Конечно же, у городов, как и у людей – самые разные судьбы. Одинаковость в том, что судьбу любого населенного пункта, будь он рассчитан хоть на 20 миллионов человек, определяют, как и свою, тоже сами люди.

На подъезде к цели

Три дня в соседней Самаре – время для журналиста вполне достаточное, чтобы в заметках появилась толика сравнительной аналитики. Первое, что бросается в глаза – в окружающих региональный центр городках и селах жизнь совсем не так приятна, как можно было бы предположить. Если и не выживание, то такая же бесперспективность, как и на многих малых родинах, разбросанных по России.

Попутчики в поезде – самые разные. Одни рассказывали о том, как трудно жить в Новокуйбышевске, сплошь уставленном по периметру промпредприятиями с вредным производством. «Почти у всех в городе – астма, – жаловалась жительница этого города-спутника Самары. – Болезни суставов, сердце. Иногда отпускают с заводов всех пораньше и рекомендуют не открывать форточки дня два: в масках ходим. Белье после сушки на улице снимаешь, а оно все усыпано мельчайшими коричневыми или фиолетовыми пятнышками. Коричневые еще можно отстирать, а фиолетовые – нет. И то, что в огородах растет, с этими же крапинками. А деваться некуда. Городу 55 лет, я в нем родилась, до пенсии год, а вот доживу ли – не знаю».

Женщина из деревни, расположенной аккурат между Безенчуком и Чапаевском, ехала на Урал на свадьбу: «Не поверишь – приезжаю туда, и мне плохо – задыхаюсь от чистого воздуха. У нас ведь как – ветер с Чапаевска подует, считай, через неделю покойник очередной. В этом году уже 15 человек схоронили – не было такого никогда. Возраст-то жизненный: 35-40 лет, и не алкаши, а угасают за 2-3 месяца. Когда этот завод по уничтожению химвеществ разворошили, так и покойники утроились. Вот, считай: 15 померло, четверо народилось. А тут еще другая напасть: привозят из Самары на сельское кладбище хоронить – там, говорят, земля сильно дорогая, ну а в деревне всегда сговориться можно».

За окнами мелькали практически те же виды, что и в нашей области: раздолбанные фермы, дымящие трубы, плохо одетые люди…Разница лишь в том, что соседская Волга пока по-прежнему кормит людей. В бесчисленных селах вдоль реки – бесконечные сады, лодки возле домов. По-прежнему водится и щука, и сазан, и стерлядь, и ондатры – рукотворное море-то ведь у нас, а там – прежняя Волга.

Ворота города

Если приезжаешь в Самару на поезде, первый удар под дых – новый вокзал, архитектурная гордость города: сверкающая голубыми огнями башня-кукурузина международного значения, один из 10 претендентов на звание символа Самары. С перрона наверх тебя поднимает лифт, а в залах – чистота операционных и все современные высокотехнологичные услуги, о каких ты только читал.

А международный аэропорт «Курумоч», введенный в эксплуатацию в 1961 году, сейчас просто задыхается – это четвертый по пассажиропотоку аэропорт в стране. Вокруг него много каких слухов ходит. В Самаре сейчас такая же страсть к переименованиям всего, как и у нас. Была, к примеру, Поляна Фрунзе, стала Барбошина Поляна, Овраг Подпольщиков стал Постниковым Оврагом. В этом месяце состоится заседание топонимической комиссии Самары, где темой обсуждения станет возможное изменение названия «Курумоч» на «Самара». Однако самарских бизнесменов больше занимает другое: предстоящая реконструкция аэропорта и никому не известная компания, которая скупает акции «Курумоча». Аналитики сходятся в том, что скупки ведутся в интересах крупнейшего частного акционера аэропорта – компании «РАСИП-Партнер», которая позднее продаст весь пакет по более выгодной цене государству. Для меня интересным в этой ситуации стало то, что все это обсуждается достаточно открыто и на понятном горожанам языке.

«Нет дому-великану!»

Скандальные демонстрации против «точечных» застроек регулярно проходят и в Самаре. Одна из них, в конце августа, завершилась десятиминутным перекрытием дороги только лишь потому, что милиция порвала у демонстрантов лозунги, начала силой придавливать людей в узком проходе. Однако суд грозит не им, а организатору акции за «неповиновение законным требованиям правоохранительных органов». Кстати, мне очень понравился один лозунг: «Нет дому-великану в нашем тесном, но уютном дворе старых блочных хрущевок!!!». Как понравилось и соображение, высказанное демонстрантами: Почему под чиновничьи машины перекрывать улицы можно, а для демонстрантов – нельзя?

Тем временем, в центре Самары надо много походить, чтобы обнаружить уютный двор, окруженный хрущевками. А вот наткнуться на башни, где только квартплата составляет 15-20 тысяч рублей в месяц, проще простого. Есть даже целый «Европейский квартал», где на первых этажах бутики с обувью, одеждой, парфюмерией, бриллиантами из «материнских» бутиков Парижа, Лондона, Милана, Женевы.…В одном из них по случаю сезонной распродажи можно было приобрести фирменный купальник с 70-процентной скидкой: всего-то за 6500 рублей – как раз моя зарплата за месяц.

В ста шагах от самарского «Белого дома» завершается строительство первой очереди мультикомплекса «Самара-Твинс». Квадратный метр в этом 17-этажном домишке стоит 87-89 тысяч рублей. Коттеджи красного кирпича, которыми заполонен весь Ульяновск, у соседей распространены лишь в элитных загородных поселках. Но и там намечаются изменения – начинают пользоваться спросом таунхаусы (сблокированные объекты), в которых общая площадь квартиры начинается от 125 кв. м со средней ценой этого кв. м – 30-35 тысяч рублей.

Конечно, студенты и устроившиеся на работу в Самаре, снимают жилье в домах попроще. Однокомнатная квартира в панельной пятиэтажке не очень далеко от центра обойдется в месяц в 8-10 тысяч. Среднемесячная зарплата по области – около 14 тысяч. Наши коллеги-журналисты, в зависимости от стажа работы и талантливости, «стоят» от 20 до 40 тысяч рублей в месяц. (продожение следует)

Людмила Дуванова