Живет Егор Терентьевич в обычном деревянном доме. Единственно, что отличает его жилище от десятков других сельских домов, это небольшая спутниковая тарелка на доме (ее, кстати, Егор Терентьевич в свои 90 лет сам помогал устанавливать) да табличка со звездой у ворот, прикрепленная родным колхозом никто не помнит точно когда: «Здесь живет Герой Советского Союза Егор Воробьев»…

А еще совсем недавно от сельского большака к дому Героя местные власти проложили дорогу. Не Бродвей, конечно, но теперь можно проехать даже на легковой машине, даже в распутицу. Еще 5 лет назад в гости к Воробьеву мы еле-еле пробивались на «уазике». Дело было 16 апреля – в день рождения Егора Терентьевича. Эх, дороги, дороги!

Боевые дороги Егора Воробьева начались в 38-м. Призвали на срочную службу – и сразу на дальний Восток. Война с Японией на Халхин-Голе. Здесь он получил первое боевое крещение. В конце 39-го началась война с Финляндией. Страшная война. Финская тайга встретила плохо одетую и слабо подготовленную к зимней войне Красную армию сорокаградусными морозами, сугробами по пояс, пулеметными дзотами и рассеянными по лесам снайперами-«кукушками». Потери были ужасными. К сороковому году в Генштабе наконец-то поняли, что посылать цепи красноармейцев по пояс в снегу на пулеметы – бессмысленно. Из бойцов, имевших опыт боевых действий, стали формировать мобильные группы, способные решать задачи и на передовой, и в тылу у финнов. Опыт боев в пыльной Монголии пригодился Воробьеву в снегах Суоми.

К весне Финляндия подписала мирный договор и передала Советскому Союзу часть своей территории. О бессмысленности той войны сейчас пишут все кому не лень. Но как-то забывают, не хотят вспоминать или просто не знают, что до ее начала Ленинград можно было обстреливать тяжелой артиллерией прямо с границы. И без результатов той войны ни Ленинград, ни весь север в Отечественную, удержать бы не удалось.

Егор Воробьев, отслужив и отвоевав 3 года срочной службы, вернулся домой в феврале 41-го. Впереди лежала такая долгая и такая короткая мирная жизнь. Начал работать в колхозе. Но убирать выращенный урожай ему так и не пришлось. В начале августа – снова повестка и снова дорога длиною в 5 лет. Домой Воробьев вернется только в 46-м.

О военных подвигах сержанта Воробьева можно рассказывать много. И о том, как выводил бойцов из окружения под Полтавой. Как мерил кирзовыми сапогами тысячи километров фронтовых дорог от Дона до Днепра, Буга, Немана, Вислы, Эльбы… Но о последней операции той великой войны стоит рассказать особо. Ведь Воробьев – это не только один из тех, кто брал Берлин. Это тот человек, который сделал первый проход в эшелонированной обороне немцев на Зееловских высотах. После его подвига оборона противника была взломана, путь на столицу рейха был открыт, а сам Воробьев стал Героем Советского Союза. Да, это тот человек, который сумел «сбить замок» с ворот Берлина.

В середине апреля 45-го парторга роты – сержанта Воробьева вызвали в штаб батальона.

– Завтра начинается операция по взятию Берлина. Ты должен поднять роту в атаку и прорвать оборону противника. Сможешь?!

На что Воробьев прямо, по-солдатски (он никогда никого не боялся) ответил командиру:

– Ты дурак! Да, дурак. Мы и роту положим, и высоту не возьмем.

Любого другого в мирное-то время за это бы арестовали. В военное… Разведчика Воробьева арестовать никто не смел. Слишком уважали бойцы своего парторга, прошедшего три войны.

– Я возьму с собой одного бойца и ракетницу. Увидите ракету – туда и бросайте роты на прорыв.

– А если не получится?

– Тогда погибнут только двое. А так – две роты…

Совсем не там, где собирались атаковать отцы-командиры, в обход основных позиций, через болото, на стык двух частей, прикрывавших высоту, пробирались Воробьев с товарищем. Главная задача – уничтожать пулеметные расчеты: тогда роты пройдут. Обнаружили первый пулемет – «взяли в ножи». Второй. Ползком, через окопы, перебежками от куста к кусту. Только у третьего или четвертого расчета немцы заметили, что кто-то режет пулеметчиков. Началась суета. Воробьев выпустил красную ракету и заорал: «Рота к бою! Огонь!» Суета на немецких позициях сменилась паникой. Никто не мог и подумать, что вместо роты с фланга обороны «работают» только двое русских. К счастью, в это время ударили наши минометы. Неподалеку уже разрывало ночь русское «Ура!» Роты вошли в стык позиций обороняющихся, как нож. К утру в пробитую брешь устремился полк. Эшелонированная оборона «неприступных» Зееловских высот была взломана.

Шесть пулеметчиков в одном бою, девять пленных. И главное – «сбитый замок» с ворот Берлина. Так закончился один из последних боев сержанта Воробьева.

А спустя несколько месяцев в Кремле Егору Терентьевичу вручали Золотую Звезду. Руку Герою жали маршалы. Они-то знали, чего стоило «открыть» ворота столицы рейха.

В этом году «тому, кто брал Берлин» исполнилось 92. Здоровье у ветерана уже не то, что прежде. Ходит только по дому. А совсем недавно работал в огороде и в доме старался все делать сам. Хотя и помощники есть. Праздники, юбилеи – это понятно: хороводы официальных лиц с района, с области, журналисты. Но и в обычные дни в доме Воробьева всегда много людей. Представители поселковой администрации заходят. К тому же всегда гостят дети, внуки и правнуки. Их у Воробьева целый взвод: шестеро детей, тринадцать внуков и тринадцать правнуков – главное богатство ветерана. Золотую Звезду на груди прадеда теребит правнук Артемка.

– Таким же будет, как я! Никого не боится, – смеется Егор Терентьевич. – Ну, давайте за стол – и по сто грамм, за Победу!

Владимир КОРШУНОВ