О том, что Борис Александров (на снимке) – лучший артист, ульяновская театральная публика знала давно.

Теперь об этом узнали в Тамбове.

Там проходил Всероссийский театральный фестиваль, в котором участвовали старейшие театры России – Воронежский, Тульский, Тверской, Владимирский и наш, Ульяновский. Решением жюри главную награду фестиваля и специальный диплом «Артист России» за роль Грознова в спектакле «Правда – хорошо, а счастье – лучше» получил Борис Александров, актер Ульяновского театра драмы, народный артист РФ, лауреат Госпремии, председатель местного отделения Союза театральных деятелей, профессор УлГУ.

– Чтобы определить лучшего артиста России, надо собрать всех и дать им одно задание, – говорит Борис Владимирович. – Я могу еще принять формулировку «Один из лучших артистов России». Если ты восторгаешься Смоктуновским, Евстигнеевым, Лебедевым, – а кто из них лучший?

– Вы назвали великих артистов, но их уже нет. Вам не кажется, что сейчас поменялся статус актера? Кто сейчас лидеры актерской популярности?

– Певцов, Миронов, Машков… Да, понимаете, актер мельчает. Время требует большей мобильности, за счет этого из профессии уходит некая философия. Но это, конечно, не оправдание. Надо и все успевать, и внутренне загружаться. Потому что актер – проводник высокого искусства, как бы пафосно это ни звучало, такие вещи вечные. Читаешь про какого-то актера и узнаешь – это был хороший артист, замечательный. А другой актер выходил на сцену и каждый раз тащил за собой судьбу.

– Я знаю, Вы из тех, судьбоносных, актеров. За Вами стоят не просто герои спектаклей, а люди, Вами рожденные.

– Это непроизвольно получается. Я не могу сказать, что осознанно исполняю какую-то миссию. Хотя я думаю об этом. Я считаю, что не имею права выходить на сцену, чтобы технично прочитать текст. За этим должно стоять еще что-то. Другое дело, насколько удается.

– Вы пишете стихи к своим ролям? Когда-то Вы рассказывали, если стихотворение получалось, складывалась и роль.

– Иногда еще пишу. Но они не такие получаются, как прежде. Но пишу. И мне очень нравится фантазировать, подсматривать, искать образы – на улицах, в маршрутках.

– А Ваши студенты это делают?

– Я пытаюсь, как могу, их этому научить. Не делают. Но, я думаю, некоторые из них будут делать. На фестивале в Тамбове ко мне подходили критики и говорили: как нам понравилась ваша девочка – Оксана Романова. Она получила диплом «Надежда Союза». А это моя ученица. И моя ученица Ольга Новицкая много делает глубоких вещей. Иногда на сопротивлении. Я тоже добился каких-то вещей, сопротивляясь: это ты можешь играть, это не можешь.

– О чем Вам говорили: «Не можешь»?

– Говорили, Ромео не можешь играть. И играл другой актер. Потому что Ромео красавец, а я – нет, я знаю.

– А у Шекспира, что, так и написано: красавец? У него там все по-другому, там за муки любят, за состраданье к ним.

– И вот в результате я все-таки сыграл Ромео.

Сначала Меркуцио, и потом меня ввели на эту роль. То же было со спектаклем «Шлюк и Яу».

Там при первом распределении ролей должен был играть Андрей Троицкий, если мне не изменяет память. А потом Юрий Семенович (Копылов – художественный руководитель и главный режиссер театра. – Ред.) предложил мне.

– Я думаю, «Шлюк и Яу» был одним из лучших спектаклей нашего театра. Мне кажется, он сошел со сцены раньше времени.

И сейчас шел бы на ура. Нет такой практики восстанавливать хорошие спектакли?

– В последние два месяца только об этом и думаю. Чтобы спектакль снова появился в репертуаре, нужно желание Юрия Семеновича Копылова и два новых исполнителя – вместо Славы Вершины, которого нет с нами, и еще одной девочки.

Причем и Шлюка, и Яу нам с Володей Кустарниковым можно играть в нашем теперешнем возрасте. В театре есть и другие актеры, которые любят этот спектакль и стали бы в нем работать.

– Вы репетируете короля Лира…

– Нет, я работаю над королем Лиром, читаю материал. Ни одной репетиции еще не было. Это, конечно, безумно страшная роль.

И столько сыграно уже Лиров… И Толстой писал о нем. А мне надо найти что-то свое.

Там же целая философия. Человек теряет, теряет… И что-то обретает? А может, ничего. Я репетирую сейчас английскую пьесу «Шум за сценой». Спектакль ставит режиссер Борис Цейтлин, лауреат «Золотой маски». Я не могу растренировываться. Актеры так устроены, что должны постоянно совершенствовать свое мастерство с хорошими режиссерами и на хорошем материале.