Николай Травкин, демократ «первой волны», министр без портфеля в правительстве Виктора Черномырдина, депутат Государственной Думы РФ первого-третьего созывов, а ныне член президиума движения “Российский народно-демократический союз”, предпринял очередной вояж по стране и в прошлый четверг посетил Ульяновск с целью организации штаба кандидата от демократической оппозиции на будущих президентских выборах.

– Николай Ильич, сейчас авторитет Владимира Путина достаточно высок, и кандидат, которого он поддержит, вероятнее всего одержит победу. Как вы оцениваете шансы альтернативного кандидата?

– Если немного пофантазировать и представить себе, что он будет единым кандидатом от всей оппозиции – от коммунистов до демократов включительно, то у него были бы очень высокие шансы. Это сейчас все очарованы образом Путина, а он-то в выборах участвовать не собирается. Весть «шарм», который присущ Путину, невозможно будет передать официальному преемнику. Есть задача и важнее, и реальнее: создать нормальную, неистеричную оппозиционную партию, которая могла бы профессионально и грамотно оппонировать власти.

– А какую оппозицию вы считаете ненормальной и истеричной?

– Партийные верхушки «официальной» оппозиции уже привыкла к комфорту за шестнадцать лет пребывания в Госдуме. Одни и те же люди все эти годы ходят по ковровым дорожкам, имеют льготы и привилегии, и это все это – из рук Кремля. Как может СПС быть оппозиционной партией, если ее лидер – глава одной из крупнейших государственных корпораций. И уж конечно нельзя считать нормальной оппозицию с явным националистическим окрасом.

– У вас была возможность испытать свои политические и экономические рецепты в отдельно взятом районе Московской области, где вы в течение пяти лет были главой администрации. Насколько успешен был опыт тех лет?

– Многое зависело от местного самоуправления, от власти, которую я возглавлял – сколько она возьмет на себя ответственности. Начинать пришлось с создания налоговой базы. Когда я принимал район, дотация к доходной части бюджета составляла 80 процентов, а собственные доходы – всего 20. Через пять лет район имел 80 процентов собственных доходов и только 20 – дотации. За счет чего? Я понимал, что быстро заманить инвесторов не удастся. Помогло то, что тогда был бум приобретения дачных участков, и цены на них росли. И я поставил себе задачу резко увеличить количество дачников. Сезонный приток населения с мая по октябрь дал бы возможность развивать торговлю и сферу услуг. Москвичи, естественно, привозили деньги, и частично они перетекали в районный бюджет через налог с продаж. Ввести такой налог было моим решением, которое я принял под собственную ответственность.

– Само слово «налог» звучит несколько угрожающе… Тем более, если речь идет о налоге на продажи, который автоматически ведет к повышению цен.

– Не могу с этим согласиться. Налог с продаж это единственный социально справедливый налог: кто больше потребляет, тот больше и платит через эту наценку. Есть у состоятельного человека возможность сходить в ресторан, и он оставит в казне в виде налога больше денег, чем пенсионер за год… Сейчас, кстати, в правительстве идут дебаты об отмене НДС и введении налога с продаж. Против этих планов возражает Кудрин, потому что налог с продаж, в основном, останется на местах. Его просто невозможно собрать централизованно. А это означает резкое повышение финансовой базы муниципалитетов, в то время как НДС идет непосредственно в Минфин. Кудрин как «рачительный хозяин» хочет сам распределять деньги. Спор идет, но это, как мне кажется, продлится не больше года, и налог с продаж заменит НДС.

– В чем именно состоят ваши претензии к нынешней власти?

– Все заверения о темпах роста ВВП, доходов населения, о нынешней политической стабильности, заканчиваются лозунгом о необходимости сохранения нынешнего курса. Одна из главных проблем современной России – расслоение общества. Путин принял страну с так называемой семибанкирщиной, а к 2006 году официальных олигархов стало 52. Если мы ратуем за преемственность курса, то через четыре года олигархов должно быть 200. А это значит, что еще какая-то часть людей будет обездолена.

Преступность по отчетам министра внутренних дел выросла за тот же период по особо тяжким преступлениям в два раза, а в целом – в четыре. Если будет преемственность курса, то преступность должна вырасти еще раза в два и захлестнуть все улицы.

У нас не осталось ни одного друга во внешней политике – одни враги. В последнее время даже Белоруссия оказалась в их числе… Если сохранить преемственность курса во внешней политике, то через пару лет мы должны начать по-настоящему с кем-то воевать.

Я могу согласиться с тем, что уровень жизни растет. Но я езжу по России и что-то не наблюдаю, где у нас средняя зарплата достигла 500 долларов, как утверждает официальная статистика.

– Получается, что нынешняя власть делает все неправильно… А вы знаете, как надо?

– Главное – добиться реального разделения властей. Где-то во второй половине девяностых было движение в эту сторону. Ну, не мог Ельцин делать всё, что ему вздумается – с ним парламент не соглашался. Сегодня парламент – это один из кабинетов Кремля. Судебная власть тоже не должна управляться по звонкам «сверху». Почему рядовой автомобилист, задев пешехода, права потеряет или отсидит года два, а сын министра, задавивший насмерть женщину, остается безнаказанным, и при этом все говорят, что жертве еще повезло: она умерла, а то пришлось бы платить за помятый капот. Разве это нормально?

– Каким же образом разделение властей может реально повлиять на экономическую ситуацию в стране?

– Реальное разделение властей препятствует коррупции, а это не только главный враг развития экономики страны, это опасность для самого ее существования. Невозможно будет воровать в таких масштабах, когда суд будет подчинен только закону. Невозможно будет представителям власти действовать в личных интересах, когда парламент перестанет заглядывать в рот Кремлю. Невозможно будет дурить население реляциями о ложных успехах, если СМИ начнут отражать реальные события, а не обслуживать чьи-то конкретные интересы… Вот как это связано с развитием экономики.

– Итак, по вашему мнению, сейчас все плохо. Есть ли надежда, что будет хорошо?

– Если мы не будем пытаться выплыть, то само не вынесет…Можно перефразировать Михаила Жванецкого. В чем разница между нормальной демократией и тем, что мы сейчас имеем: в цивилизованных странах, когда власть делает народу больно, люди выходят на улицы и орут: «Что ж вы делаете, суки!», а у нас люди в такой же ситуации молча думают: «Что ж вы, суки, делаете…»