С начала лета и до поздней слякотной осени в майнские леса съезжаются грибники да ягодники со всего правобережья. Почти у каждого есть свои проверенные, не раз хоженые тропки. Зато зимой лес никого лишнего к себе не подпустит, а сам сунешься – как бы до весны не увязнуть в снегу. Но нам повезло с проводником: кто знает лес лучше его главного егеря?..

Лисьей тропой

К Сергею Александровичу Агапову, старшему егерю Майнского района, журналисты «Молодёжки» не единожды обращались за помощью или подсказкой. Какой зверь нынче пошёл, когда начнётся сезон охоты или какой ждать весны? Только человек, живущий лесом и знающий в нём каждую веточку, может знать ответы на эти «городские» вопросы. И вот, наконец, мы решили не просто расспросить, что да как там, в лесу, а своими глазами увидеть волшебство зимней чащи, послушать, как перестукиваются по-соседски над головой сосны, да своими собственными ногами провалиться в снег на опушке.

До Майны мы доехали на нашей редакционной «Газели», а за райцентром пересели на снегоход «Буран» – дальше не проедут ни одни колёса, и добраться заснеженным полем до леса можно только на таких салазках. На них-то каждый день в 6 часов утра Сергей Агапов и отправляется «дозором обходить владенья свои».

– У меня 4 участка, – по пути рассказывает егерь. – Всего 96,8 тысяч гектаров земли. Каждый день лес надо объехать, посмотреть, всё ли в порядке. Но у меня проложены снегоходом дороги, по этим колеям и проезжаю. До 20 февраля мы проводим зимний маршрутный учёт: считаем, сколько голов разного зверя водится в лесу. Охотничье хозяйство разбито на 36 маршрутов – лесных и полевых. Егерь идёт по определённому маршруту и в 1-ый день заваливает следы. То есть видит на снегу следы, к примеру, кабана, засыпает их снегом, а на 2-ой день учитывает уже свежие следы. Так и высчитывается, сколько кабанов обитает нынче в лесу. Вот так же, как вы сейчас, записываю все данные в отчёт. Так что работы хватает. Сегодня, к примеру, в два часа ночи домой приехал из леса – «Буран» перевернулся, пришлось самого себя откапывать…

Наконец, мы приехали в лес. Прозрачный, по-зимнему пустой и настолько тихий, что, если бы не сыпался, как манка, с веток снег, оглохнуть можно было бы от этой тишины. И ещё раздавался время от времени какой-то странный глухой стук: то ли дятел дразнится, то ли стволы деревьев ветром раскачивает…

– Это после обледенения началось, – поясняет Сергей Агапов. – Здесь последствия ледяного дождя не так заметны, а вот проедем дальше – там увидите, как берёзы дугой согнуло. Много бед наделало обледенение этой зимой. В лесу и зверь, и птица пострадали. Когда после оттепели ночью подмораживает, на снегу образуется корка льда. Представьте, каково зверям идти по такому насту: лапы до крови ранят, приходится чуть ли не на одном месте стоять, даже за прокормом далеко не уйдёшь. Много тетеревов у нас погибло, задохнулось. Эта птица ночует под снегом, и если под утро появляется корка на снегу, пробить её тетерев не может. Мы пробиваем наст кое-где, но ведь под снегом не различишь, где птица. На тракторах проходили, прорезали корку, чтобы зверь начал двигаться…

Чтобы хоть как-то помочь обитателям леса, Сергей соорудил 8 кормушек. До первой из них мы добирались на снегоходе по уже проделанной ранее колее, на которой виднелись мелкие, семенящие следы.

– Это лиса, – рассказывает проводник. – Я делаю эти тропинки для зверей. Снегу в этом году в лесу особенно много, мелкие животные, вроде лисы, кабанов-сигалеток (кабан до года, – прим. авт.), вязнут в снегу, им очень тяжело пробираться, а проделанная снегоходом дорожка уплотнила снег, по ней ещё можно пройти. Здесь же как: шаг ступил – устоял, ещё шаг – и провалился по пояс. Все мои маршруты проходят мимо кормушек: проверяю, не опустели ли, и зверь прямиком на них выходит. Вот это кормушка для кабанов. Они питаются мелочью, вроде корешков, желудей, а я им зерна насыпал. Косули тоже сюда заходят. Кормушка, кстати, сделана на совесть – с крышей, как сказочная избушка. Под кровлей на снегу – корм, а вокруг множество следов – видно, что кормились здесь, скорее всего, стаей.

– Кабаны чаще ходят стаей, в этом лесу их 60-70 голов. Косули могут и по одной передвигаться, у нас их не меньше сотни. Лоси ходят стадом, десятка 3-4 здесь точно живут. Волков -голов пятнадцать. По уставу волк – единственное животное, которое егерь может отстреливать. Нам надо регулировать их численность, ведь они давят кабанов, особенно в такую тяжёлую зиму. Бродячих собак егерь тоже отстреливает, только сначала проверяет на породистость. У охотников гончая собака может отбиться от стаи, её важно не спутать с беспородной дворнягой. Бродячие собаки из посёлка перебираются в лес, уничтожают косулят, лис, кабана могут загнать…

Зверя жалко

Оставив кормушку, мы поехали дальше, в глубь леса. Смешанный участок сменился сосняком. Стена из корабельных сосен рыжела по обе стороны нашего пути. Кое-где виднелись сломленные стволы, мёртвыми столбами рухнувшие между крепкими соснами. Сразу же вспомнилось горячее лето 2010-го…

– Как пережили-то? – спрашиваю у егеря.

– Пожар в лесу – это страшно, – признаётся Сергей Агапов. – Гул стоит дикий по всему лесу, дышать вообще нечем, пожарная техника не может пройти вглубь, разве что на тракторе пройдёшь. В такое засушливое лето, какое было в прошлом году, пожар может начаться с малого. Трактор идёт, искра от двигателя попала на сухостой – вот и вспыхнуло. Или машина едет, от стекла отражается свет – тоже может дерево загореться. Страшно, когда снизу пожар перебирается в верховой, причём в один момент – достаточно лишь ветру смениться. Но наша пожарная часть справилась. Старший егерь – это ведь моя вторая работа, я же начальник 2-го пожарного караула. Летом мы потушили 62 полевых пожара, а это 80 га, и 18 лесных. Самый сильный был на Белозерском участке: 8 кварталов было уничтожено огнём. Мы приспособились тушить вдогонку огню – ехали за пожаром, по ветру. Как-то раз ветер резко сменил направление, но водитель у нас, молодец, быстро сообразил и развернул машину обратно, иначе мы бы все сгорели. Потом нашу пожарную часть наградили за работу…

Пожары пригнали в майнские леса зверя из соседних районов, наиболее пострадавших от огня. Из новоспасских лесов подошла косуля, кабан, волки. Но и на майнском участке погибло много обитателей, особенно тех, что послабее: зайчата, косулята, кабаны…

Достаётся лесу и от человека. Хоть от тех же браконьеров. Они продолжают свои вылазки в погоне за обессиленным зверем, которому и так тяжело выживать то в невыносимо горячее лето, то в снежную голодную зиму. Вот и приходится егерю совершать совместные рейды по лесу вместе с сотрудниками правоохранительных органов, проверять у охотников документы и разрешения. Чтобы не мучить зверя этой зимой, в майнском лесу запретили загонный метод – когда животное загоняет большая группа людей.

Сергей Агапов – сам охотник с 25-летним стажем, а егерем служит всего третий год. Но за этот небольшой срок он изменил своё отношение к обитателям леса.

– Раньше я мог спокойно застрелить зверя, – признаётся лесничий.

– А теперь как будто влезаешь в их шкуру, жалко становится. Как представишь, каково зверям сейчас передвигаться по такому снегу… Мне вот не все верят, что в лесу снегу около 90 сантиметров. Давайте, я сейчас ветку поставлю в сугроб – посмотрите, на сколько она провалится…

Пройдя от снегохода до ближайшего дерева, наш проводник тут же оказался в снегу выше колен, и даже в своей специальной экипировке с трудом пробрался обратно, держа в руках ветку-замер. Но и без такой «линейки» было видно -снега, действительно, много. И даже если человек еле справляется, что уж говорить о животных…

Лес надо знать

В лесу уже начало смеркаться, а нам нужно было проверить ещё одну кормушку – лосиную. Снегоход вывез нас из соснового леса в березняк. По пути следы лисы, по которым мы ехали всё это время, неожиданно исчезли – рыжий зверь резко свернул с проложенной дорожки. Вскоре среди берёзовых стволов показались другие следы – крупные и размашистые, человек бы таких не оставил. Причём шли следы не вдоль егерской тропы, а пересекая её. Этому зверю явно помощь человека в преодолении снежного покрова не нужна. Метров через пять мы пересекли ещё одну протоптанную цепочку, ещё через пять – третью…

– Лось прошёл, – бросает на ходу Сергей. – Трое их было. Два дня назад они здесь были. А вот и кормушка, в ней не обычный корм, а соль. Сохатому необходима соль, а зимой самостоятельно им её не найти, вот я и помогаю. Недавно видел лосей, может, даже сегодня их встретим, они здесь недалеко. Знаете, как лось идёт по снегу? Как корабль. Ему такой снег нипочём, в холке он ростом с человека, а идёт плавно, хотя даже лошадь как бы махами преодолевает сугробы. Однажды я повалил одного самца – 450 килограммов, 7 отростков рогов, значит, 8-летний лось был. В первый год рогов у лося нет, потом каждый год по отростку прибавляется. Хотя старые егеря мне рассказывали, что неправильно высчитывать возраст сохатого по рогам, надо, мол, по зубам и по языку.

Как можно по рогам с копытами вычислить возраст животного, ещё можно понять…

– Но как вы по следам определяете, как давно их оставил зверь?! – недоумеваю я.

– Запоминаю, когда проезжаю, где какие следы видел. Егерь обязан знать каждого кабана в лицо, каждый куст помнить, – отвечает проводник. – Некоторым косулям, например, я даже клички даю. Когда вижу их, думаю, вон Машка стоит. Без егеря в лесу никак. Сейчас многие участки в лесу покупают богатые люди в частную собственность, но и у них есть смотрители, а

как иначе?..

Работа у егеря не только тяжёлая, но и опасная. Шутка ли – каждый день проверять кормушки, где бывают дикие кабаны, волки, лоси.

– Как-то кидался на меня кабан, уже раненый, – вспоминает Сергей Агапов. – Такой зверь бьётся особенно отчаянно. Я его добил просто… Страшновато, конечно, было. Но что значит – бояться зверей? Зверь сам боится человека едва ли не сильнее. Я вот, к примеру, не боюсь змей как таковых, но если она станет на меня бросаться, нападать, я, конечно, испугаюсь… И потом, у меня с собой всегда мой карабин. А вообще, у меня уже рука не поднимается стрелять в зверя -какая-то ответственность, что ли, за них появилась. Лес – это то же хозяйство.

Когда ждать весны

Солнце подкрадывалось к макушкам сосен, когда мы, развернувшись у последней кормушки, поехали уже без остановок через лес обратно в посёлок. А по пути, конечно, не забыли спросить у нашего проводника о том, какой в этом году ждать весны.

– У меня нет каких-то особых примет в лесу, по которым я бы мог предположить, какой будет весна, – говорит егерь. – Ничто же не предвещало, что будет такое засушливое лето. И всё же, думаю, весна в этом году будет затяжной – очень много снега. В лесу весна наступает во второй половине апреля, после 15-го числа. Но в этом году точно до конца апреля будет таять…

Весной в лесу, и правда, даже не пахнет. Деревья стоят все в снегу, причём, по-особому укрытые холодным пухом, не как в городе. Ветки у них, как ложки, доверху наполненные снежком. «Это кухта называется», – смеётся наш проводник. Мне-то как городскому жителю и невдомёк было, что у снега на ветках особое название есть. Оглядываюсь по сторонам, открыв от удивления рот…

Екатерина ПОЗДНЯКОВА