17 июля 1942 года началась Сталинградская битва. В тяжелейших боях погибли тысячи человек.

А о судьбах еще сотен солдат с фронта приходили противоречивые известия. О гибели в Сталинграде ульяновца Абрама Разника сначала сообщили брату, потом много лет сослуживцы считали, что он навсегда остался на поле боя, а недавно ветеран собственными глазами увидел свое имя в списках погибших зале Славы на Мамаевом кургане.

Абрам Маркович Разник раскладывает на столе фотографии. На черно-белых, чуть пожелтевших от времени снимках – история мира и войны глазами одного солдата. Смешная самодельная открытка «С Новым 1945 годом!» – рядом с поздравлением надпись: «Смерть немецким оккупантам!» и бегущий от советского самолета фашист – лучший подарок родной стране на Новый год. На обратной стороне – несколько стихотворных строчек, одна из которых: «Встретимся мы с тобой».

Это обещание не любимой, это – старшему брату, которому двумя годами ранее, в разгар борьбы за Сталинград, сообщили, что Абрам остался раненный на поле боя и, видимо, погиб.

Другая фотография – со встречи ветеранов в Москве.

Еще одна ниточка между жизнью и смертью. На одной из таких встреч Разник увидел своего сослуживца Киселева. Тот ему очень удивился – Абрама военные товарищи считали погибшим в Сталинграде. Немудрено было – Киселев рассказал, что от всего их взвода осталось в живых только три человека.

Цветной снимок – тоже про войну и мир, жизнь и смерть.

Абрам Маркович с супругой рассматривают в зале Славы на Мамаевом кургане в нынешнем Волгограде и бывшем Сталинграде выбитые на стенах имена погибших в битве за город. В ближнем к выходу списке прямо на уровне глаз они нашли то, что искали – нанесенное позолотой «лейтенант Разник». Абрам Маркович тогда подошел к местному военному начальнику и сказал: вот он я – живой.

Тот развел руками – не убирать же весь монумент.

В Сталинград Разник попал, когда бои за город уже шли – в конце лета 1942 года. До этого он шесть месяцев отучился на ускоренном курсе в Куйбышевском военно-пехотном училище и получил звание лейтенанта и назначение командиром стрелкового взвода. Перед отправкой дивизия стояла не так далеко от Ульяновска – в лесу за Барышом.

Когда через много лет Абрам Разник работал в Барыше в прокуратуре, он общался с местными начальниками. И выяснил, что в войну уровень секретности был таков, что и потом многие из руководства даже не знали формировавшейся неподалеку военной части.

Из-под Барыша дивизию отправили в Сталинград. Отправляли в спешке – у солдат не было касок и сапог. Часть пути ехали на поезде, а потом к городу пришлось пробираться пешком по ночам, чтобы не засекла немецкая авиация. На Волге взвод Разника держал оборону на острове Голодный.

Затем солдат отправили на правый берег. Переправляли опять ночью, чтобы не попали под обстрел. Впрочем, из-за ракет, которыми освещалась переправа, светло было как днем. И огонь почти не стихал.

Когда взвод Разника высадился на отведенный ему участок обороны на берегу, выяснилось, что практически весь этот район занят немцами. Свободной была только полоска берега метров в 50-100 и отдельные участки, где еще оборонялись остававшиеся в живых морские пехотинцы. Взвод занимал оборону, солдатам не пришлось окапываться – весь берег и так был испещрен воронками. Разник даже выбросил саперную лопатку, чтобы не таскать лишнюю тяжесть.

Воевали ночью. Днем, чуть только начиналось движение, солдат расстреливали и бомбили. Постепенно взвод пробирался вперед. Заняли блиндажную линию, оставленную немцами.

Но пришлось оттуда выскочить: позиции эти, видимо, были хорошо пристреляны противником, и на солдат посыпались пули. Подвоза еды и боеприпасов не было. Но оружия хватало – его можно было снимать с убитых. Убитых и даже раненых не вывозили. До ближайшего места переправы к своим на левый берег было километра три – тяжело раненных перенести на такое расстояние было невозможно. А легко раненные сами не уходили, оставаясь в строю. Ведь еще до отправки на фронт солдаты дали клятву, что умрут, но не уйдут из Сталинграда. «Для нас земли позади не было», – говорит Разник.

Выполнить клятву пришлось и ему. Абрам был трижды ранен – в ногу, бок и левую руку. Последнее ранение случилось 2 ноября, в день, когда ему исполнилось 19 лет. Оно оказалось тяжелым, и парня оставили на поле боя. Старший брат Абрама, служивший на другом фронте, перестал получать от него весточки и попытался выяснить, что случилось.

Ему пришел ответ: «Ваш брат был тяжело ранен, его дальнейшая судьба неизвестна».

Разник, может, так бы и умер от потери крови. Но кто-то всетаки вытащил его на берег Волги. Там в землянке под укрытием склона работала медсестра, пыталась практически без медикаментов помочь раненым. А в одну из ночей случилось чуть ли не чудо: к берегу пришел катер.

Раненых погрузили и отправили на левый берег. Уже ближе к рассвету, когда катер причалил, солдат на носилках вынесли на берег и оставили прямо там. Санитары успели только объяснить: «Вывозить вас некогда, сейчас рассветет, и немцы начнут обстреливать».

Разнику и тут повезло остаться в живых. Затем несколько месяцев он лежал по госпиталям. О том, как в одном из них молодой врач хотел отрезать ему раненую руку, Абрам Маркович теперь вспоминает со смехом. Говорит: «Повезло, госпиталь разбомбили вовремя».

Только после 9 мая 1945 года Разника признали ограниченно годным к военной службе и отправили на гражданку. Около полувека он отслужил в прокуратуре и до сих пор преподает студентам уголовное право. А историю о том, как на 19-летие его чуть не угораздило умереть, и о своем имени на Мамаевом кургане рассказывает как семейное предание. Говорят, если снится, что кто-то умирает, то этот человек будет жить долго.

Известия о смерти Абрама Разника в годы войны были для его близких как страшный сон, так пусть теперь Абрам Маркович еще долго будет жив-здоров.

Лидия ПЕХТЕРЕВА.