В праздник работников МВД слова особой признательности всегда звучат в адрес представительниц прекрасной половины человечества, всецело посвятивших себя этой мужественной профессии.

Одна из них – Светлана Гаранина. Сейчас она на заслуженном отдыхе, но и на пенсии скучать не приходится. Два раза в неделю Светлана Семёновна ходит на хор, принимает участие в концертах, встречается со старыми друзьями… Одним словом, дел много. А с чего же всё началось?

– Светлана Семёновна, в Вашем роду не было милиционеров?

– Все мои родственники – священнослужители. Прадед мой, отец Стефан, возглавлял Петропавловскую церковь. Находилась она раньше на том месте, где сейчас старая мостовая развязка – «восьмёрка». Дед Михаил Смирнов тоже был священнослужителем. Сначала он работал в Тагае, а потом его перевели в Симбирск. Мать умерла, когда мне не было и двух лет. У неё были больные почки. Говорят, она очень сильно кричала перед смертью: «Не хочу умирать!» Ей было 24, когда она покинула этот свет. И осталась я на попечении бабушки Елизаветы и её родной сестры – тёти Ани. В 1942 году умерла бабушка. Осталась только тётя Аня. Она меня и воспитала. Всё, что я имею сейчас, только её заслуга. Тётя Аня пожертвовала своей жизнью, воспитала меня и довела до ума. 39 лет назад она умерла. Меня не было с ней рядом в этот момент. Я как раз уехала на сборы по стрельбе в Кишинёв. В этот день должна была стрелять. На меня возлагали большие надежды. А было так тяжело, как никогда. Рука даже не поднималась. Обычно я всегда стреляла быстро. А здесь – сделала последний выстрел и прозвучал сигнал «Стоп». Все уже давно закончили, осталась одна я. Заняла пятое или четвёртое место. Следующим вечером я прилетела в Ульяновск. Меня встречали в аэропорту. Я радостная бросилась навстречу своим родным. А тут они сообщили мне страшную новость… Огромная радость сменилась безудержным отчаянием. Я так рыдала! Когда тётю Аню отпевали, шёл сильный снег. Было очень холодно – то ли от мороза, то ли от заледеневшей души…

– Как же Вы решились посвятить себя такой «неженской» профессии?

– Когда я заканчивала 10-ый класс, хотела поступать или в институт иностранных языков, или в юридический. Училась я в женской гимназии № 3. Мы приглашали к себе на вечера парней. Как-то возвращались с мероприятия. А дело было в ноябре или в декабре. В те времена вдоль улиц ходили отряды конной милиции. Мы бросали друг в друга снежками, и одна девочка случайно попала в милиционера. Нас взяли в кольцо и повели в отделение. Там провели профилактическую беседу. После этого я сказала: «Всё! Иду работать в милицию!» Но когда я закончила школу, подала документы в Ленинградский институт иностранных языков. Однако в последний момент передумала и решила поступать в Казанский юридический. Приехала туда, а документы-то все в Ленинграде остались. А тут ещё оказалось, что от юридического института остался только один факультет. Но я всё же не отступала.

– Значит, несмотря ни на что, поступили?

– Да, прошла по баллам. К тому же я занималась спортивной гимнастикой по первому разряду, состояла в сборной Ульяновской области. Когда в приёмной комиссии об этом узнали – взяли не раздумывая. Сразу я попала в сборную университета и Татарстана по спортивной гимнастике.

– Чем Вам близка спортивная гимнастика?

– Это очень красиво. Помню, в 1957 году в составе сборной по спортивной гимнастике я ездила на Всемирный фестиваль молодёжи. Как это было здорово! Выступали на открытии фестиваля. Костюмы были прекрасные, двух цветов. Сначала мы появлялись перед зрителями в одежде цвета «электрик», а внутри у нас были жёлтые юбочка и маечка. В середине выступления мы снимали верхнюю одежду и оставались в нижней. Звучала музыка Чайковского. Это было так красиво! А на закрытии фестиваля мы выступали с булавами. Внутри них были бенгальские огни. После этого очень сильно болели глаза. Мне запомнилось, как нас там кормили – отменно. В рационе был очень вкусный кефир. А ещё каждый день на столах красная икра. Моя подружка Людмила очень любила кефир. И мы с ней менялись: я отдавала ей молочный напиток, а она мне – икру. Жили мы в казармах. Спали на двухъярусных койках. Народу было! Весело, шумно, интересно!

– И всё-таки Вы ушли из этого вида спорта. Почему?

– Так сложились обстоятельства. В 1959 году я выполнила норму мастера спорта по гимнастике. Вот только мне её не присвоили, потому что я повредила миниск. Случайно совершенно – нога попала между матами. На этом я и завязала со спортивной гимнастикой.

– Но это же не было Вашим единственным увлечением? Что вам её заменило?

– Конечно же, я не ограничивалась только гимнастикой. Если говорить о спорте, то ещё и плаванием занималась. В 1956 году даже ездила в Москву в составе сборной Татарской республики по плаванию на Первую спартакиаду народов России. Ещё я мастер спорта и судья республиканской категории по стрельбе. А если вспомнить и неспортивные увлечения, так я ещё занималась в вокальном кружке у Татьяны Григорьевой. Пела в эстрадном оркестре Казанского университета. Мне даже предложили поступать в Казанскую консерваторию.

– И отказались от такого заманчивого предложения?

– Да, я тогда решила: хорошей певицы из меня всё равно не получится, так лучше буду хорошим поющим милиционером. Сначала меня по распределению направили в Мелекесс следователем-экспертом. Долгое время я работала не по специальности – техником телефонной станции. Потом ушла в спецподразделение. Через два года работы я стала жаловаться, потому что почувствовала, что теряю квалификацию. Приехала к нам тогда московская комиссия, и я сказала начальству: «Вот если не переведёте – мигом пожалуюсь им!» Так меня и перевели в городской отдел милиции. Там я и стала дознавателем в 1961 году. А в 1963-ем органы дознания были преобразованы в следственные.

– Светлана Семёновна, а долго Вы проработали в органах?

– 34 года, 1 месяц и 7 дней, иначе говоря, всю жизнь. Как пришла совсем молоденькой девочкой в 22 года, так до пенсии и проработала. 20 лет была следователем, 5 лет преподавала в школе милиции. Учила всему: криминалистике, уголовному и гражданскому праву, физкультуре. Ушла я на пенсию в звании подполковника милиции.

– Скучаете по своей работе?

– Конечно. Следователем я не работаю с 1988 года. А до сих пор снится, что у меня дело просрочено или человек сидит арестованный без санкций.

– Наверное, среди дел, которыми Вы занимались, было много интересных. Расскажите, что Вам запомнилось больше всего.

– Последние два года работы я специализировалась на ДТП. Был такой случай. Человек насмерть сбил женщину на улице Гагарина. Вина была с обеих сторон, причём по большей части со стороны погибшей. И я спасла мужчину от тюрьмы. Он оказался очень хорошим человеком.

Ещё помню заядлого карманника из обеспеченной семьи. У него были очень красивые руки – длинные пальцы, ухоженные ногти, как у пианиста. Одевался шикарно. Он меня просто засыпал комплиментами. Мы никак не могли его поймать. А однажды получилось. Опознала одна из жертв, началась слежка. Поймали его прямо в кармане. И куда девались все комплименты, когда преступник вновь появился в отделении? Как он только меня не обзывал! А напоследок заверил: «Выйду – нос тебе откушу!» Его осудили на 7 лет, а вышел раньше. Я уже про него и думать забыла. Но вскоре мне рассказали, что его зарезали. Тогда, прости Господи, я только и вздохнула с облегчением.

Была у меня ещё одна воровка. Видная, симпатичная женщина. Действовала она очень обдуманно: заходила в парикмахерскую, вешала свою одежду, а когда уходила, выбирала из гардероба самое дорогое – и была такова. Она совершила несколько краж. На одной из них мы её поймали. Поначалу воровка грязью меня обливала, а потом мы стали с ней чуть ли не лучшими подругами. Конечно, её осудили. Она мне письма из тюрьмы писала. А когда вышла, подарила мне красивую вазу, которая до сих пор хранится где-то в УВД.

– Как же Вам удавалось найти общий язык с преступниками? Вы же были по разные стороны баррикад…

– Ну, вот как-то получалось. Конечно, следователь должен быть прежде всего психологом. Ему нужно всегда уметь встать на сторону другого человека и попытаться понять мотивы его поступков, даже если он с ним не согласен.

– И всегда у Вас это получалось?

– Один раз не удалось… Это было моё последнее дело. Очень громкое. В нём были замешаны влиятельные лица. Виновник не только совершал крупные кражи, но и брал мзду, да к тому же и спекуляцией занимался. И вот как-то он достал товар своему другу, получил деньги, а сдачу отдавать стало жалко. Речь шла о каких-то рублях. И из-за этих грошей убил парня… С ним единственным я не нашла общий язык, потому что не захотела. Он был мне противен.

– Как семья относилась к той непростой миссии, которую Вы избрали?

– Всегда поддерживала. Если бы у меня не было семьи (покойного мужа Юрия, дочки, зятя, внука), не знаю, как бы я жила… Я очень счастливая женщина, ведь у меня такой надёжный тыл!

– Кто был Вашим самым надёжным советчиком?

– Конечно же, муж. С Юрой мы были знакомы с детства. Это первый парень, с которым я дружила. Потом расстались, появились другие ухажёры. И он стал встречаться с моей подружкой. Дело у них уже шло к свадьбе. А я училась тогда в Казани. В один из семестров осталась без стипендии. Мне помогли устроиться петь перед сеансами в кинотеатр «Татарстан». Стипендия по тем временам была рублей 25. А там я получала 120-150. Конечно, не упустила возможности «прибарахлиться». Жила я в общежитии. И как-то весной Юрин друг пришёл к моей соседке, а с ним за компанию и Юра. Я посмотрела на него и подумала: «Красивый парень-то, нельзя упускать!» А тогда за мной ухаживал сын одного генерала, заведующего кафедрой. Покупает он мне билеты в кино, а я беру, но говорю: «Никак не могу пойти…» А сама иду, но с Юрой. Это было весной 1958 года. Так и отбила я его у подружки. Ну а 5 сентября 1958 года мы поженились.

– Светлана Семёновна, а Вы можете представить себя в другой профессии?

– Никакой другой работы для себя не представляю. Я – милиционер по ПРИЗВАНИЮ. А это самое большое счастье, которое может выпасть на долю человека…

Наталья ХОРОШИХ