Сейчас прочитала на Улпрессе пост Миши Белого о письме 36-ти подписавшихся директоров школ, выступивших против тех, кто объявил голодовку. И подумала: всего школ 84, подписались 36. Остальные не поставили подпись. С одной стороны, это немного успокаивает – не все ополчились против двух школ. С другой стороны, я не слышала, чтобы хоть один из директоров или учителей неоптимизируемых школ открыто заступился за тех, на кого напали. Молча наблюдают? Может, думают, что от них ничего не зависит? Так ведь высказать свое мнение можно в любом случае.

За эти дни, что шла голодовка, меня так и не убедили в том, что оптимизация полезна. Уверена, что ни укрупнение школ, ни подушевое финансирование ничего хорошего не несут. Неожиданно поддержку этой точки зрения увидела в статье Бунимовича (ссылку дал Игорь Корнилов), который тоже указывает на то, что чем меньше детей в классах, тем лучше образование.

В больших классах индивидуальной работы нет, но есть другие преимущества, о которых много говорили противники голодовки, – возможность проведения олимпиад и прочих мероприятий. И здесь я углядела подмену понятий. Возможность проведения олимпиад – это смягчающее обстоятельство существования больших классов. А его подают как большое преимущество и на него опираются при ликвидации школ. Указывают на то, что, мол, благодаря оптимизации качество образования растет, при этом г-жа Соломенко демонстрирует результаты ЕГЭ (улучшенные в этом году в несколько раз) и подчеркивает, что ЕГЭ – это такой жележный показатель, он не зависит от экзаменатора.

Но, как выяснилось, ЕГЭ тоже можно подтянуть под нужные показатели. На днях встретилась с одной знакомой и она мне рассказала, что одну часть ЕГЭ оценивают все-таки люди. В этом году к ним обратились с таким примерно призывом: отнеситесь к работам так, как будто их написали ваши дети. Так что вера в объективность ЕГЭ у меня сильно пошатнулась.