Завтра исполняется сто лет со дня смерти Льва Николаевича Толстого. Поздней осенью 1910-го, ночью, тайно (затянувшийся семейный разлад был вызван отказом писателя от владения частной собственностью, что вызвало резкое недовольство членов семьи, прежде всего жены) 82-летний Толстой, сопровождаемый лишь личным врачом Д. П. Маковицким, покинул Ясную Поляну. В пути Толстой заболел и вынужден был сойти с поезда на маленькой железнодорожной станции Астапово. Здесь, в доме начальника станции он провел последние семь дней своей жизни.

За сообщениями о здоровье Толстого, который к этому времени приобрел уже мировую известность не только как писатель, но и как религиозный мыслитель, следила вся Россия. Событием общероссийского масштаба стали похороны Толстого в Ясной Поляне.

Лев Николаевич никогда не бывал в Симбирске. Но был знаком, общался, переписывался с известными симбирянами. Об этом рассказывает ульяновский историк, краевед Жорес Александрович Трофимов, который занимается этой темой с 60-х годов.

– Понимаю, что трудно рассказать о всех симбирянах, которым судьба подарила встречи с великим писателем. Давайте вспомним о корифее русской сцены, талантливом актере Василии Андрееве-Бурлаке, о котором вы написали одну из своих книг.

– Разъезжая с гастролями по российской провинции, Василий Николаевич однажды, летом 1887 года, оказался недалеко от Ясной Поляны. И решился туда заехать, чтобы засвидетельствовать глубочайшее уважение великому писателю. Знаменитый артист был не менее знаменитым рассказчиком. Вот что написала в дневнике после встречи Бурлака и писателя Софья Андреевна Толстая: «Вчера вечером приезжал познакомиться с Львом Николаевичем актер Андреев-Бурлак. Он рассказывал вроде рассказов Горбунова, из крестьянского быта… Левочка так смеялся, что нам с Левой (сыном) стало жутко». Софья Андреевна также упоминала, что после этого вечера актер как бы «внушил» Толстому мысль создать рассказ, который со временем станет повестью «Крейцерова соната». Причем Лев Николаевич говорил, что напишет рассказ от первого лица, с тем чтобы его читал со сцены именно Андреев-Бурлак. Кстати, актер был еще и писателем и договаривался с Толстым об издании совместных книг для народа.

– А с семьей Ульяновых Толстой никогда не «пересекался»?

– Скажем так: опосредованно. Секретарем журнала «Ясная Поляна» у Льва Николаевича работал Николай Петерсон. В 1864 году он обратился к Илье Николаевичу Ульянову с просьбой помочь ему найти место учителя. Тот откликнулся и посоветовал участвовать в конкурсе в Нижегородскую гимназию. При этом Илья Николаевич, который пристально следил за статьями Толстого в упомянутом журнале, выразил уверенность, что Петерсону известны все методы наглядного обучения и он уже познакомился «с ними на деле в Ясной Поляне». Ведь писатель открывал в Ясной Поляне школы, создавал учительские курсы.

– Известно, что Лев Николаевич бывал по соседству, в Сызрани…

– Да, и посещал там попечителя Симбирской мужской гимназии, профессора, автора книг по уголовному праву Федора Михайловича Дмитриева, с которым Толстой дружил много лет. Он был из рода симбирских Дмитриевых, давших три поколения писателей, в том числе известного баснописца. «Недавно я видел Льва Толстого, – писал Дмитриев в октябре 1876 года своему другу профессору Чичерину. – Он проезжал через Сызрань и был у меня. Мы провели с ним целый вечер. Я нашел его на новом взводе. Он исповедует религиозные взгляды своего Левина, но идет дальше этого краснорожего резонера, который портит «Анну Каренину».

– А с кем еще из симбирских писателей свела судьба Толстого?

– С Валерианом Никаноровичем Назарьевым. Он знал Льва Николаевича в годы учения на юридическом факультете Казанского университета. Именно там Толстой увлекся философией и социологией. С Толстым и Назарьевым случилась забавная история. В 1846 году они вдвоем сутки просидели в университетском карцере, куда попали за то, что пропустили…лекцию по истории. Позже в мемуарном цикле «Жизнь и люди былого времени» Назарьев написал и очерк о Толстом.

А давайте закончим наш разговор стихами симбирского поэта, которого сегодня в Ульяновске вспоминают редко (хотя в других городах до сих пор выходят его солидные издания) – Аполлона Аполлоновича Коринфского. Он был большим поклонником Толстого. И когда узнал о смерти Льва Николаевича – 7 ноября по старому стилю, – то первым из российских поэтов написал стихотворение в память о писателе. Мне кажется, оно будет небезынтересно читателям.

Последний пророк

Свершилось… Нет его!.. Проведена

черта

Между пигмеями и ратью

исполинов:

Угас великий вождь – чья мысль

была свята,

Кто истину познал, всю ложь земли

отринув.

Свершилось!.. Он ушел… Как слабы

все слова,

Чтоб тягость передать постигшей

мир утраты!..

О нем, о нем одном – вселенская

молва;

Всю почву потеряв, замолкли

пустосвяты.

Свершилось!.. Не вернуть!.. Не

примириться с ним

Иудам родины, распявшим дух

титана…

Позор и вечный стыд – вождям

слепцов слепым!

Теперь еще ясней всем Ясная

Поляна.

Свершилось… Там, вдали, в глуши

родных лесов

Стоит его курган могильный

одиноко;

Откуда жизнь его и смерть –

в простор веков

Глядят, свободные от всех земных

оков,

Трагедией последнего пророка.

…Сто лет назад, за несколько дней до смерти, Толстой успел написать из Астапова письмо детям – Тане и Сергею. Есть там замечательные и очень современные строки: «Еще хотел прибавить тебе, Сережа, совет о том, чтобы ты подумал о своей жизни, о том, кто ты, что ты, в чем смысл человеческой жизни и как должен проживать ее всякий разумный человек… А жизнь без объяснения ее значения и смысла…есть жалкое существование».

Татьяна Альфонская