Статья «Механизм поедания себя или про актуальность кризиса» Дмитрия Ежова вызвала большой интерес на Улпрессе, и это говорит о ее актуальности. То есть многие, очень многие чувствуют острую необходимость обретения страной «стержня в виде новой идеи», как сказал об этом автор. Проблема эта старая, наболевшая. Сказано по поводу «новой идеи» для России уже много, но сдвинуть с места этот воз не удалось. Почему?

На мой взгляд, потому, что фоном для дискуссий на эту тему являются переживания по поводу крушения СССР. Поскольку отношение к этой исторической трагедии в стране разное, то и пути преодоления ее последствий предлагаются разные, и поделать с этим пока ничего не представляется возможным. Пока…

Но можно сказать кое-что об «идейной ситуации» в России. По Конституции Россия свободна от любой идеологии, в доказательство этого в стране представлены все идеологии, религии, хотя многие называют это бездуховностью. На деле же свято место никогда пусто не бывает: в реальной жизни мы видим на российской сцене, с 80-х годов прошлого века, всего две идеологии: коммунистическую и либерально-демократическую, импортированную из «Европы». Другие идеологические точки зрения скромно взирают на их борьбу между собой со стороны.

В 90-е годы российский либерализм, причем откровенно пресмыкавшийся перед «Европой», добился господства в стране, коммунистическая идеология ушла в глухую оборону. Россия во всем шла на поводу у «Европы».

Затем ситуация несколько изменилась, в 2000-е годы В.Путин выдвинул идею «суверенной российской демократии», символическим выражением которой стала его знаменитая мюнхенская речь (2007). Идея «суверенной демократии» оттолкнула от В.Путина «настоящих демократов» 90-х годов, для которых настоящая демократия – только западная, и вызвала напряженность в отношениях с «Европой», которую мы наблюдаем до сих пор. В «Европах» усмотрели в суверенных интересах России, которые взялся отстаивать В.Путин и эго элитная группа, экспансию России в их новоприобретенные постсоветские угодья.

Раскол в либеральном лагере по отношению к «Европе», и вызванные им политические дрязги, привели к оживлению КПРФ и коммунистической идеологии. В результате «суверенный либерализм» В.Путина оказался под двойным ударом: «настоящих демократов», несогласных во всем, и зюгановских коммунистов, которые часто объединяются в своей священной борьбе с общим врагом, хотя и по разным мотивам. Удачным объединяющим лозунгом стала для них в последнее время непримиримая борьба с коррупцией, здесь и сейчас. Что ж, борьба эта вечная, и бесконечная и, между прочим, обоюдоострая. Но разве в пылу борьбы об этом думают?

Идеологический раскол – это принципиальная особенность нашей «идейной ситуации», этим она отличатся от идеологически монолитной «Европы»; европейские проблемы имеют другое, социально-экономическое происхождение. Поэтому российская демократия не может быть похожа на европейскую ни при каких обстоятельствах, что открывает широкое поле для ее критики с «европейских» позиций.

Идейные шатания усиливают интерес к России европейских партнеров особенно в предвыборный период, когда на них можно хорошо погреть руки. Поэтому программам «развития демократии в России» в «Европах» сегодня нет числа, к радости наших «настоящих демократов».

У части российского общества, мнение которого, в общем, выражено в статье, такая идейная ситуация вызывает разочарование и тревогу. Либеральная западная идеология с ее культом потребления исторически не очень-то подходит России, да и в «Европе» она переживает острый кризис, который вполне может взорвать ее изнутри.

Коммунистическая идеология тоже не российского происхождения, и от своих интернациональных мировых доктрин не отказывается, что может вызвать новое противостояние с «Европой». К тому же именно она привела нас туда, где мы сейчас находимся, ведь это дело рук бывших коммунистов и комсомольцев. Это исходная позиция, с которой берут начало поиски некой новой национальной, или пророссийской, идеи отличной от вышеупомянутых.

В принципе, все возможно в этом мире. Новая идея для России может явиться как синтез каких-то уже существующих идей и идеологических доктрин. Но вот когда он произойдет, и каким образом – сказать трудно. Представляется, что необходимым условием для этого является осмысление исторической трагедии России в ХХ веке, то есть преодоление нашего сегодняшнего трагического переживания.