Выставкой «Верные клятве Гиппократа», открывшейся на минувшей неделе в читальном зале областного архива, архивист Антон Шабалкин восстанавливает справедливость в ульяновском краеведении: тема врачей долгое время была в стороне от внимания исследователей. А имена блестящего психиатра Василия Копосова и превосходного офтальмолога Григория Сурова достойны того, чтобы о них говорили гораздо чаще. Сегодня в «СК» – рассказ о выдающемся психиатре Василии Александровиче Копосове. В 2011 году исполнилось 160 лет со дня его рождения, а на 2012 год приходится 90-летие его кончины.

Копосов – не симбирянин, но именно в Симбирске он осуществил то, что не удавалось ни одному врачу. Он создал колонию для душевнобольных, первый специализированный комплекс лечебницы, которая, по сути, стала самостоятельным населенным пунктом с развитой инфраструктурой и самоокупаемостью – ныне областную психиатрическую клинику имени Карамзина. Здесь были корпуса для больных, мастерские, кузница, поля, сады, скотный двор, пруды, в которых разводили рыбу. Копосов практиковал трудотерапию, поскольку считал, что занятие привычным делом способствует выздоровлению. В колонии были свои библиотека, театр, оркестр. Артистами выступали сами больные и служащие, Копосов играл на мандолине. Он интересовался не только медициной – а в своем деле был настоящим светилом и, регулярно выезжая за границу, знал о последних достижениях психиатрии, – он любил музыку, литературу.

Копосов был также одним из членов-учредителей Симбирской губернской архивной комиссии, создателем и председателем общества эсперантистов. В колонии проводились мероприятия к 100-летию Гончарова, к 100-летию Отечественной войны 1812 года. Жил коллектив как настоящая коммуна. При том, что большинство больных, имеющих легкие формы заболеваний, находились на довольно свободном режиме, за год случалось всего три-четыре побега.

Копосов оставил интересные записи о своих пациентах. Например, он смог вылечить учительницу, не разговаривавшую в течение четырех с половиной лет, и она вернулась к педагогической деятельности. В одном священнослужителе, которого привозили на лечение другие священники, разглядел лишь религиозный фанатизм, а не душевную болезнь. За два месяца вылечил наводящего ужас на волжские города циркового атлета. В отчете по колонии за 1912 год Копосов писал, что неправильно говорится о том, будто от алкоголизма страдают простолюдины, и приводил примеры вполне состоятельных людей. Есть сведения, хотя и без документального подтверждения, что в Карамзинской колонии от алкоголизма лечился инкогнито русский писатель Александр Иванович Куприн.

В годы первой мировой войны больница оставалась неким островком благополучия. В архиве хранится письмо, датированное октябрем 1916 года, в котором Копосов сообщает, что военнопленный австрийской армии румын Василий Кир, пролечившийся в клинике, просит разрешения работать в колонии и принять российское гражданство.

Василия Александровича уважали и ценили, и еще при его жизни на территории колонии был построен женский павильон, которому дали имя Копосова. Сейчас это здание, построенное Федором Ливчаком, запущено и постепенно разрушается. Забыт и небольшой домик, в котором жил сам «хозяин», как называют его старожилы: об этом факте не свидетельствует ни мемориальная, ни простая информационная доска. В свое время Копосов получал больше уважения: о нем публиковали хвалебные статьи, им восхищался священник церкви Владимира Равноапостольного, которую построили в колонии по желанию Василия Александровича. Друг Копосова, известный симбирский отставной генерал, коллекционер Александр Жиркевич в своей оде назвал его «русский эллин престарелый».

После смерти Копосова в 1922 году приходящие на его смену директора ломали старые устои. Закрылись церковь и мастерские, распродавался скот… От дел отстранили Зою Михайловну Козлову, гражданскую жену Копосова.

Обвинив в предсмертной записке в своей смерти директора больницы Вологина, в июне 1923 года она застрелилась. Могила Копосова, находившаяся, согласно завещанию, рядом с церковью колонии, со временем была затоптана, крест, изготовленный на собранные по подписке средства, уничтожен. Но стараниями учителя Михаила Петровича Телегина, написавшего летопись о больнице имени Карамзина,в начале 2000-х годов возле главного корпуса больницы была установлена памятная плита с выгравированным портретом первого директора клиники, а в 2009 году восстановили могилу.

Анна Школьная