Репортеры “МК” выяснили, почему катастрофу в Ульяновске уже называют “счастливым случаем”

Ульяновск, пятница, 13-е. В этот день родина Ильича как никогда прежде была близка к концу света. Здесь рванул “Арсенал” — один из главных российских военных складов, где вот уже лет шестьдесят хранится вооружение для Военно-морского флота.

До июля этого года “Арсенал” официально подчинялся Главкому ВМФ.

Но чуть более года назад в порядке модернизации Российской армии его передали в непосредственное управление министру обороны — по указу президента №1359 от 15 сентября 2008 года. В июле 2009 года было открыто ООО “Оборонсервис”, председателем совета директоров которого по собственному же приказу №759 стал Анатолий Сердюков, министр обороны России. Ни один представитель ВМФ в состав холдинга не вошел.

И “Арсенал” не пережил этого.

В начале прошлой недели я уезжала из Ульяновска, была здесь в обычной, вполне мирной командировке. В разговоре с местными правозащитниками случайно всплыла тема аварий на предприятиях местной оборонки. То, что аварии в этом регионе происходят все чаще, что они все более опасны и разрушительны по своим последствиям.

На вокзале правозащитники передали мне пакет документов с перечнем чрезвычайных ситуаций, которые случились в области за последние 20 лет. Их прогноз на будущее был неутешителен.

“Москве нужно принимать срочные меры. Не хотелось бы сглазить, но у нас здесь НИИ АР (Научно-исследовательский институт атомных реакторов), тот же “Арсенал”… Оборудование давно изношено, выработало свой ресурс. Не дай бог рванет!..”

…И через три дня действительно рвануло.

Цыгане напророчили мародеров

В гостиницах города не протолкнуться. Самая приличная из них — “Октябрьская”, в ней живут члены правительственной комиссии, срочно прилетевшие расследовать обстоятельства ЧП на “Арсенале”.

А гостиницу “Венец” оккупировали цыгане. Цыганский табор находился в непосредственной близости от эпицентра взрывов, у подножия Майской горы.

Там в частных домах жили триста человек. Когда огонь подошел к их поселку, цыганам предложили эвакуироваться. Многие отказались: дескать, оставишь дома без присмотра, придут мародеры.

По-своему цыгане были правы. Магазины и аптеки охраняла милиция.

Зато некоторые жители многоквартирных домов наиболее пострадавшего от аварии Заволжского района, вернувшись, обнаружили, что их квартиры обворованы.

— У нас же все стекла повылетали, и даже с оконными рамами. Дверь была железная — и ее тоже вышибло, вот такой силы был взрыв, — рассказывает одна из жительниц, Наталья. — К обеду приехали домой: а на подъездах уже расклеены объявления. “Быстро и недорого ставим пластиковые окна”. Какое там недорого! Цены, естественно, взлетели до небес. Вот уж правда, кому война — а кому мать родна.

Ульяновские власти объявили, что всего от взрывов на “Арсенале” пострадало 250 зданий. На их восстановление было тут же выделено 20 миллионов рублей из областного бюджета. Утром приехали коммунальщики. Но привезли они не стекла, а полиэтилен. Которым спешно закрывали дырявые проемы.

В квартирах холодно. Люди спят в шубах и под тремя одеялами.

Во многих домах Заволжского района Ульяновска все еще нет газа. Его отключили сразу. Говорят, пока на месте происшествия работают саперы, включать не будут. Вода тоже подается с перебоями. Но об этом предупреждали заранее — все ушло пожарным.

Хроника объявленного взрыва

Точное время первого хлопка на “Арсенале” — 15 часов 37 минут 35 секунд.

Свидетели говорили, что звук был такой, будто столкнулись два гигантских автомобиля.

С 15.45 над Ульяновском загремела канонада.

— Я ехал в центр из Нового города на автобусе, — говорит Дмитрий Подшивалов, промышленный альпинист. — Сначала все это напоминало большой салют, потом возникло зарево, которое тоже никого не удивило — у нас летом частенько горят леса. Но это зарево вдруг стало просто громадным…

Я находился на расстоянии нескольких километров от пожара. И даже мне были видны разлетающиеся осколки. Мне казалось, что они размером с лесной орех, 2—3 сантиметра в диаметре. Представляете, какие они были в реальности?

Пылало над Майской горой. “Мы сразу поняли, что это на “Арсенале”, — гордятся своей проницательностью местные. Где-то в районе четырех дня в лес въехали пожарные машины. Две первые из них за пятьдесят метров до эпицентра вспыхнули как факелы даже без огня. Такой силы стояла над “Арсеналом” жара.

Когда был Ленин маленький, Майская гора уже существовала. Это лесной массив, с базами отдыха, со старым кладбищем. “31 Арсенал” ВМФ МО РФ был открыт сразу после войны как придаток механического завода имени Володарского. На “Володарке” делали танки, винтовки, боеприпасы для “калашникова” и прочую необходимую амуницию. С годами “Арсенал” стал военным складом всероссийского масштаба.

“Там расположены четыре склада собственно боеприпасов и административные бараки на кирпичном фундаменте”, — сообщил “МК” информированный источник.

Первыми на тушение пожара кинулись жители военного городка — старший мичман Владислав Панков и матрос-срочник Иван Кузнецов, которому было всего 24 года.

Он был призван меньше года назад из Оренбурга. Оба были внештатными пожарными. И оба мгновенно погибли.

До вечера пятницы пропавшими без вести числились еще 38 человек, которые успели спрятаться в специальном убежище. “Люди поняли, что геройствовать нечего, и укрылись под землей”, — говорит наш источник.

Между огнем и водой

Больше всего ульяновцы боялись, что на взрывающихся складах все-таки хранится химическое оружие. Тем более что в трех километрах от Майской горы действительно стояла огромная емкость с хлором промышленного назначения. Хлор использовали на “Арсенале” при технологических процессах. Емкость находилась аккурат в зоне поражения. Уцелела она чудом. Но народ-то этого не знал!

УВД города призывало население немедленно запастись холодной водой, потому что ее скоро не будет, и скупить все марлевые повязки в аптеках — от гари и копоти. Ульяновцы, конечно, решили, что таким иносказательным образом их предупреждают о возможности химического поражения. Тем более что глава региона Сергей Морозов тут же начал доказывать обратное — вода и повязки не понадобятся.

Эти слова напугали население еще больше

— В “скорую” и в милицию в ужасе звонили женщины, у которых дети остались на дачах без присмотра. Несчастные матери не знали, живы ли они. Многие переживали, что мальчишки с Левого берега побегут на место пожара. А на Правом безопасном берегу было полно зевак — смотрели на взрывы, как будто это был салют.

Возникло опасение, что прорвет дамбу на Волге. Тогда сорок тысяч человек на Нижней террасе Заволжского района моментально оказались бы под водой. Жители же Верхней террасы, наиболее близкой к эпицентру взрыва, боялись огня.

Старый мост через реку, единственный, что соединяет центр Ульяновска с Заволжским районом, под завязку забили машины. Проехать по нему оказалось невозможно.

Поэтому люди бросали свои автомобили и возвращались пешком обратно в центр. Эту ночь треть ульяновцев встретила на улице и в гостях.

Срочно открыли новый мост, который строили до этого двадцать лет и собирались торжественно запустить через десять дней в присутствии Медведева. Но стало не до понтов. Машины по новому мосту пошли с большей скоростью, чем положено. Их торопили гаишники. “А потом они же сами тормозили водил и требовали заплатить штраф за то, что, дескать, нарушаем”, — рассказывают очевидцы.

К девяти вечера взрывы стали затихать. К полуночи прекратились вовсе. И только тогда на месте пожара смогли нормально работать специалисты.

Под утро стало понятно, что родина Ильича не будет объявлена городом-героем посмертно. Особенно успокоили людей эсэмэски от губернатора, которые были присланы каждому спозаранку в субботу: “Ситуация под контролем. Губернатор Морозов”.

Всего в списке пострадавших на воскресенье значилось 8 человек. Четверым — тем, кто получил ссадины и ушибы, была оказана помощь, после чего они отпущены по домам. Еще четверо госпитализированы. Двое в тяжелом состоянии: у 32-летнего Аскера Кампеева проникающее ранение поясничной области, у 29-летнего Владимира Лазарева случился шок от осколочного ранения правой голени.

Еще двое пострадавших — женщины, обе они находятся в состоянии средней тяжести. У 36-летней Гульнары Абдульмановой закрытая черепно-мозговая травма и сотрясение головного мозга.

Версия — диверсия

Так что же произошло в Ульяновске в пятницу? Диверсия? Халатность?

Или, как всегда, виноват человеческий фактор? На сегодняшний момент существуют две официальные, “губернаторские” версии случившегося и как минимум три предположения, которые упорно ходят в народе.

В центральной клинической больнице Ульяновска находится женщина в коме. У 26-летней Екатерины Камгиной — термический ожог 2-й степени, поражено 30% поверхности кожи. Она, как стало известно в воскресенье, может стать еще и виновницей произошедшей трагедии. “По предварительным данным, она нарушила процедуру разборки снаряда, в результате чего произошел взрыв с дальнейшими последствиями”, — рассказал губернатор Ульяновской области Сергей Морозов.

В любом случае, даже если вина Камгиной не подтвердится, ей предстоит стать главным свидетелем в этом деле, поскольку все произошло у нее на глазах.

Заграничные шпионы ахнули бы, если бы узнали, как происходит на ульяновском “Арсенале” процесс утилизации боеприпасов. Оказывается, занимаются этим сложным делом одни бабы. За зарплату в 8—12 тысяч.

Разговариваю с одной из бывших вольнонаемных “Арсенала”. В ее квартире из трех окон осталось одно. Остальные наскоро заколочены фанерой. В пятницу вечером Анна (имя по ее просьбе изменено) выбиралась из дома ползком. Под грохот канонады. Погибший мичман Влад Панков — один из ее близких друзей, гулял на ее свадьбе.

Теперь девушка приходит в себя. И поэтому сильно нервничает. Так как продолжает жить прямо напротив “Арсенала”.

— Ань, как вы боеприпасы утилизируете? Там, наверное, сплошная автоматика?

— Какая автоматика? Это рабский ручной труд. Берешь в руки зубило и молоток и бьешь по снаряду. Обычно мы с напарницей вдвоем работали. Она брала гильзу, держала ее перед собой — нежно, как младенца, а я молотком орудовала, чтобы снаряд раскрыть. Легче, когда снаряд большого калибра — 130 мм. Там есть съемники, и снаряд проще разобрать. А 100-й калибр мы обычно на пол роняли и стучали, чтобы он открылся. Когда пилишь снаряд, искры летят. Все что угодно в этот момент случиться может. Работа опасная. Снаряд раскроем, высыпаем из него взрывчатое вещество, оно на гранулированный кофе немного похоже, такое желтенькое или коричневое… Вещество помещали в специальный контейнер. Все это по технике безопасности надо аккуратно делать, взрывчатка же в любой момент может взлететь на воздух, но кто ей следует — безопасности? С нас ведь постоянно гнали план — по цветмету, по утилизации взрывчатых отходов… Какое отношение у начальства к нам, такое и у нас к работе.

Как говорят следователи, пожар мог начаться из-за того, что были нарушены технический процесс и техника безопасности при обращении с взрывчатыми веществами.

Боезапасы требуют непременного периодического осмотра и переворачивания. Иначе слипается боезаряд. А если человек, который за эту работу отвечает, ее не делает или делает плохо, то в боезапасах возникают микротрещины и все может закончиться взрывом. Также на складах могла влегкую вспыхнуть промасленная ветошь, которую используют для протирания гильз. Гильзы хранятся в контейнерах, и, чтобы они не ржавели, их периодически протирают. Ветошь можно положить куда ей положено, а можно бросить где попало. Это человеческий фактор.

Подобная ситуация, кстати, уже случалась на Ульяновском автозаводе в 1992 году. Тогда из-за ветоши, случайно оставленной в мусорном контейнере, полностью выгорел цех окраски автомобилей.

Эту версию попросили прокомментировать на условиях анонимности представителя Минобороны — специалиста по боеприпасам.

— Судя по тому, что разлет осколков происходил всего лишь в радиусе 7 км, больших и серьезных боеприпасов на складе не было. Скорее всего это были управляемые ракеты (хотя они могли бы лететь и дальше) и реактивные снаряды, которые, видимо, как лежали, так и начали вылетать после того, как ящики загорелись. Если бы на этой базе хранились, к примеру, торпеды или корабельные зенитные ракеты, то последствия были бы куда более серьезными.

То, что трагедия случилась из-за непрофессионализма тех, кто занимался утилизацией, практически не вызывает сомнений. Сейчас ведь как бывает: подряжают некую коммерческую фирму (а сертификаты на такой род деятельности часто раздают кому ни попадя), она набирает бывших военных, считая, что они крупные специалисты в области боеприпасов, и те курочат снаряды.

Но совершенно напрасно в бригады утилизаторов стараются брать исключительно бывших военных. Это не их сфера деятельности. К тому же типов боеприпасов существует множество, и быть профессором в каждом невозможно. Тем более в данной ситуации надо знать не только, как каждый из них устроен, но и как его надо утилизировать — что совершенно разные вещи. Вояки, конечно, ребята решительные, но именно это им часто и мешает. Они приходят и видят: все снаряды железненькие, серенькие, и начинают с ними работать по той единственной схеме, которая им известна со времен службы. Думаю, что в данном случае кто-то из таких вот “знатоков” — не важно, кто это был — женщина или мужчина, — нарвался на снаряд со смесевым топливом в движке, и произошел взрыв.

Сегодня утилизацией должны заниматься скорее химики и производственники. Дело в том, что в 80-х годах пошла тенденция делать реактивные снаряды и ракеты не монолитные, а более перспективные — смесевые. В них для двигателя используется двух- или многокомпонентное топливо, которое требует бережного обращения. Хранить такие снаряды требуется в особых условиях — горючее в двигателе герметизировать без доступа воздуха. Поэтому при утилизации, как только в них отвинчивают винтик или шпоночку, туда сразу попадает кислород. После этого буквально в течение 2—3 часов топливо становится взрывоопасным.

Если после этого снаряд просто тронуть с места, может произойти возгорание. Такой случай пару лет назад произошел на авиационном складе в Сергиевом Посаде. Там разряжали ракету Р-46 — она тоже была смесевая. В результате она шарахнула в ангаре, двоих убило сразу, многих ранило. Причем ребята, которые занимались утилизацией, хорошо были знакомы с устройством этой ракеты, но при этом они не знали особенностей поведения ее химических компонентов спустя 20—25 лет хранения.

Версия вторая. Самопроизвольное возгорание электропроводки.

Вроде бы в служебных помещениях складов сами по себе вспыхнули провода. Потому что они были давно изношены и отслужили свой срок годности — капитальный ремонт на “Арсенале”, как утверждают знатоки, последний раз случался еще при советской власти.

Версия третья. Пытались скрыть недостачу.

Когда Сердюков принял командование над ООО “Оборонсервис”, он назначил на военных складах “Арсенала” ревизию. Ее, по нашей информации, должны были провести в начале 2010 года.

Вполне могло так случиться, что проверка обнаружила бы недостачу некоторых единиц хранения.

“На “Арсенале” есть участок по утилизации боезапасов, цех, в котором извлекаются взывчатые вещества из отслуживших свое боеприпасов, в дальнейшем, по технологии, они идут на переработку, — сообщили “МК” информированные источники. — Насколько все это уничтожалось так, как положено, остается только догадываться”.

Но под такое крупное ЧП, похоже, теперь можно списать все что угодно.

Этой понятной для русского сердца версии придерживается большая часть ульяновцев.

Версия четвертая. Музыкально-абсурдная. Особенно популярна среди ульяновской молодежи.

На Майской горе два года подряд проводили межрегиональный поволжский рок-фестиваль. Назывался он “Башня”, потому что проходил рядом с водонапорной башней.

В этом году рокеров погнали вон. Потому что Минобороны предъявило имущественные права на давно не работающую водонапорку, по документам относящуюся к “Арсеналу”.

Понесшие моральный ущерб музыканты якобы могли затаить обиду на военных…

Версия пятая. Политико-фантастическая.

24 ноября 2009 года в Ульяновске должна была наконец торжественно открыться мостовая переправа, которую строили двадцать с лишним лет. Сооружение позиционировалось как один из крупнейших в Европе мостов. По приблизительным подсчетам, строение обошлось стране в миллиарды рублей. Так, только сборка и монтаж каждой секции моста (а их больше пятидесяти) стоили по два миллиона долларов. И это без стоимости материалов.

Премьер Путин, побывав в Ульяновске этим летом, мрачно пошутил, что, судя по истраченным средствам и времени строительства, мост строят вдоль Волги, а не поперек. И тут же дал команду администрации ударными темпами завершить долгострой.

На пафосное открытие ожидали президента. Но так как в сроки все равно не укладывались, а отношения с руководством области у Кремля, по слухам, напряженные, то, чтобы не позориться, могли решить: откроем новый мост досрочно из-за аврала и без высоких гостей.

Уберите “Арсенал” куда подальше

Уже на следующий день, когда паника улеглась, официальные власти объявили, что ничего страшного не произошло — потери минимальны, пожар “всего лишь” затронул два склада с легким стрелковым оружием и четыре служебных помещения.

Не стреляли минные торпеды, не сдетонировали три вагона с боеприпасами, вроде как стоявшие на железнодорожных путях, в тупике… Ничего этого не было.

Как заверил губернатор, в ближайшее время неразорвавшиеся, но пострадавшие боеприпасы будут вывезены за территорию области и уничтожены. Пока их караулят солдаты.

Насколько это правда и могло ли “легкое стрелковое оружие” поднять такую шумиху, что даже в топе ВВС новость о пожаре на “Арсенале” висела первой, судить не нам.

Боеприпасы, конечно же, уничтожат. Но проблема-то останется.

Тем более что подобного ЧП давно ждали.

Еще год назад правозащитники Ульяновска поднимали вопрос о разработке комплексных мер по оповещению и подготовке населения в случае чрезвычайных обстоятельств.

— Можно считать, нам повезло — рванул “Арсенал”, а не что пострашнее. Ведь 90 процентов промышленности Ульяновска — это оборонка, — говорит Игорь Корнилов, руководитель ульяновской правозащитной организации “Правовой фонд”. — “Авиастар”, УАЗ, “Комета” (изготавливает комплексы для Военно-морского флота), НИИ “Марс” (проектный центр ВМФ), патронный завод имени Володарского. И все те, что относятся к армии, сейчас реформируются, модернизируются, превращаются в ОАО… Сами понимаете, что это означает. А меньше чем в ста километрах от города находится НИИ АР — Научно-исследовательский институт атомных реакторов. Он работает с трансурановыми элементами. Перерабатывает плутоний, калифорний.

— Откуда такая информация? Она секретна?

— Она лежит в открытом доступе на сайте НИИ АР и Минатомэнерго. Наше население должно быть готово, что ЧП продолжатся и впредь. Все оборудование давно изношено, оно выработало свой ресурс. В свое время в Ульяновске уже произошла целая серия аварий на НИИ АР с выбросом радиоактивных веществ в воздух. Длительность выбросов продолжалась три недели. Радиоактивный йод накрыл город целиком. Но тогда власти скрыли то, что произошло. И эвакуации населения не было.

— А как это можно было скрыть?

— Это громкие взрывы не скроешь, не то что “тихую катастрофу”. Но в Дмитровограде жили бывшие ликвидаторы Чернобыльской АЭС, у них дома оставались дозиметры на память. “Сувениры” вдруг сработали. Оказалось, что в воздух было выброшено двадцать тонн радиоактивного йода. Даже по таблице чрезвычайных ситуаций сложно определить, во сколько раз был превышен уровень предельно допустимых радиоактивных норм. Первой тревогу забила Казань. Ветер подул в их сторону, и тамошние экологи нашли в воздухе радиоактивный стронций, определили его источник.

— Та авария как-то повлияла на здоровье жителей?

— Сложно оценить причинно-следственную связь, но среди молодежи города Дмитровограда, по официальным данным эндокринологов, широкое распространение имеет заболевание щитовидки. А в Майнском районе Ульяновской области за последнее время резко увеличилось число детей с нарушением интеллекта. Как комментируют местные психиатры, у 45 процентов детей и подростков, у каждого второго, получается, есть отклонения в развитии. Причины этого так до сих пор и не выяснены.

— Но людям хотя бы выплатили компенсацию за случившееся? Оплатили лечение?

— По закону всех жителей района должны были срочно эвакуировать, но делать этого не стали — дескать, чтобы не создавать лишнюю панику. По городу просто ходили поливальные машины. Вот, пожалуй, и все. Информация о том ЧП в Ульяновской области всплыла вновь год назад. Один высокопоставленный чиновник незадолго до своей смерти передал документы правозащитникам. Мы из них тайны делать не стали. Информация попала в зарубежные СМИ, в частности, китайская газета “Великая эпоха” опубликовала эти сведения на 17 языках. Но российские журналисты предать это дело огласке так и не решились. Хотя речь шла не о том, чтобы обвинять власть, а о том, чтобы спасти Поволжский регион от повторения подобных ситуаций… Мы постоянно твердим: у нас здесь институт атомных реакторов, у нас “Арсенал”… Цепочка случайностей — и все, все взлетим на воздух! Нужно готовиться, нужно информировать население, укреплять гражданскую оборону. Я надеюсь, что хотя бы из этого последнего происшествия будут сделаны надлежащие выводы. И что “Арсенал” из Ульяновска уберут. А пострадавшим Минобороны выплатит компенсацию.

Ульяновск—Москва.

Екатерина Сажнева,

Ярослав Щедров,

Лина Панченко,

Ольга Божьева