Премия имени Алексея Комеча «За общественно значимую гражданскую позицию в деле защиты и сохранения культурного наследия России» учреждена Институтом искусствознания, Библиотекой иностранной литературы и издательством «Северный паломник». «Счастлив, кто смело берет под свою защиту то, что любит» – эти слова Овидия стали девизом премии. Мы беседуем с таким счастливцем -вторым обладателем премии Алексея Комеча, награда которому была вручена в этом году – с директором Ульяновского музея-заповедника «Родина В.И. Ленина» Александром Николаевичем Зубовым.

А. Н. Зубов – директор Симбирского Ульяновского музея-заповедника

– Александр Николаевич, за 25 лет вам удалось открыть в Ульяновске 11 музеев, музеефицировать исторический центр города на территории почти в 175 га. За это вы получили премию?

– В Ульяновске очень долго не было органов охраны памятников, только в прошлом году они вновь стали работать. Поэтому задача сохранения наследия лежала на музее-заповеднике, хотя формально прав на это у нас не было. Пришлось опираться на свою гражданскую позицию. Вот она-то и оценена организаторами премии. Музеи-заповедники – явление чисто российское, им приходится бороться за комплексное сохранение культурно-исторической среды, претензии на захват и приватизацию которой в последние годы все более усиливаются. Всем музеям-заповедникам сегодня приходится воевать с несанкционированной застройкой, отстаивать свои охранные территории. Разрушили бы и исторический ландшафт старого Симбирска. Безвкусные, слишком габаритные дома-монстры просто «съели бы» одноэтажные, деревянные, небольшие старинные постройки.

– Как же вам удалось отстоять рядовую застройку, тогда как сейчас и памятники-то гибнут десятками каждый день? Тем более в таком сложном городе, как Ульяновск, который претерпел несколько волн «идеологических» разрушений, как родина вождя?

– Алексей Ильич всегда говорил, что история сегодняшним днем не заканчивается. Потомки оценят, кто был прав, нам же необходимо постоянно напоминать власть предержащим, что в историю можно войти, а можно просто влипнуть. Не раз приходилось под бульдозеры бросаться, костюм на мне рвали, окна били, а я в суд подавал и выигрывал дела, обращения к губернатору писал. Сегодня время такое, что приходится делать гораздо больше того, что предписано профессиональными обязанностями. У нас ведь не законы работают, а отдельные личности.

– Тем более, что закона о музеях-заповедниках так и нет…

– Музеи-заповедники у нас в стране вне закона. Остается надеяться только на свою ответственность и совесть.

– Вы превратили центр города в музей, но как быть с людьми?

– Все жилые дома остались жилыми. Музеефикация – это не «мумификация» территории. У нас живой музей – собаки лают, гуси гогочут, куры клокочут…

– Но люди справедливо будут стремиться к современным удобствам, что тогда? Ведь они на территории музея-заповедника ограничены в некоторых своих правах – не могут, например, снести дом, если он обветшал, или окна пластиковые поставить, новый дом построить, какой хочется…

– Стараемся всегда найти компромисс. Если дом уже был частным до 1991 г., то у музея нет на его владельца никаких рычагов воздействия.

Но если дом был на балансе города и отреставрирован на городские деньги, а уже потом приватизирован, вот тогда влиять я могу и буду. Потому что перед приватизацией жители приходят к нам за справкой -без этого никто разрешения на приватизацию не даст и договор с ними не заключат. В пакет документов входят охранные обязательства, которые они подписывают. Там значится, что без музея-заповедника они не имеют права ничего достраивать, перестраивать и т.д. В основном возникают конфликты с бизнесменами, которые пришли во власть. Они хотят, чтобы земля в центре города приносила им прибыль. Они бы не прочь понастроить вокруг высотки. В 1980-е годы городу удалось многих жителей центральных кварталов отселить в новые благоустроенные дома.

– Кто же сейчас живет в музее-заповеднике?

– В свое время квартиры в центре получали преподаватели вузов, профессора, кандидаты наук. Несколько «афганцев», один художник. Есть многодетные семьи и даже один семейный детский дом. В последнее время, правда, на самых привлекательных, близких к центру улицах начинают выкупать дома. Потихоньку поджигают, как везде. Потому что мы говорим тем, кто хочет снести старый дом и построить новый: «Нельзя, не положено».

Отцы нашего города, возвращаясь из заграничных турне, не устают восхищаться увиденным. Но если их запустить в центр Вены или на Елисейские поля, они бы и там настроили 25-этажных небоскребов. Ведь там же никто не покушается на рядовую невысокую застройку с мансардами! Стройте что хотите за пределами исторического центра!

– И что же они вам в ответ говорят? Они наверняка отвечают: в Европе – памятники, а у вас просто деревянные дома…

– Ну и что? Маленьких городков в Европе тоже много, и никто их не трогает, наоборот, берегут, восстанавливают, туристам показывают и деньги зарабатывают. Где вы еще найдете живой город XIX века, как у нас? Самару, Казань, Саратов. Нижний Новгород повыломали – пришла беда, большие деньги. Теперь будем приглашать лучших европейских архитекторов, чтобы поднять свою ценность, как в Перми. Только кто поедет смотреть бетонные многоэтажки? Никто. А мы сохранили.

– Ну а как же быть с потребностями людей? Ведь есть же и очень ветхая застройка, рано или поздно ее придется менять? Только что общаясь с сотрудниками шолоховской Вешенской я узнала, что музей выступил с инициативой разработки типового «исторического» казацкого куреня, чтобы если и строить в пределах музея-заповедника, то не уничтожая его среду. У вас есть контакт с архитекторами?

– Архитекторы никогда не будут союзниками истории. У нас вообще нет никаких архитекторов, а есть ремесленники и подмастерья, способные начертить только нечто кубообразной формы. Их каменные уродцы не несут ни исторической, ни эстетической, ни даже энергетической функции.

Сегодня, когда нет ни государства, ни государственников, ни идеологии, ни морали, только гражданская позиция, причем громко озвученная, способна приносить плоды.

Вот у нас в Ульяновске собирались снести мемориальный дом Курчатова. Организованная с помощью музея-заповедника акция, которая вывела на улицу профессоров и преподавателей вузов с транспарантами, спасла дом. Надо громко говорить: «Вы -жулики, воры, мы – против, мы – хозяева в своем городе!». Тогда иногда они боятся и понимают, что не все можно сделать рублем. Да, нам приходится плохо, против нас возбуждают липовые тяжбы, приходится тратить нервы, но иного пути нет. А если мы только выставки будем делать, завтра города не будет.

Иногда чувствуешь себя как цепная собака, готовая в горло вцепиться. Но только это и помогает. Пока общества больно, здоровых сил в нем мало, приходится быть непримиримым, занимать наступательную позицию, опираться на старую гвардию, сохранившую еще ценности и мораль. И власть нас хоть и ненавидит, но боится. Потому что знает, если что, музей выведет на улицу горожан. Молодежь нас поддерживает, это показывают все опросы. В день святого Валентина в музей пришли 26 свадеб, семьи к нам идут. Это о многом говорит.

Хотя понятно, если что, и с нами власть будет поступать жестко, бесцеремонно и цинично, как поступили с директорами Музея-заповедника «Рязанский Кремль» или «Абрамцево». Но пока стоим, свое святое не отдадим!