С именем лауреата Ленинской премии Льва Фабриканта, которому в этом году исполнилось бы 90 лет, связано целое 20-летие в развитии строительства в нашей области и городе.

В 1958 году Фабрикант приехал в Ульяновск на строительство цементного завода. За его плечами было уже возведение подобных предприятий в Сталинграде, Воскресенске. Усовершенствование технологии возведения фундаментов под вращающиеся печи не по традиции, в деревянной опалубке, а с применением крупноразмерных железобетонных панелей и тут дало досрочный эффект.

Затем, пройдя путь от начальника Ульяновского управления строительства, управляющего трестом и зам. начальника «Главульяновскстроя», Лев Борисович возглавил строительномонтажный трест №1, сооружавший объекты Ленинского мемориала. Это была по существу должность главного строителя самого ответственного комплекса на родине В.И.Ленина, готовящейся к его 100-летнему юбилею.

Можно только догадываться, какие ежедневные задачи им решались, чтобы столь масштабное строительство было завершено в неимоверно короткие сроки. И какие человеческие (а скорее – нечеловеческие) стрессы пришлось ему испытывать… Недаром в составе авторского коллектива архитекторов и строителей он был удостоен высшей тогда премии – Ленинской. Недаром мгновенная смерть настигла Фабриканта, только что отметившего свое 60-летие.

Лично у меня со Львом Борисовичем с самого начала его работы на должности начальника областного отдела по делам строительства и архитектуры, несмотря на разницу в возрасте, сложились не просто доверительные, а скорее дружеские отношения.

Его внешняя стать как-то очень соответствовала самой фамилии, хотя не укладывалась в не потерянную им за годы работы в строительной сфере интеллигентность, деликатность и умение обижаться, свойственное детям и людям с тонкой организацией души. Тактичность Льва Борисовича характеризует такой случай. При проектировании музея Пластова он пригласил меня посетить усадьбу художника на его родине. На неоднократный стук в калитку никто не отозвался, и Фабрикант решил – надо возвращаться.

Мне, наслышанному от друзей художников о святая святых – мастерской живописца, – от которой нас отделял всего-то забор, было обидно: такого случая может больше и не повториться. Умоляю Льва Борисовича не уезжать. Знаю, что теперь няня Катя уже постоянно проживает здесь и имеет проблемы со слухом (последний наговор был шагом отчаяния). Получаю от Фабриканта добро. Мое упорство было вознаграждено – калитку приоткрыла юркая старушка. Как заправский гид, она провела нас по подворью и, конечно, раскрыла мастерскую! А проникнувшись искренней заинтересованностью визитеров, пригласила на чай. Но, сославшись на «цейтнот времени» (любимое выражение Фабриканта, рожденное его постоянным напряженным ритмом жизни), мы покинули Прислониху.

В этой поездке я узнал интригующую причину отсутствия главного архитектора Ленинского мемориала Мезенцева на открытии Брежневым Мемцентра. Поводом этому послужило бурное столкновение его на стадии завершения строительства с первым секретарем обкома Скочиловым, вмешивавшимся в художественномонументальное решение пространства музейной части здания. Тогда даже скромной мраморной доске с именами авторов места не нашлось.

Она появилась значительно позже.

Мои симпатии к Фабриканту проявились еще в начале 60-х, во время разработки мною проекта застройки северной части тогда тракта Нариманова. Лев Борисович, оказавшийся, скорее всего, случайно на техническом совете Облпроекта, безоговорочно поддержал идею молодого архитектора по размещению жилых домов под углом к магистрали. Идея, правда, не прошла, несмотря на то, что в домах было бы светлее, меньше шума и выхлопных газов от магистрали.

Когда Льва Борисовича не стало, я, использовав свой и его фотоархивы, собрал памятный альбом для семьи. В члены местной организации Союза архитекторов этот светлый человек был принят в 1972 году.