С любовью и восхищением посвящаю эту статью лучшему гонщику современной «Формулы-1» Кими Райкконену, завоевавшему сегодня свой первый чемпионский титул, что стало для меня дополнительным стимулом идти вперед. Только к победе!

«И хоть для Родины они не человеки…»,

Fernanda von Manstein

Несколько лет подряд в Ульяновске по инициативе губернатора Сергея Морозова проводится девятимесячный марафон «Роди патриота ко Дню России» – с впечатляющим антуражем и своими 30-ю серебренниками – новыми квартирами, повышением по службе для чиновников и автомобилем с красноречивым названием «УАЗ-Патриот» для рядовых ульяновцев (NEWSru.com, 30 мая 2007 г.).

Такое циничное «поощрение социальной активности», отмеченное в не менее циничном заявлении зампреда областного совета отцов Константина Долинина, посетовавшего на то, что «люди, к сожалению, забывают божьи заповеди» – тем не менее, «уазик» может поправить дело; контроль чиновников над выполнением губернаторского «наказа» («Новые известия», 2 августа 2007 г.) вполне укладываются в логику государственного строительства («Новые известия, 13 сентября 2006 г.). Но отнюдь не в логику правового государства, призванного защищать естественное право человека на свободу выбора и построение альтернативной навязываемой «сверху» модели счастья.

Напротив, власть фактически провозглашает всемерную с ним борьбу, одним из инструментов которой и становится подобная «распродажа патриотов». По смехотворной цене, ибо разорительная, на первый взгляд, для области и других регионов, которые в будущем последуют примеру г-на Морозова, акция на самом деле окажется не столь обременительной в долгосрочной перспективе. По сравнению с тяготами, ложащимися на плечи семей-«производителей», власти откупятся весьма дешево.

И сейчас мы поймем, почему, равно, как и то, для чего власти потребовался этот фарс, выстроив логическую цепочку, тянущуюся от миссии семьи – хозяйственного и духовно-нравственного фундамента общества – к миссии государства.

Ни для кого не секрет, что сегодня в России, в противоположность развитым странам, с небывалой силой нарастают неопатриархатные тенденции.

Приоритетное значение в этом обществе приобретают не индивидуальные качества и жизненная стратегия личности, а мифы, ценности и стереотипы, столетиями внедряемые в массовое сознание. В их число входят представления о нации, патриотизме, долге перед родиной и пр. Некритически воспринимая внушаемую информацию, люди практически не задумываются над тем, что же в реальности вкладывается в эти сакраментальные понятия и отражают ли они некий элемент объективной реальности.

Людовик XIV однажды произнес крылатую фразу: «Государство – это я». Фактически она в лаконичной форме выражает суть патриархальной системы организации социума, в ракурсе которой понятие «государство» приобретает двоякое значение. Во-первых, оно олицетворяет правящую группировку, существующую не столько ради населения и решения его проблем, сколько ради себя самой, становясь своего рода «вещью в себе».

Управляемые граждане призваны обслуживать выдаваемые в большинстве случае за общие узкоэлитарные интересы, а для их должной мотивации под устремления власти необходимо подвести прочную философскую базу. Одной из ее основных компонентов является веками складывавшаяся концепция брака и семьи, в центре которой – отнюдь не феномен отдельной личности, обретение ею своего «я» в любимом и взаимное растворение любящих друг в друге. Их замещают своего рода «идолы», подобные тем, о которых писал Ф. Бэкон, которые проистекают из самой природы патриархального государства – безличные абстракции вроде нации, расы и пр., перевешивающие на чаше весов живое наполнение этой общности. Подробнее см.: Бэкон Ф. Соч. в 2-х томах. Т. 2. М., 1978, с. 18.

Поэтому, во-вторых, государство превращается в некий социально-политический и культурный артефакт, «идол», a priori задающий смысл и направление жизни и деятельности людей, помимо их воли и зачастую противореча их внутренним склонностям, широко используя разветвленную систему инструментов подавления.

Однако, в современных условиях, когда растут запросы граждан к власти и повышается их самосознание, одних лишь инструментов подавления недостаточно – значит, этот «семейный императив» должен быть преподнесен обществу в привлекательной идеологической упаковке.

Тут на помощь идеологам из Кремля приходят идеологи из Московской патриархии, черным по белому запечатлевшие в «Основах социальной концепции РПЦ» следующее: «Воплощая изначальную волю Господа о творении, благословенный Им супружеский союз становится средством продолжения и умножения человеческого рода: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1. 28).

Этот библейский архаизм, предназначенный для ретроспективного изучения и, в виде исключения, для «внутреннего пользования» ортодоксальными верующими, превращается в политический курс на демографическую экспансию, сознательно «подсказанный» государству иерархами РПЦ. Недалек тот день, когда батюшки будут «благословлять» супружеское ложе в присутствии чиновников, регламентирующих каждый шаг пары, вплоть до выбора максимально благоприятствующей зачатию позы. По совету «святых отцов», разумеется.

В авангарде процесса возрождения средневековых обычаев находятся – со всем своим «мессианским» энтузиазмом – основные «поставщики патриотов» – многодетные семьи.

На их форуме mnogodetok.ru, посещенном мной из чистого любопытства, мне посоветовали выбирать «не просто любимого мужчину, а отца и мужа» (выделяю, как в оригинале). Но это еще цветочки, за которыми вскоре не замедлили поспеть ягодки – упреки в моей зависти к тем, кто «решился» обзавестись столь многочисленным потомством (весьма оригинальное предположение!); нередко мелькало красноречивое словосочетание «человеческий ресурс». И, как гром среди ясного неба, прозвучал лозунг: «УДАРИМ ЖЕ ВСЁ-ТАКИ РОЖДАЕМОСТЬЮ ПО АССИМИЛЯЦИИ НАШЕГО НАРОДА ОБЩЕСТВОМ УБЕЖДЕННЫХ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ!».

Мы с вами, конечно, давно уже привыкли к тому, что «великодержавный синдром» и вечный параноидальный поиск внешних врагов, перекладывание на них вины за собственные неудачи идут рука об руку. К манипуляциям общественным мнением – в нашем случае, с помощью искусственно раздутой истерии по поводу «демографического кризиса» – тоже.

Можно даже опустить то, что СМИ грубейшим образом подменяют понятия, и происходившее в России в пореформенный период, строго говоря, никак нельзя назвать «демографическим кризисом», а лишь временным спадом рождаемости, не несущим в себе никакого негативного заряда.

«Демографический кризис», в противовес ему, заключается как раз в превышении численности популяции над емкостью окружающей среды. В переводе на обыденный язык это означает, что на арену жизни выходит огромная масса молодых людей, требующих своего места и своей доли стремительно сокращающихся благ (Валянский С.И., Калюжный Д.В. Третий путь цивилизации или спасет ли Россия мир? М., «Эксмо», 2002, с. 26). Истощаются запасы невозобновимых ресурсов, вслед за чем снижается объем продовольствия на душу населения. Демографический кризис автоматически тянет за собой экономические и социальные катаклизмы, выражающиеся в росте безработицы, углублении разрыва между богатыми и бедными, влекущими за собой обострение социальных конфликтов, криминализацию общества и ряд других губительных последствий.

Есть ли у вас, дорогие друзья, еще сомнения по поводу авторства «демографического кризиса»? – Едва ли. Оно принадлежит именно этим почтенным матронам, жалующимся на опять «входящий в моду» космополитизм! Им, «рожалкам-для-общества», сколько ни плодись – все мало будет, а виноваты в недостающем «поголовье»… ни кто иной, как «ПЕ****СТЫ» (вряд ли требуется объяснять, кто имеется в виду), подрывающие, оказывается, тем самым безопасность государства! Финальный аккорд.

Таким образом, в рамках подобной философии искажается смысл жизни человека, создания семьи и деторождения, самого интимного и сугубо личного акта, являющегося итогом не исполнения мифического ДОЛГА, но свободного ВЫБОРА двух любящих людей?

Бытие человека приобретает почти исключительно функциональное содержание, и его роль в современной неопатриархальной цивилизации пока сводится, варьируясь в зависимости от ряда социокультурных факторов, к четырем базовым составляющим:

рабочие руки;

потребитель;

инструмент для размножения;

вооруженная сила.

О каждом индивиде, как уникальном воплощении единства материи и духа, сочетании неповторимых черт и качеств, в гарантии реализации которых и состоит единственное назначение государства и общества, говорить не приходится.

Зато без устали культивируются «традиционные семейные ценности» и «издревле священный путь мощи, величия и славы» (Из выступления патриарха Алексия I по случаю празднования 800-летия Москвы. // Источник: Якунин Г. Православный талибан. http://sadsvt.narod.ru/yakunin.html). Человек – лишь некий материальный объект, который легко заменить.

Тем не менее, именно за счет «двуногих тварей миллионов» разворачиваются гигантские «стройки века» и воплощаются грандиозные геополитические планы. Многие из них родились не потому, что у их отцов и матерей созрело желание вложить в них душу и, вырастив их в любви, научить строить свое счастье, а потому, что другое было им недоступно. Они сами были плодами «семейного императива», генетически спаянного с ущемлением прав и свобод человека, и с ограничением свободы выбора сексуальности в т.ч..

Не будет преувеличением сказать, что преследование в той или иной форме, вплоть до уголовного, уклоняющихся от этого «императива», связано не столько с их сексуальностью, сколько с тем, что они являются носителями отличной от прививаемой обществу социальной и политической культуры. Например, в современном российском обществе гомосексуалы становятся врагом номер скорее по причине их наивысшей политической активности среди оппозиционных сил, нежели из-за их сексуальной ориентации, к которой «гетеросексуальное большинство» готово относиться достаточно терпимо только в том случае, если она не афишируется. Открытость же воспринимается как «пропаганда гомосексуального образа жизни».

Так в чем же заключается смысл подавления системой и абстрактной общностью личности, подчинения ее жизни «идолу»? – Как ни парадоксально, в своей бессмысленности.

Недолговечность политико-идеологических конструкций патриархальной власти не раз доказывалась на примере «великих держав», рано или поздно сходивших с политической сцены. Некоторым из них отпущено даже меньше, чем человеку – вспомним Третий рейх, просуществовавший всего 12 лет и принесший ни с чем не сравнимые в пределах, которые способна охватить человеческая память, разрушения.

Тем не менее, постепенный упадок этих искусственных геополитических образований становится вопросом времени, едва всю трагичность своей односторонней и лишенной взаимности любви к «Родине» начинают осознавать те, кто становится орудием достижения ее стратегических целей, непонятных им.

Так, в период первой мировой войны эти настроения выражались в письмах с фронта: «Вышли наши и ихни на средину между окопов наших и ихних, австрийцы целуют наших и говорят: «Зачем мы воюем?» (Государственный архив Самарской области, ф. 468, оп. 1, д. 2226, л. 83). «Сколько крови пролито?» – размышлял солдат. – «Какие результаты достигнуты? Кто больше страдает в эту войну? При решении этих вопросов руки опускаются, и унынье заполняет душу» (там же, л. 255).

Примеров деструктивности такого «патриотизма», выросшего из культа «традиционных семейных ценностей» книга человеческого бытия накопила множество. Наиболее показательный из них – по крайней мере, в новейшей истории – это нацизм.

Еще в «Mein Kampf» Гитлер с циничной откровенностью раскрыл смысл «традиционного» брака: он не является самоцелью, а «должен служить более высокой цели – размножению и сохранению вида и расы» (Гитлер А. Моя борьба. М., «Витязь», 2000, с. 211). Оно, в свою очередь, становится важнейшей предпосылкой для завоевания новых земель для немецкого народа, чье будущее якобы состоит в том, чтобы «открыть себе возможности прилежного труда на новых землях», которые «завоюет немецкий меч» (там же, с. 557).

Таким образом, этот институт послужил одним из важнейших инструментов пресловутой селективной политики нацистов, тесно сопряженной с дискриминацией и уничтожением целых категорий населения внутри Германии и на покоренных территориях. Газета «Франкфуртер Цайтунг» писала после прихода Гитлера к власти, что «освободить народ от господства неполноценных – цена, соотносимая с величием задачи» (Хёне Г. Орден «Мертвая голова». История СС. Смоленск, «Русич», 2002, с. 169). Истреблению подлежали представители «низших» рас – евреи, славяне, цыгане. Такая же участь ждала калек, тяжелобольных, людей с умственными отклонениями, включая детей и т.д. А те, кто не «вписывался» в эту стройную брачную схему, оказывались в концлагерях – например, гомосексуалы, подвергавшиеся, к тому же, принудительному лечению в психиатрических клиниках, кастрации и другим изощренным экспериментам.

Однако главным итогом реализации этих идей стала вторая мировая война, т.к. к тому моменту патриархальная культура достигла своего апогея. Ей органически присуща экспансионистская и агрессивная направленность внешней политики, ибо из принципа превосходства мужчины над женщиной выросло стремление к доминированию и подавлению одних народов другими; поддержанию примата государства и общества над личностью. Помноженный на тоталитарную массовую идеологию, этот фактор стал определяющим в разжигании мирового конфликта, способного привести к гибели всего человечества.

Этого не скрывал и Гитлер, заявляя, что национал-социалистическая революция «есть новый этап, вернее окончательный этап революции, который ведет к прекращению хода истории» (Бержье Ж.., Повель Л. Утро магов. М., «Миф», 1991 г., с. 145).

Гитлер не только активно способствовал укреплению «семейного императива» в сознании подвластной ему германской нации, но и ярче всех продемонстрировал свое пренебрежение ею, что неизбежно в подобном социокультурном контексте.

Альберт Шпеер, его придворный архитектор, вспоминал, как реагировал Гитлер на донесения о воздушных налетах на немецкие города: «Он был явно потрясен, но, конечно, не столько потерями населения или разрушениями в жилых районах, сколько уничтожением ценных зданий и, особенно, театров. Как это было еще до войны, когда он составлял свои планы преобразования немецких городов, его интересовало, в первую очередь, все показное, репрезентативное. На социальные беды и человеческую нищету он не обращал внимания» (Albert Speer. Erinnerungen. Berlin, 1971, s. 311-312).

Интересную «любовь» фюрера к своему народу прекрасно иллюстрирует также фрагмент выступления самого Гитлера в Познани на собрании гауляйтеров 3 августа 1944 г.: «Если немецкий народ в этой борьбе потерпит поражение, значит, он был слишком слаб. Значит, он не выдержал свой испытание перед историей и ни к чему иному, кроме гибели, он не был предназначен» (Albert Speer. Op. cit., s. 403). По этой причине незачем беспокоиться о «сохранении тех материальных основ, которые потребуются людям для их дальнейшего примитивного существования»: ведь после войны уцелеют лишь «неполноценные, т.к. все лучшие погибнут в боях» (Heinz Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg, 1951, s. 384-385).

Не первый ли «патриот» Германии обрек ее на все это, пользуясь эвфемизмами собственного сочинения, наподобие «испытания перед историей», которое ей якобы предстоит преодолеть? Помимо прочих, этот пассаж адресован тем, что хотел бы повторить с поправкой на исторические условия в России сценарий свертывания Веймарской демократии.

Огромная «заслуга» в инициации и развитии этого процесса принадлежит РПЦ. Прикрываясь идеями поиска «духовной опоры», она, совместно с государственными структурами, осуществляет широкомасштабное наступление на демократические завоевания в России. К примеру, совсем недавно, в начале октября нынешнего года мир был шокирован клерикально-гомофобной риторикой патриарха Алексия II на сессии ПАСЕ в Страсбурге (Gay.Ru, 3 октября 2007 г.). «Прогресс» от уровня благословляющего бритоголовых молодчиков на погромы «инакомыслящих» священника до уровня лидера РПЦ, публично озвучивающего свою позицию в Европарламенте, налицо.

Одновременно РПЦ стремится воспитывать молодое поколение в духе «православия», неустанно расширяя свою нишу в сфере образования, что превращается в одно из магистральных направлений ее деятельности – отнюдь не случайно, поскольку образование играет важнейшую роль в социализации человека и формировании его самосознания.

Это чрезвычайно важно для реанимации и воспроизводства традиционных для России отношений власти и подчинения в обществе, основывающихся на «культе власти мужа-господина» (Шмелев Н.П. Сильвестр // Домострой (Приложение). М., 1996 г.), несовместимом с понятием прав человека. Как следствие, перед нами маячит угроза возвращения ко столь привычной и удобной формуле конфессиональной и государственно-политической, а если короче – «русской» идентичности: «православие, самодержавие, народность». Причем, заметьте, первое место, а, стало быть, руководящая роль в этом триумвирате отводится не самодержавию, а православию, нацеленному на восстановление, укрепление и поддержание под предлогом возрождения в стране «исконной духовности» и «традиционной нравственности» идеала патриархально-тоталитарной государственности.

Будь иначе, ни один уважающий себя священнослужитель никогда не объявил бы жившего на территории современного Арзамаса-16 преподобного Серафима Саровского «небесным покровителем» оружия массового уничтожения; не предал бы, как некий протоиерей Константин Татаринцев, анафеме пацифизм, рекомендовав при этом создавать ядерные ракеты с «православной молитвой на устах» (Якунин Г. Там же). Не стал бы он, наподобие «отца» Виктора Полякова, по благословению архиепископа Нижегородского и Арзамасского Георгия, освящать подводную лодку Б-380 в Севастополе (Патриархия.RU, 22 сентября 2006 г.), весьма вольно интерпретируя евангельскую фразу: «Несть больше той любви, да кто положит свой живот за други своя» (Ин.15:13).

По мнению нынешнего главы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополита Кирилла (Гундяева), в расширении НАТО присутствуют признаки пришествия Антихриста, а сама Россия – «не страна, а континент» (Якунин Г. Там же). Уже даже не просто империя. Лихо. Едва ли христианские добродетели вяжутся с таким геополитическим «наполнением». Получается, что «девятиголовая гидра» «Антихриста» выглядывает не откуда-нибудь, а из лона церкви.

В заключение хотелось бы задать элитам риторический, однако отнюдь не отменяющий своей экзистенциальной важности вопрос: стоит ли игра свеч?

С одной стороны, система, казалось бы, предоставляет в их распоряжение множество благ, позволяющих подчеркнуть их привилегированное положение в обществе. С другой – они сами, будучи людьми со своей собственной внутренней совокупностью ценностей и потребностей, не становятся ли ее заложниками, вынужденными защищать то, что, возможно, больше не отвечает их запросам и мироощущению?

Как писал И. Кант, «во всем сотворенном мире все, что угодно и для чего угодно может быть употреблено всего лишь как средство; только человек, а вместе с ним каждое разумное существо есть цель сама по себе» (Кант И. Соч. Т. 4. Ч.1. М., 1965, с. 414). Можно внести единственную поправку в мысль великого философа – каждое ЖИВОЕ существо есть цель сама по себе, ибо человек лишь часть природы, наравне с другими.

Когда же люди прозреют?

Fernanda von Manstein, 21 октября 2007 г.