Здравствуйте, уважаемая редакция газеты «Дыхание земли». Пишет вам пенсионерка из Засвияжья Таисия Ивановна Киселева. И вот по какому поводу. В Вашей газете регулярно проводится обсуждение проекта содержания домашних животных. А вот мне кажется, надо бы обсуждение этой темы начинать не с постановлений городских чиновников, которые всегда и все решают за нас.

Дело ведь не в том, что кто-то «умный» в городской администрации запретит собакам лаять после 11-ти вечера. В этой связи мне запомнилась Ваша публикация под рубрикой «От сердца с перцем», где автор размышлял о том, что законопроекты наши не все, мягко говоря, додуманы. Главное для чиновников — галочку поставить: мол, вот, мы работаем, оклады свои огромные отрабатываем. Вроде как для вас же, горожане, стараемся. Но так ли это на самом деле?

Возможно, история, которую я хочу Вам рассказать, и не относится напрямую к обсуждаемому законопроекту. Я хотела бы поговорить не о «правилах содержания» домашних животных, а о любви, терпимости, человечности…

Живу я в доме № 18 по улице Отрадной. Наш двор — огромный, из нескольких многоквартирных домов. Здесь живут тысячи людей, и, естественно, мало кто друг друга знает. Но минувшей осенью многих из нас объединила… обычная собака. Ее историю я и хотела Вам рассказать. А уж Вы сами думайте, нужно это, интересно или нет…

Собаку звали Найда. Породы она была самой что ни на есть «дворянской», но существом была умнейшим и ласковым. Не в пример некоторым людям. Никто и не помнит, сколько лет Найда жила у нас во дворе. И что характерно, учитывая то, как относятся у нас к дворнягам, к Найде практически все жители нашего микрорайона относились… как к родной душе. Мамы по утрам давали детям косточки со стола, те, что оставались от обеда, кусочки там всякие, – и ребятишки все скармливали Найде. И даже не столько ей, сколько ее потомству. Собака, она и есть собака, а тем более — дворняжка, потому то и дело Найда ходила на сносях. И всегда щенков ее разбирали, что называется, на ура. Чуть ли не в очередь становились. Короче говоря, Найду любили все, и она отвечала взаимностью. И все было хорошо. До прошлого октября…

В один из дней Найда, как обычно, бегала по двору в поисках пропитания. И не только для себя: за несколько дней до того она принесла восьмерых щенков. Упитанные, красивые крепыши, или, как их называли местные старушки, – «колбяны». Все об этом, конечно же, были в курсе, дети даже закуточек для Найды и ее очередного потомства смастерили, из картонных коробок. И вот в один из дней начала октября, двое непутевых жителей нашего дома, как обычно, плелись в ларек — похмеляться. Вот кого, скажу я вам, от людей ограждать надо! Этих самых нелюдей! Есть у нас в доме одна «супружеская парочка» – Санька да Людка: пьют круглыми сутками, нигде не работают, а кроме мата от них никто иного слова не слыхивал. Ни стыда у них, ни принципов, ни совести! Шли они, значит, злые с похмелья. А тут Найда навстречу — кутяток своих выгуливала. Ну эта Людка смеху ради (а может, от злобы своей «животной») возьми да и пни одного из щенков. Да так, что тот аж несколько раз в воздухе перевернулся, жалобно скуля. Соседи видели. Так вот, Найда, защищая детеныша своего, и зарычала на Людку. Жалко, что не укусила эту тварь двуногую. Но и того Найде хватило сполна. А случилось следующее…

Похмелившись, Людка с Санькой вернулись домой и… вызвали по телефону живодеров. Объяснили, мол, злобный зверь во дворе завелся — нормальным людям проходу не дает. Через час спецмашина уже заруливала во двор. Ребятня, лет 10-13, прознав об этом, схватили четверых щенков Найды и кинулись по домам. Остальных Найда прятала сама. Я лично видела, как она, бедняжка, протискивалась со щенком во рту в узкий проем подвального лаза. Всю спину едва не до позвоночника содрала, так в ней материнский инстинкт бился.

И вот трое мужиков (один с ружьем), на глазах у детей, гонялись за Найдой, а она боязливо пряталась по кустам, истекая кровью с ободранной спины. На глазах нескольких десятков людей Найду и застрелили. Дети плакали, бабушки крестились, взрослые порывались набить морды живодерам, кое-кто хотел даже идти к Саньке и Людке. Но, слава богу, кровь Найды оказалась последней в этом деле.

Кутят ее, как и всегда, разобрали добрые люди. Сейчас они уже подросли. Хорошо, что их тогда успели спрятать от лап живодеров, хоть те и поклялись, уезжая, вернуться, чтобы добить их. За что? Этого живодеры не объяснили…

А вот мне, как и многим жильцам наших домов, хотелось бы получить объяснения от тех, кто наделен ответственностью защищать нас от всякой пьяни, от хулиганов, а вместо этого губит ни в чем не повинных божьих тварей.

Господа чинуши! Объясните мне, пожилому человеку, почему несколько дворовых собак виляют хвостом, когда видят меня? Почему они не кусаются, а лижут мне руки? И почему малолетние бандиты, которые мне во внуки годятся, заставляют меня дрожать всякий раз, когда устраивают пьяные сборища во дворах, нагоняя страх на стариков, детей и… собак. Да-да, даже собаки от них прячутся. Вот я и хотела бы спросить нашу власть: кого и от кого вы защищаете? Может быть, я резка в суждениях, но говоря так, я вспоминаю Найду, которая корчилась в предсмертных судорогах, а человек с ружьем довольно потирал руки: «Ну вот, теперь не будет беспокоить нормальных людей».