Жаль, что Ульяновская область не стала одним из 18 регионов России, в которых уже с начала осени начнется тестирование «Программы противодействия коррупции» (рассчитанной на 2007-2010 годы), утвержденной правительственной комиссией по проведению административной реформы. Представляете? Уже в сентябре мы узнали бы перечень коррупциогенных (новое слово, означает – в наибольшей степени подверженных риску коррупции) должностей чиновников. В октябре (если бы нам «повезло», и информацию раскрыли) – сколько этим чиновникам доплатят за риск – отказ от взятки. А к концу 2010 года подвели бы итоги: насколько успешным оказался очередной «поход» государства против коррупции. Ведь цели программы – снижение уровня коррупции в деятельности исполнительной власти субъекта федерации и «устранение причин и условий, порождающих коррупцию в органах исполнительной власти субъектов РФ»…

Официальные данные

В первом полугодии 2007 года в России выявлено 8075 коррупционных преступлений, а к уголовной ответственности привлечено 2762 должностных лица. Департамент экономической безопасности МВД в ходе расследования уголовных дел за полгода возвратил в казну государства 67,9 миллиарда рублей.

В конце июля обнародовал результаты нового исследования фонд «ИНДЕМ» (предыдущее исследование проводилось фондом в 2001 году и до последнего времени оставалось единственной попыткой измерить российскую коррупцию в реальных цифрах). Результаты анализа таковы: за год на взятки россияне тратят сумму, равную, примерно, трети национального бюджета. Новые данные говорят о том, что аппетиты чиновников резко выросли: в 2005 г. рынок деловой коррупции превзошел доходы федерального бюджета в 2,66 раз и оценивался в $316 миллиардов.

Объем рынка так называемой «бытовой» коррупции, когда граждане вынуждены платить за решение социальных и бытовых проблем, увеличился за 4 года с $2,8 лишь до $3 миллиардов. В военкоматах в 2001 году «заработали» $12,7 миллионов, сегодня объем оказанных там нелегальных услуг оценивается уже в $354 миллиона. А размер средней взятки за 4 года вырос с 3,25 тыс. до более чем 15 тыс. рублей. На рынке деловой коррупции среднее число взяток сократилось на одну пятую. Зато более чем в 13 раз вырос размер средней взятки; почти в 11 раз – общий размер среднегодового вклада бизнесмена в «черную кассу» (с $23 тыс. до $243 тыс.).

Доходы между ветвями власти делятся крайне неравномерно: 87% досталось исполнительной, на долю законодательной и судебной пришлось соответственно по 7% и 5% «с копейками».

67%: искоренить невозможно

Данные опроса Фонда «Общественное мнение» (ноябрь 2006 года): 67% россиян уверены, что искоренить коррупцию в стране невозможно (среди тех, кто давал взятки – 71%). Думают, что с коррупцией можно справиться, 24%. В качестве одного из средств борьбы с этим злом иногда предлагается повышение зарплаты должностным лицам потенциально «взяткоемких» учреждений. Большинство россиян относится к таким мерам скептически. Уверены, что они не приведут к уменьшению коррупции, 79% респондентов (среди дававших взятки – 81%). Думают, что повышение зарплат принесет результат, 13%.

Диагноз: подвержен риску. Коррупции…

Разработанная правительственной комиссией по проведению административной реформы «Программа» больше экономическая. В разделе «Задачи программы» записано, что для достижения целей требуется решение следующих задач: «Повышение риска коррупционных действий и потерь от их совершения для должностных лиц; увеличение выгод от действий в рамках законодательства и в соответствии с общественными интересами для должностных лиц…»

Есть ли примеры борьбы с коррупцией? Есть. Неуклюжая акция администрации Ульяновска: «Мэрия против коррупции»…

Или, например, система, разработанная в ГИБДД Татарстана. Несколько лет назад там решили выплачивать постовому милиционеру сумму, которую ему предложили в качестве взятки. Правда, чтобы получить компенсацию за отказ от взятки, инспектору ДПС нужно доказать в суде, что пойманный им нарушитель предлагал ему мзду. Есть и примеры, когда инспекторы получали приличные суммы (несколько тысяч долларов) и даже однокомнатные квартиры…

Список потенциальных коррупциогенных должностей, предлагаемый «Программой», широк. Это – чиновники, которые занимаются контрольными и надзорными мероприятиями, распределением бюджетных средств (а также субсидий, трансфертов, участков недр и др.), госзакупками, лицензиями и разрешениями, регистрационными действиями и т.д. Замыкают перечень чиновники, занимающиеся «подготовкой и принятием решений, связанных с назначениями на коррупциогенные должности».

Почему-то это напомнило мне круговую поруку…

Я тебе, как коррупциогенный – коррупциогенному скажу…

Для попавших в список предусмотрено «дополнительное стимулирование» («компенсационный пакет»). Система оплаты должна быть, как записано в программе, «пропорциональной потенциальным рискам коррупционных проявлений и возможным незаконным вознаграждениям за коррупционные действия при исполнении…»

Вместо бессрочных контрактов, с «подверженными риску» заключат срочные, в которых и распишут «отдельный порядок оплаты труда».

Потенциальный риск обернется не только «компенсациями». Коррупциогенные окажутся буквально под лупой. Мало того, что для них вводится ограничение по сумме денег, которую они могут иметь в наличии во время исполнения обязанностей. В дополнение к этому создается система «внутреннего контроля», служебных проверок, программа «этического образования», организуются тренинги. И, наконец, используются «технические средства контроля» с применением современных технологий (например, «средств видео-наблюдений в местах предоставления государственных услуг» и др.).

Оценка же уровня коррупции и эффективности антикоррупционных мероприятий должна осуществляться по следующим направлениям и сферам: закупки для государственных и муниципальных нужд; предоставление государственных и муниципальных услуг; здравоохранение; образование; социальная помощь и социальное обслуживание; земельные и имущественные отношения; жилищные отношения; жилищное строительство;

дорожное строительство и содержание дорог.

Мнения почти не разделились

Экономист и политолог Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации, считает, что нововведение – это замаскированный способ повысить зарплату чиновникам: «Зарплата чиновников достигла такого уровня, что дальше повышать уже нельзя. Поэтому, это есть новый способ увеличения доходов чиновников».

Замруководителя Росприроднадзора Олег Митволь уверен, что список коррупциогенных должностей определить невозможно: «У нас все должности коррупционно опасные, брать ухитряются там, где никто бы и не подумал», и приводит пример: в 2006 году на лесников было заведено 87 уголовных дел.

Виктор Илюхин, депутат Госдумы, бывший начальник управления Генпрокуратуры СССР: «Это же надо, корыстное преступление предлагается лечить корыстным методом?!»

Александр Раппопорт, управляющий партнер адвокатской конторы «Раппопорт и партнеры»: «Человек, принимающий решения, стоящие миллионы долларов, должен получать минимум $10 тыс. Компенсационные пакеты – важнейший шаг в борьбе с коррупцией».

Альфред Кох, предприниматель, в 1997 году вице-премьер, в 1996-1997 годах глава ГКИ: «Видимо, власть уже не знает, как освоить деньги. А по этой логике самый большой компенсационный пакет полагается комиссии, проводящей экспертизу коррупцеемкости должностей. Еще больший пакет дать тем, кто будет контролировать эту комиссию, и еще больший – другим контролерам, и так до бесконечности».