И вдруг на Волькиной левой руке засверкали точь-в-точь такие же часы, как у того гражданина, но только не из хромированной стали, а из чистейшего червонного золота.

Волька приложил часы к уху, чтобы насладиться их тиканьем.

– Эээ! – протянул он. – Да они не заведены. Надо их завести.

Волька попытался вертеть заводную головку, но она, к величайшему его разочарованию, не вертелась.

– Они из цельного куска золота! – хвастливо подмигнул ему старик. – Я не из тех, кто дарит дутые золотые вещи.

– Значит, внутри у них ничего нет? – разочарованно воскликнул Волька.

– А разве там что-то должно быть, внутри? – забеспокоился старый джинн.

Лазарь Лагин, «Старик Хоттабыч».

На прошлой неделе шесть членов общественной палаты (ОП) Ульяновской области (в том числе и я) заявили о своем выходе из этой организации. Заголовки статей (и коротких сообщений) наглядно демонстрируют разные оценки этого события: «Из палаты выписались шестеро», «Ширмой быть не захотели», «Надоело быть марионетками власти», «Уходят, но не сдаются», «Крах палаты»…

Многие сообщили о том, что расставание с палатой – это своеобразный вызов власти, ответ на бойкот, объявленный палате чиновниками.

Все это так. В перечень причин, по которым я принял решение о выходе, вышеперечисленные тоже входят. Однако главное, что подвигло на расставание, – это убеждение в том, что общественная палата, несмотря на заявления и Владимира Путина, и Сергея Морозова, на практике оказалась дутым механизмом…

Ульяновская палата, созданная по образу и приблизительному подобию Российской, рождалась под практически одинаковые комментарии президента и губернатора. Сравните.

Из выступления Путина на первом заседании ОП РФ: «Чиновники во всех странах мира – достаточно замкнутая корпорация, их более или менее гибкое реагирование на запросы общества и нужды людей зависит от степени общей культуры в том или ином обществе. У нас, конечно, еще здесь очень много проблем, но в целом эта корпорация мало чем отличается друг от друга в самых разных странах мира. Поэтому нет ничего удивительного, что вам придется столкнуться с определенными сложностями. Больше того, вас нигде не ждут – вот из этого нужно исходить. Но когда я выступал с этой инициативой, я исходил из того, что создание такого инструмента, как Общественная палата, может сделать наше общество и государство более стабильным, более эффективным и в целом более конкурентоспособным».

Из выступления Морозова на первом заседании ОП области: «Одним из важнейших условий эффективности вашей работы станет организация четкого механизма взаимодействия общественной палаты с администрацией и губернатором, аппаратом правительства области, законодательным собранием, местными органами власти. Вряд ли все чиновники будут вас встречать с распростертыми объятиями. Но рано или поздно это придется делать всем. Кто не поймет, объясню лично».

Оба руководителя говорили о палате как механизме или инструменте. На деле же механизм оказался дутым, как часы Хоттабыча.

Гладко было на бумаге

ОП часто называют инструментом развития гражданского общества, институтом гражданского общества. В областном законе о палате написаны, в принципе, правильные вещи. Что ОП обеспечивает взаимодействие граждан с властью, защищает их права, осуществляет общественный контроль деятельности органов госвласти области и органов местного самоуправления.

И многие мои коллеги по палате согласились войти в ее состав (10 членов палаты были назначены по согласованию с ними решением губернатора, 30 – выдвинуты различными организациями) из-за желания воспользоваться новым «инструментом».

«Инструментов» и «механизмов», подобных ОП, существует предостаточно. При губернаторе девствует несколько общественных комиссий и советов (отцов, по делам женщин, по делам религий, глав поселений, содействию реформирования ЖКХ и так деле). Эффективность этих советов оценивать не берусь. Но знаю людей, критиковавших деятельность чиновников до тех пор, пока их не включили в один из советов при губернаторе. «Включая» в совет, «выключали» критику: в замкнутом пространстве пар незаметнее уходит в свисток…

С ОП случилось другое. Палата принципиально не замалчивала проблем. Когда многократно повысили тариф на электроэнергию для юридических лиц – палата первой выступила за пересмотр этих тарифов. Повышаются цены на продукты питания, и палата выступает с заявлением о необходимости защиты от такого роста малообеспеченных граждан. Появляются попытки «точечной» застройки, палата проводит заседание по этой проблеме, приглашая на него множество чиновников. То же самое происходит по застройке парковых зон. Не говоря уже о частных обращениях ульяновцев. Понимая, что реально отсутствует возможность граждан влиять на решения власти, ОП вносит в гордуму свои предложения по изменению положения об общественных слушаниях. Тщетно…

Работая на общественных началах, члены ОП ничем не отличаются от рядовых граждан. Конечно, это – мелочи, но свое помещение у палаты появилось год спустя после избрания. Так же, как и у простых граждан, запросы членов палаты «теряются», добрая половина ответов – обыкновенные отписки. В конце концов, чиновники, которых ОП приглашает на свои заседания, просто не являются на них или присылают заместителей заместителя, которые «не совсем в курсе».

В общем, механизм так и не заработал. Путин оказался прав. Такую палату действительно не то, что не ждали, ее просто стали игнорировать.

Так зачем же обнадеживать людей, зачем водить их в заблуждение: мол, палата может в чем-то помочь или что-то изменить?

Именно поэтому шестеро (возможно – пока шестеро), убедившись (в чем, правда, они и не сомневались до вхождения в палату) в неэффективности «механизма», заявили о выходе из организации.

Наградите чиновника!

Лишь только одна моя коллега, узнав о выходе из палаты, пожурила: «Что, сдаетесь? Сдаетесь…» Ренат Валиулин прислал вопрос на мою страницу в Интернете: «Выход из ОП, наверно, правильно. Но, может, правильнее было освещать работу ОП и проблемы в СМИ? Или это невозможно?» Отвечаю: освещать игнорирование палаты совсем не интересно. А писать и говорить о проблемах в СМИ можно и без членства в ОП.

Владимир Воронин в день выхода первых статей о «выходе шести» направил эти статьи в ОП РФ и Медведеву, сопроводив их коротким вопросом: «Почему Общественная палата РФ никак не реагирует на бойкот Общественной палаты Ульяновской области со стороны региональных властей? На чьей стороне Общественная палата РФ?» Ответ на этот запрос пока не пришел…

Сергей Морозов тоже до сих пор не отреагировал на событие. Причем, о выходе из палаты заявили двое, кто был назначен в ОП распоряжением самого губернатора: Исаак Гринберг и Геннадий Демочкин. Правда, недавно стало известно о готовящемся распоряжении правительства области «Об утверждении Концепции областной целевой программы «Развитие институтов гражданского общества в Ульяновской области».

И напоследок, фраза из того же выступления Путина: «Я с интересом услышал, и мне было очень приятно услышать, что не все чиновники позитивно реагируют на появление Общественной палаты. Мне было это очень приятно услышать, потому что это значит: есть такие чиновники, которые все-таки приветствуют создание палаты. Покажите мне таких чиновников – их уже сразу нужно награждать. Но это не какая-то особенность российского чиновничества». Из ульяновских чиновников, на мой взгляд, представить к такой награде некого…

Шутки – шутками, но сказочный Хоттабыч так и не понял: зачем внутри часов должно быть что-то кроме золота? Древний джинн понятия не имел о механизме. Губернатор и президент, судя по выступлениям, имеют какое-то представление о каком-то «механизме». Несмотря на это, Ульяновская палата все равно превратилась в дутые часы от Хоттабыча. И, думается мне, «создатели» палат заранее прекрасно знали о «надувательстве».