Анна Соколова

Первый генеральный план застройки нашего города был принят еще Екатериной II в 1780 году. Потом был план 1984 года и, наконец, генеральный план 2007-го. Сначала был Симбирск – город храмов, потом Ульяновск – город Ленина, а сегодня сложно иденцифицировать это географическое место на карте как с историческим прошлым, так и с современным настоящим. Нет в архитектуре концептуальности, доминантной идеи.

«Симбирские виды уступают красоте немногим в Европе», – написано в одной из книг Бориса Аржанцева. Да кто же не слышал о том прекрасном городе храмов, который гости видели еще с пароходов и, изумленные, могли только поражаться его величию. Но в 20-е, 30-е годы ХХ века всю культовую постройку города уничтожили. Были полностью разрушены Свято-Троицкий кафедральный, Свято-Николаевский, Спасо-Вознесенский соборы.

Город перестал быть Симбирском, он потерял свое лицо. Ему попытались вернуть его в 60-е годы, перестраивая город храмов в город Ленина. Тогда многие, уже не религиозные, постройки прошлых столетий снесли, чтобы воздвигнуть сооружения во славу вождя революции. Например, дом губернатора, построенный в 18-м веке, снесли, потому что, как пишет один уже современный журналист, «мешал виду на Ленинский мемориал».

Что же такое Ульяновск сегодня – сказать сложно. Это не город-музей, так как «от старого Симбирска осталось 1,5 – 2 процента», говорит Александр Зубов, директор заповедника «Родина В.И. Ленина». Он поясняет: «Давайте посмотрим – какой был город в прошлом веке, когда он был Симбирском. Железнодорожного района практически не было, дальше моторного завода ничего не было. Других частей города – тоже практически не было. Поэтому от старого города у нас осталось всего лишь ничего».

Более того, памятники архитектуры продолжают уничтожаться. За последние 15 лет только в черте города уничтожено более 30 культурных объектов. Те же строения, что сохранились в центральной части, представляют собой каркасы с офисами внутри и обклеенные до неузнаваемости афишами и объявлениями снаружи. Пример – улица Гончарова (бывшая Большая Саратовская) или Карла Маркса (бывшая Дворцовая).

Тогда, возможно, это город Ленина? Ведь перестраивался он в 60-х именно для того, чтобы обрести новое лицо – стать великим городом вождя революции. Но и именем Ленина сложно назвать город, когда из бывшего бренда – мемориала – делают мраморный кинотеатр, перед которым строят большую городскую купальню, называемую поющим фантаном.

Назвать город деловым центром – тоже не получаюется. Бетонно-пластиковые конструкции раздражающих цветов на бизнес-центры слабо похожи, а втиснутые в улочки старого Симбирска или между постройками «во славу Ильича», они вызывают лишь визуальный диссонанс. Цель их постройки остается где-то за гранью понимания – пустующие большую часть времени, они «заполняются» лишь в выходные, открывая двери для гламурной молодежи, пришедшей на вечернее рандеву.

Никогда не могла предположить, что вопрос «из какого ты города родом» может поставить в тупик. Ведь, отвечая на него, мы идентифицируем себя как личности. Говоря, что мы россияне, мы ощущаем принадлежность к чему-то большому и великому. Но говоря, что я симбирянин или ульяновец, я ощущаю лишь какую-то личностную раздробленность и тоску по тому, каким этот город на берегу Волги мог быть. Если бы не не 30-е, не 60- е , не …

Но в истории, как мы знаем, нет сослагательного наклонения.