– Мы недоумевали, почему у него такой толстый портфель. Оказывается, он всегда носил с собой шахматы, о своем учителе истории вспоминает Нина Пономарева, и сама ставшая известным в Ульяновске педагогом.

Пономарева была ученицей Сергея Храмцова.

Заразил весь город 40 лет назад, в январе 1968 года, умер Сергей Храмцов. Его памяти была посвящена встреча, прошедшая недавно в областной научной библиотеке. Участники вечера даже было заспорили, кем Сергей Павлович был в первую очередь – шахматистом, учителем или поэтом. К единому мнению так и не пришли. Зато вспомнили немало интересных моментов и из жизни Храмцова, и из истории нашего края.

Ульяновские шахматисты до сих пор проводят турниры имени Храмцова. Сначала это были городские соревнования, а сейчас – уже и межрегиональные. О роли Сергея Павловича в становлении шахмат в Ульяновске рассказал Владимир Парфенов, руководитель областной федерации шахмат. Парфенов четыре года учился игре у Храмцова.

– Шахматы – это болезнь. И он заразил нас этой болезнью.

Сергей Храмцов стал первым в Ульяновске кандидатом в мастера спорта и судьей республиканской категории по шахматам. Много лет он возглавлял местную шахматную федерацию, воспитал несколько поколений шахматистов. Неоднократно становился чемпионом города и области. А в 1931-1932 годах руководил ульяновской командой в международном матче по переписке между Ульяновском и Вальтергаузеном в Тюрингии (Германия). Ульяновцы в том матче победили со счетом 3,5:0,5.

За игру и в карцер, и в огонь Шахматами Сергей Храмцов увлекался с детства. Отец, Павел Храмцов, домовладелец и лесоторговец, надеялся, что младший из двух сыновей будет продолжателем его дела. Поэтому и отдал Сергея в коммерческое училище. Но и там подросток не смог расстаться с шахматами. Однажды с товарищем по учебе они собрались готовить уроки. Но вместо учебников достали шахматы, за которыми и просидели всю ночь. И в училище не смогли оторваться от игры – передвигали фигуры под крышкой парты. Победный возглас «Мат» одного из участников услышал учитель. Рассерженный, он отправил игроков на четыре часа в карцер, но и там они продолжили игру.

Храмцов не только сам был невероятно увлечен шахматными поединками, но и заражал этим своих учеников, говорят его близкие. Так, вспоминает дочь Наталья Сергеевна, матери одной из его учениц накануне экзаменов пришлось сжечь доску и фигуры в печке. Иначе бы экзамен был провален.

Вместо траура – баня Сама же Наталья Сергеевна считает отца в большей степени поэтом.

В детстве, рассказала она, было очень обидно – папа уделял внимание старшему брату, считая дочь, видимо, еще маленькой для интеллектуальных занятий. Продолжалось это, пока однажды во время чтения брату поэмы «Про купца Калашникова» девочка не разрыдалась. Объяснила папе причину слез: «Жалко героев».

Сергей Павлович заинтересовался и с тех пор очень много стихов читал дочери. И отвечал на все ее вопросы.

В том числе и на крамольный: «Папа, а почему царскую семью расстреляли, там же были дети?!».

А в день смерти Сталина произошло и вовсе невообразимое. Когда вся страна была в шоке от известия о смерти вождя, Наталья спросила у папы: «Я пойду сегодня в баню?

Там, наверное, никого не будет».

Отец дочь поддержал: «Это верная мысль. Я тоже пойду».

Ученики умоляли Декабрьской ночью 1937 года домой к Храмцову пришли с обыском. Узелок с вещами давно уже был приготовлен. Руководитель училища, в котором тогда преподавал историю Храмцов, узнав о его аресте, всплеснул руками: это был уже восьмой преподаватель, забранный из училища в тюрьму.

К счастью, в камере Сергей Павлович провел всего три месяца. И потом многие в Ульяновске говорили, что не были арестованы благодаря тому, как на допросах давал свои показания Храмцов. Об этом рассказала и бывшая сотрудница Краеведческого музея Мира Савич. Занимаясь историей жизни Гречкина, первого директора музея, она получила доступ к его уголовному делу. Везде, где в материалах дела упоминался Храмцов, были зафиксированы его четкие ответы: «нет», «не знаю», «не слышал».

Вернувшись из тюрьмы, Храмцов продолжил преподавать историю.

Ученики его обожали, вспоминает Нина Пономарева: «Мы его умоляли: не надо параграф, расскажите нам что-нибудь другое…». И вот, поупиравшись для вида, Сергей Павлович начинал рассказывать «другое».

О чем? Ну, к примеру, о рыцарях круглого стола. «Мы ненавидели звонок, который прерывал это волшебство», – говорит Нина Васильевна.

Это на нее Храмцов однажды в школьном коридоре указал своей дочери: «Вот эта девочка будет историком». Так и случилось.

Но в 1948 году произошло неотвратимое: Храмцова уволили с должности учителя за «допущение извращений в преподавании истории». Тогда он целиком отдался шахматам и стихам. Руководил шахматным кружком во Дворце пионеров.

– Каждую партию он сопровождал стихами, – вспоминает Владимир Парфенов. – Не знаю, его это были стихи или чьи-то еще, но получалось всегда очень складно.

Стихи сопровождали Храмцова и перед смертью. Умирая на больничной койке, он читал дочери строки Блока. А перед этим, задумавшись, произнес: «А ведь там будет такое холодное одиночество…».