Друзья, сегодня хочу рассказать вам одну любопытную историю, которая лично мне представляется весьма показательной. Место действия – Ульяновск, инаугурация местного губернатора Сергея Морозова. Хотя, пожалуй, стоит оговориться, что место особого значения не имеет, поскольку аналогичная история могла произойти, к примеру, в Астрахани, Саратове или Красноярске.

Вот уже несколько дней Интернет шумит, обсуждая новость о том, что прямо на инаугурации ульяновского губернатора по приказу чиновников избили журналиста. Избили вроде бы за то, что пронырливый репортер полез фотографировать бутерброды на столах, желая потом сообщить читателями, какими яствами потчевали высоких гостей. В информационный аквариум бросили корм, и некоторые журналисты, не разобравшись, по инерции среагировали – дескать, наших бьют! И на свет тотчас же появились душераздирающие подробности: вот один охранник заламывает руку репортеру (смотрите – есть даже фотография покрасневшей кожи), другой – демонстративно пополам разламывает диктофон, в это время кто-то утаскивает мобильный телефон журналиста, на котором якобы хранились какие-то компрометирующие фотографии.

Не спорю, цеховая солидарность – великая вещь. Одна из тех, которая не позволяет разлагаться профессиональному сообществу. Мне и самому по роду деятельности доводилось оказываться в ситуации, когда коллеги-журналисты проявляли принципиальность и вставали на защиту. И я снова готов повторить – да, защищать надо, поскольку, защищая конкретного человека, защищаем профессию. Подчеркиваю – профессию. Однако, на мой взгляд, крайне важным является то, чтобы профессия не становилась предметом для спекуляций. Журналистская профессия в этом плане почти идеальна: толкнешь рядового человека – никто не заметит, толкнешь – журналиста, как сразу получаешь, по меньшей мере, “жестокое избиение” и “ограничение свободы слова”. Именно непорядочную спекуляцию, в чем лично я убежден, нам довелось наблюдать в Ульяновске. Что я имею в виду? Когда профессия становится прикрытием, она неизбежно обесценивается. Давайте разберемся.

В Ульяновске журналист, как неоднократно сообщалось, пришел на мероприятие без аккредитации (почему?). Журналисту предлагали занять место вместе с остальными коллегами, а не лезть на стол с фотоаппаратом (это, скорее, проблема из области личной культуры и воспитания). Но даже не это главное. Вопрос: во имя чего оскандалившийся репортер заварил эту кашу? Он хотел продемонстрировать бутерброды и коньяк на столах и произвести тем самым неизгладимый эффект на читательскую аудиторию? А что там должно было стоять – перловая каша с какао? Хотел удивить широкую общественность фуршетом? Журналист потом пытался объяснить – дескать, налогоплательщики имеют право знать, чем кормили участников торжества. Хотя лично у меня нет уверенности, что столы на инаугурации накрыли за бюджетный счет. Это, конечно, все подробности, мелкие детали. Я пытаюсь понять одно – в чем была великая миссия журналиста? На что он открыл людям глаза? От какой опасности предостерег? В чем заключалась общественная польза представителя СМИ?

С тем же успехом можно броситься под колеса губернаторской машины или прищемить собственный палец дверью в здании местной администрации. Разве это не повод потом во весь голос прокричать о “жесточайших нападках на свободную прессу”? Российская журналистика уже привыкла существовать в условиях всяческого давления и ограничений. Но одно дело – когда угрозы исходят извне, и совсем другое – когда из самого сообщества. Здесь уже речь об опасности реальной деградации профессиональной среды. И еще. Думаю, что важным показателем является тот факт, что местное журналистское сообщество не поддержало журналиста, пострадавшего из-за бутербродов. Это здоровое осмысление ситуации, безусловно, не может не радовать.

Однако мне действительно обидно за профессию. И неприятно, что она в очередной раз понесла репутационные потери. Обнадеживает лишь то, что плохие представители журналистской профессии, как некачественные пломбы – долго не держатся.