Ульяновец Евгений Николаевич Миллер, главный редактор газеты «Рундшау», имеет и награды, и звания. Но более всего он гордится своим трудовым стажем – 68 лет!

Ему было 12 лет, когда он начал работать, сейчас ему 80, но он и не думает об отдыхе.

Дом на Ленин-штрассе

А еще профессор Миллер – шутник! Когда я спросил, кто написал статью о нем в популярном немецком журнале, он нажал кнопку селектора и вызвал кого-то из сотрудников газеты. Его слов я не понял, поскольку говорил он на немецком языке. В кабинет степенно вошла девушка и, тоже по-немецки, сначала поздоровалась, затем коротко рассказала о себе. Из ее слов я понял лишь, что зовут ее Сабина и она учится в университете. Затем бойкое создание откланялось и удалилось с вежливым «Ауф виедерзеен», и мы вернулись к разговорному русскому.

– Это она – автор той статьи, пояснил Миллер. – Мы здесь говорим только на немецком языке, надеюсь, вы меня понимаете.

– Я-я, – сказал я, невольно поддавшись духу этого кабинета, – натюрлих («да-да, конечно…»).

Надо сказать, в этом старинном доме на «Ленин-штрассе», где разместился Центр национальных культур, как-то тихо и уютно. Хотя во дворе, куда выходит окнами кабинет, стоят машины и ходят люди. Но – на стуле лежит пара гантелей, а на диванчике безмятежно растянулся молодой гладенький кот. Кругом книги, дипломы, какие-то бумаги, альбомы… И как-то не верится, что хозяину кабинета пошел 81-й год, что за его плечами огромная жизнь, в которой было все – насильственное переселение в Алтайский край в начале войны, ощущение тревоги и страха за отца и брата, которые попали в машину ГУЛАГа, за маму, которая была призвана в «трудовую армию». Затем – годы, десятилетия борьбы за выживание, за право учиться, стать взрослым, самостоятельным, уважаемым человеком в стране, которая никого не жаловала.

И становится понятной осторожность в суждениях, сдержанность в оценках, желание подкрепить тот или иной факт биографии доказательствами. И часть своего повествования Евгений Николаевич требует удалить именно по этой причине: «Я ничем не могу это доказать!».

Кто кого охранял?

– До войны мы жили в городе Энгельс Саратовской области. Отец был инспектором народных училищ, потом – директором школы. Я перешел в пятый класс, когда началась война. В августе вышел Указ о переселении в Сибирь. В начале сентября нас повезли, попали мы в Алтайский край. В селе Кокши Грязнухинского района продолжилась моя учеба. Через год закончи лась. Когда маму призвали в трудармию, а брали туда женщин до 50 лет, – рассказывает Евгений Николаевич, остались мы вдвоем с младшей сестрой. Жили на квартире, за что расплачивались вещами. Пришлось идти в колхоз, чтобы прокормиться. Отец в 1944 году погиб в лагере, брат вернулся лишь в 1950 году инвалидом. До этого времени я и работал в колхозе.

Был старательный, меня хвалили. Мне это придавало дополнительные силы.

В 1946 году перевели в тракторный отряд учетчиком-заправщиком. Летом в отряде, зимой возили сено, силос, солому на ферму, что была в 12 километрах от села. Возили на быках. Так, в варежках, во время работы, на отдыхе и учил все предметы, чтобы сдать курс семилетки. Очень мне хотелось учиться. «Чудак, ненормальный», – это говорили про меня. Потом подстегнул Глекнер, учитель немецкого языка, вернувшийся в 1950 году из трудармии: «Ты должен учиться!».

Весной Женя Миллер сдал все экзамены и поехал в Барнаул. Не просто так – взял билет и поехал. Подобные поездки предусматривали вооруженное сопровождение. Чтобы не убежал. Выезды за пределы района до 1955 года допускались только с разрешения коменданта.

– Сопровождал меня охранник по фамилии Федорищев, – вспоминает Миллер. – Конечно, он понимал, что бежать мне некуда. Поэтому до полуночи он охранял меня в купе, после полуночи – я его. В Барнауле он меня передал по акту местному коменданту. Выбор учебного заведения определялся главным фактором – наличием стипендии. Так я оказался в статистическом техникуме, куда парни не шли. Директор посмотрел на меня, спросил, понимаю ли, что всю жизнь буду стучать костяшками на счетах? Вызвал он во мне сомнения, документы были забраны и отнесены в техникум педагогический. Сдал экзамены на «четверки». Приняли, ура! А платить за квартиру решительно нечем. Дирекция училища дала совет: «Ты – переросток, переходи на заочное, а мы тебе дадим направление в сельскую школу».

Так я оказался в Топчихинской школе, где с 1951 по 1964 год преподавал немецкий язык. В эти годы мне присвоили звание отличника просвещения. А поскольку с ГДР были контакты, мне стали присылать немецкую газету из Лейпцига.

В 1964 году подал заявление в аспирантуру при Ленинградском педагогическом институте. Считал, что пора получать ученую степень. Однако в институтском коридоре словно ушат ледяной воды на голову: «Тебя не возьмут. Берут столичных – москвичей и ленинградцев…».

Одного убили, другого покалечили

Тогда Миллер отправился в Казахстан, в Алма-Ату. Поступил на высшие курсы, параллельно стал работать в школе. После окончания курсов, которые готовили высококвалифицированных специалистов по немецкому языку для республики, Евгения Миллера направили в Целиноград заведовать кафедрой местного института. Тогда всерьез рассматривались планы создания немецкого национального района в Целиноградской области. Но в 1979 году случился бунт, две тысячи казахов прошли по главной улице, скандируя лозунг: «Казахстан неделим!». Ворвались в редакцию местной газеты на немецком языке «Фройндшафт», убили одного сотрудника, другого покалечили. О случившемся стало известно на второйтретий день, тогда Миллеры приняли решение: «Уезжаем! У нас растут сын и дочь!». Из городов, куда Евгений Николаевич разослал запросы, положительный ответ пришел из Твери и Ульяновска. Но семья с двумя детьми могла ехать только туда, где дадут квартиру. Ознакомительная поездка в город на средней Волге дала определенную надежду – тогдашний ректор педагогического института Василий Наймушин приветствовал желание семьи Миллеров перебраться в Ульяновск, чтобы работать на факультете иностранных языков. Но целиноградские товарищи из обкома партии каким-то образом узнали о планах специалиста по немецкому языку покинуть республику и пригласили Миллера на разговор.

– Каково было мне устоять, когда очень грамотные и авторитетные в республике люди несколько часов убеждали меня остаться? Сулили блага, ученое звание, хорошее место. Но я ничего им не стал обещать.

И в 1983 году, когда из Ульяновска дали знать, что получение квартиры реально, Миллеры взяли билет на Москву, чтобы под видом поездки в столицу навсегда покинуть Казахстан и поселиться в Ульяновске. Как потом оказалось, волнения через несколько лет вновь охватили республику, некоренное население стало уезжать, и Политбюро ЦК КПСС, с целью укрепить республиканское партийное руководство,направило туда ульяновского «первого» Геннадия Колбина.

«Немного немецкий» Ульяновск

Что, в сущности, Миллеры знали об Ульяновске? Да, родина Ленина.

Но к середине восьмидесятых роль идеологического «гнезда» стала угасать, назревали перемены в общественно-политической жизни. Еще Миллеры знали, что в Поволжье растет картошка. Ну, и пединститут, в котором есть факультет иностранных языков. Какое сообщество, сколько проживает местных немцев, кто и как ими занимается, им еще предстояло узнать.

– Вышли из вокзала, – рассказывает Миллер, – сели в трамвай. Смотрим, женщина яблоко ест. Спрашиваем, откуда яблоки. Оказалось, местные. О, тут тоже яблоки растут!

В 1992 году Евгений Миллер стал профессором, заведовал кафедрой в педагогическом институте, а через два года приступил к изданию газеты. Тогда она называлась «Нахрихтен». Кроме этого, в Ульяновске Миллер активно занялся общественной работой, зарегистрировав в 1989 году национально-культурное общество «Возрождение». Его активная деятельность в этом качестве не могла остаться незамеченной.

– Пригласили меня в Германию, в Бонн. Сказали, мол, видим, что энергично взялись за возрождение немецкой культуры в Ульяновской области.

Руководство области вас поддерживает. Мы тоже хотим помочь вам.

– Не возражаю.

– Мини-сырозавод возьмете?

– Возьмем.

– Пекарню, сборные дома?

– Конечно.

Так появились три адреса, куда пошла помощь: Богдашкино, Ивановское, Нижняя Туарма. Приехали специалисты, которые помогали строить дома. Наиболее успешно немецкий проект реализовался в Богдашкино, что в Чердаклинском районе. В это село потянулись немцы из Сибири, Казахстана. Миллер был вездесущ, кроме газеты, стали выходить передачи на телевидении и радио.

– Там, в Бонне, я сказал, что в городе есть замечательная кирха. «А что, если мы ее поможем отремонтировать?» – «Думаю, это получится, наши туда пойдут, опять же председатель облисполкома Горячев к нам лоялен».

В общем, дело сдвинулось, открылась лютеранская кирха, составился хор, приехал пастор. Германия была готова и дальше поддерживать нас деньгами.

Но, как водится, кому-то захотелось управлять этим процессом. Тогда я сказал, что прошу освободить меня от председательства в обществе «Возрождение». И – занялся чисто просветительской работой, в которую входила редакторская должность в газете и написание учебных пособий.

Редкий случай

Название газеты пришлось поменять, теперь это «Рундшау» («Обозрение»). Что касается учебников, деньги на их рассылку давала Германия.

Миллер написал более 20 учебных пособий, а также автобиографический роман в двух книгах. Первая часть опубликована, со второй застопорилось. Все написанное Миллером аккуратно гнездится на одном из шкафов в кабинете и напоминает пирамиду, сложенную из единичных экземпляров. Не всем же строить пирамиды из камня. И в области научнопросветительской Евгений Миллер безусловный авторитет среди российских немцев. Были две поездки в США, где профессор выступал среди американских немцев, изложив свои взгляды на современное состояние языка и культуры. И уже в конце 90-х Евгений Николаевич реализовал свой давний замысел – провел научную экспедицию «Немцы России в конце ХХ столетия». Участниками экспедиции были жена Любовь Григорьевна, сын Евгений и дочь Нелли.

– Проехали мы по России на автомобиле «Волга» в течение 65 суток, посетили 15 областей, около 50 городов и более 150 сел, где проживали или могли проживать российские немцы. Башкирия, Оренбургская, Челябинская, Омская, Новосибирская, Кемеровская, Пермская области, Красноярский край, Хакасия, Татарстан. По итогам поездки был собран большой материал и составлен обширный доклад, и, когда мы его представили, в представительстве Фонда Сороса (он осуществлял финансирование экспедиции. – Ред.) сказали, что редкий случай, когда деньги потратили добросовестно.

Ту экспедицию Миллер назвал «холодное дыхание Сибири». А в 2009 году поступило сообщение, что конспект на вторую часть экспедиции принят и грант без малого в миллион рублей выделяется. Почему поездка не состоялась – отдельная тема, о которой Миллер предпочел не рассказывать.

Александр Щербаков