрыми шагами подбежал к изгороди и… благоговейно преклонил перед ним колени, раскинув крылья и начав раскачивать клювастую голову так широко, насколько позволяла длина шеи.

– Это он так танцует. Меня приветствует. – Довольный Семеныч остановился у изгороди, широко заулыбался и продолжил. – Исполняется танец Лебединых Голубей, то есть, как там у Чайковского было, Маленьких Лебедей. Да, окорочка у него дай боже!

– Его как-то зовут?

– Не-е, я его никак не зову. Он сам приходит. Этот страус меня и так – по облику да по голосу – знает. Как я прихожу, он сразу же танцевать начинает. Но это не потому, что он у меня что-то поесть просит, а просто потому, что ласковый такой.

– А с молодыми самочками он тоже такой ласковый?

– Вот сейчас я их погулять выгоню, вы и увидите все его ласки. Но через несколько минут, когда две серые стройные самки вышли в залитый октябрьским солнцем вольер, наш безымянный кавалер их словно не заметил. Он с гораздо большим интересом рассматривал незнакомых ему людей да пощипывал протянутую белую перчатку одной из работавших у предпринимателя Гусева женщин. Прошло еще минут пять, пока страус заприметил очаровательных молодушек. Заметив же, приступил к ласкам: начал бегать кругами за обоими сразу. Страусиные гонки продолжались недолго – “дамочки” поспешили ретироваться, поочередно скрывшись за дверью своего жилища.

– Вот так всегда, – продолжил рассказ Семеныч, – я же говорил, что рано им еще размножаться. А вот как начнут, так, я думаю, у их хозяина страусиный бизнес и пойдет. Их же можно будет продавать как экзотику какую. Зоопаркам, любителям птиц, другим бизнесменам… А там, глядишь, через несколько лет мулловские страусы по всему Поволжью расплодятся. Красота ж! Не знаю я, как такую красивую и умную птицу да на мясо выращивать можно. Пусть живут, сколько могут, и нас радуют.

– Может, все же нам этого первого на всей Волге страуса как-то по имени назвать? Негоже ж безымянным в историю входить?

– Да назовите, как хотите.

– Тогда пусть будет Иваном Ивановичем.

– Иванычем, говорите? А пусть будет Иванычем!..

…С легкой руки нареченная Иваном Ивановичем заморская птица вновь подошла к забору, присела перед Семенычем, раскинула два веера-крыла и по второму кругу начала долгий и вдохновенный танец приветствия. На все это действо насторожено поглядывали из своего тенистого укрытия две страусихи. В эти минуты им явно недоставало общего внимания. И Австралии.

Юрий ШЕРСТНЁВ