Одним из самых ярких впечатлений апрельского фестиваля «Мир-Эпоха-Имена» стал концерт в зале филармонии музыкантов из Москвы – пианиста Алексея Стародубровского и скрипачки Ариадны Анчевской.

Слушатели были покорены технически безупречной игрой Алексея и получили мощный заряд эмоций от экспрессивной скрипки Ариадны. Накануне концерта наш корреспондент взяла интервью у музыкальной супружеской пары.

Для начала познакомимся с некоторыми фактами биографий столичных гостей. И Алексей, и Ариадна, можно сказать, родились под звуки музыки: их родители были музыкантами. Многие сочинения классического репертуара оба знали еще до того, как научились говорить. Алексей в шесть лет попал в Гнесинскую десятилетку. Ариадну в пять с половиной лет отдали учиться на скрипке в музыкальную школу города Орджоникидзе. Потом у Алексея был Гнесинский институт, который теперь называется Академией музыки, там же – аспирантура. Он работал в Московской филармонии, в Ипполитовском училище. Теперь преподает в Гнесинке и заведует кафедрой фортепиано в Академии хорового искусства. Ариадна, будучи студенткой третьего курса Московской консерватории, одержала победу на международном конкурсе во Франции. С 1993 года она – солистка Московской филармонии. С 1998 года преподает в Московской консерватории на кафедре скрипки. В 2003 году стала заслуженной артисткой России. Нетрудно догадаться, что впервые оба музыканта увидели друг друга на сцене. Встреча родственных душ состоялась на одном из концертов. С тех пор они вместе…

– Что дала Вам музыка, и чего она Вас лишила?

Оба:

– Лишила детства, юности… Анчевская:

– Но во многом мы – люди счастливые. Занимаемся любимым делом.

– Ариадна, Ваш сын-подросток тоже станет музыкантом?

Анчевская:

– Хотелось бы, но он – категорически против. Наверное, «перекормила» его в детстве своими бесконечными занятиями музыкой. Может быть, это у него обида, ревность: если я со скрипкой, значит, не уделяю ему должного внимания. Может быть, усидчивости нет. Пыталась его научить играть на рояле, он позанимался немного и отказался. Так бывает.

Мне нередко родители рассказывают, что купили ребенку скрипку, тот поиграл и больше не хочет. Он думал, что все просто, но появились трудности, и пришло разочарование. Нужно руки выворачивать, потратить немало времени и трудов, чтобы появился приличный звук. Лучше на улице побегать. Вот родители и звонят: «Что делать? Заставлять, бить, уговаривать?..» Не знаю. Но думаю, что без любви к музыке ничего не получится. Требуются колоссальное терпение, мудрость и от родителей, и от педагогов. Бывают счастливые случаи. В начале апреля мой 12-летний ученик из Центральной музыкальной школы, где я преподаю, получил вторую премию на исполнительском конкурсе в Волгограде.

– Раньше существовало наше знаменитое на весь мир музыкальное образование, рухнувшее в постперестроечное время. Сейчас, на Ваш взгляд, оно восстанавливается?

Анчевская:

– Перемены есть, но появилась новая неприятность – недобор в музыкальные школы в связи с известной демографической проблемой. Раньше в ЦМШ был огромный конкурс, в один год даже – 90 человек на место. Отбирали жестко: 15-20 самых талантливых детей. Теперь, дай Бог, хоть кого-нибудь набрать со средними способностями. В результате проблемой стала нехватка музыкантов в провинциальных оркестрах.

Стародубровский:

– Их не хватает даже в таких богатейших городах, как Ханты-Мансийск. Знаю это, потому что у Гнесинки там филиал. Есть все: деньги, инструменты, фантастическая филармония. Но при этом в регионе нет скрипичной школы, контрабаса! Хотели создать хотя бы малый симфонический оркестр, но все так и повисло в воздухе, потому что некому играть.

Анчевская:

– Молодежь уезжает в столицу, думая, что там их ждет манна небесная. Но в Москве даже талантливому человеку пробиться очень трудно. Много оркестров, а в хороший устроиться почти невозможно.

– Достойно ли в наше прагматичное время оплачивается труд хотя бы столичных музыкантов?

Стародубровский:

– До сих пор мало кто относится к этому труду как к роду деятельности, которым можно прокормить семью. Например, в метро читаем объявление с предложением работы машинисту электропоезда с окладом, который раз в восемь (!) больше, чем получает вузовский преподаватель или музыкант.

– Современный слушатель, по Вашим наблюдениям, изменился?

Стародубровский:

– Он стал более заинтересованным, дружелюбным, потому что жизнь налаживается, и появляются мысли об отдыхе, об искусстве. На самом деле, мы, музыканты, обслуживаем публику, ее досуг. Когда человек думает, как бы заработать на пропитание, ему не до концертов. Вообще, публика помолодела. Видимо, молодежь устала от современной псевдокультуры. И я слышал, что стало даже модным ходить на классику.

Анчевская:

– Стали приглашать музыкантов на загородные виллы. Хотят слушать не попсу, а Вивальди. Меня привезли в какой-то подмосковный гольф-клуб, где проходил конгресс кардиологов. Поставили в фойе: давай играй! Я играла час, поняла, что никому это не нужно. Было обидно. Единственный, кто внимал мне, – ребенок. Я подумала, что хоть один слушатель у меня есть…

– Это внушает надежду? Анчевская:

– Как солистке Московской филармонии мне часто приходится выступать с концертами в школах. Занимаемся таким образом воспитанием подрастающего поколения. Если из всей массы детей, которые в зале бесятся и ведут себя неприлично, хотя бы два-три слушают внимательно, то концерт прошел не зря. Но в целом картина стала лучше. Появились частные школы, гимназии, где этому уделяется внимание. Некоторые директора заказывают циклы тематических концертов: французская музыка, романтическая, барочная и так далее. Дети внимают, просят сыграть еще. Наверное, из них и будет складываться наша аудитория.

Стародубровский:

– Не все же должны становиться музыкантами. На самом деле главная задача музыкального образования – воспитание слушателей. Если они будут, то будут и исполнители. И бизнес в искусстве начнет регулироваться слушательским интересом.

-А Вы сами как часто ходите на концерты и каким музыкантам отдаете предпочтения?

Анчевская:

– Недавно были на концерте пианиста мирового уровня Андреша Шиффа. В Волгограде я попала на концерт пианиста Липского.

Стародубровский:

– Стараюсь не ходить на концерты пианистов, потому что не воспринимаю музыку, которую они играют. Сижу, как в комиссии на экзамене: слежу за педалью, аппликатурой. Поэтому мне лучше бывать на концертах скрипичной или симфонической музыки.

– Как Вы относитесь к таким музыкальным фестивалям, как «Мир-Эпоха-Имена» в Ульяновске?

Стародубровский:

– Замечательно! Здесь в течение небольшого времени дается концентрат разных исполнительских школ, традиций. Получается букет впечатлений, которых хватает, как правило, на весь год.