Пожалуй, нет в нашем городе человека, который не слышал бы о знаменитой «Карамзинке» – областной психиатрической больнице № 1 им. Н.М. Карамзина. К сожалению, бытует немало нелепейших небылиц по поводу больницы и ее связи с именем Николая Михайловича Карамзина. До сих пор нередко можно услышать даже от жителей поселка при больнице, что ее «Карамзин построил». Однако, это не так. Почему же она носит имя Карамзина?
7 августа 1879 г. в Курской губернии скончался сын историка Государства Российского – сенатор тайный советник Владимир Николаевич Карамзин (1819-1879 гг.). В завещании говорилось:
«Вырученную из продажи дома моего сумму, отдаю я в распоряжение губернского земского собрания Симбирской губернии, с тем, чтобы оно на этот капитал устроило в губернском городе или в окрестностях оного… какое-либо благотворительное, по своему усмотрению, заведение…»
Идею психиатрической лечебницы лоббировал председатель Сызранской земской управы, землевладелец, потомственный дворянин, не имеющий чина Владимир Николаевич Насакин. А первым директором колонии для душевнобольных и, собственно, ее создателем стал Василий Александрович Копосов.
Таким образом, в этом номере «Симбирский обозреватель» продолжает свой рассказ о выдающихся врачах, которые жили и трудились на благо нашего края. И сегодня речь пойдет, как вы уже догадались, о Василии Александровиче Копосове. Все факты из его жизни взяты из документов с выставки «Верные клятве Гиппократа», которая проходит в читальном зале Государственного архива области, и работ архивиста Антона Шабалкина.

Приглашение в Симбирск

Родился Василий Александрович 26 января (по старому стилю) 1851 года в семье сельского священника Александра Петровича Копосова в сельце Обрадове Велико-Устюгского уезда Вологодской губернии. Вопреки воле отца, он поступил в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию.
Василию Александровичу довелось поработать в Калужской, Тверской, Новгородской и Вологодской губерниях. Он многократно был за границей, учась у иностранных корифеев психиатрии всему новому и прогрессивному.
«В Симбирск был приглашён в 1894 г. из Саратова председателем С. губернской управы Ф.А. Анненковым для выработки планов и устройства колонии душевнобольных…; имение, в котором устроена колония было [выбрано] земством уже до моего приезда, а затем приобретено при мне в собственность земства», – писал в автобиографии Копосов.
Состояние психиатрии в нашем крае до приезда Василия Александровича было удручающим. Сам Копосов оценил его так:
«Безотрадно, безнадёжно, ужасно было положение душевнобольных в старом Симбирском доме умалишённых.
Душевнобольные томились там в мрачном зловонном помещении, без элементарных житейских удобств, при самых антигигиенических условиях…». Земство тоже понимало постыдность положения дел, именуя дом умалишённых «Дантовым адом».

Новая эра лечения и призрения душевнобольных

Копосов взялся за дело и споро, и толково. 29 июня 1895 года состоялась закладка первого, главного корпуса колонии. Высокие, 6-метровые потолки, просторные палаты – ничто не должно было стеснять пациентов, калориферное отопление и толстые стены, позволявшие создавать благоприятный климат в помещениях, прекрасные виды из окон – всё было продумано. Недаром Копосов, опираясь на разработки знаменитого психиатра Петра Петровича Кащенко, лично разрабатывал проекты зданий колонии, совместно с земским архитектором Михаилом Григорьевичем Алякринским. Открытие колонии состоялось 16 июля 1898 года.
Но мало выстроить дом, необходимо было в корне поменять приёмы и методы лечения.
Сам Василий Александрович, он, кстати, очень неплохо владел пером, подводя в 1914 году итоги, отмечал: «…Наступила новая эра лечения и призрения душевнобольных Симбирской губернии. Симбирский дом умалишенных был навсегда упразднен и находившиеся в нем 207 больных, 125 мужчин и 82 женщины были переведены в только что отделанные павильоны… С первых же дней введенная в ней система …не стеснения больных никакими связывающими их члены приборами, по необходимости, постоянно употреблявшимися в домах умалишенных, широкое применение гидротерапии в форме душей и ванн, планомерное размещение больных в обильно снабженных светом и воздухом удобных чистых помещениях, хорошее питание, возможность полного осуществления целесообразной психиатрической дисциплины, установление должного внутреннего порядка, обеспечивающего столь важные для больных тишину и возможное спокойствие, постепенное применение физического труда, при условии врачующего простора сельской природы – вот положенные в новом учреждении в основание лечения больных новые начала, которые не замедлили благодетельно отозваться на больных, как острых, так и хронических».
Директор стремился, чтобы не только медикаментозные методы, но сама обстановка в колонии, окружающая природа исцеляли пациентов. В лечение использовались гипноз, гидротерапия и трудотерапия, музыка, поэзия. Уважалось человеческое достоинство пациентов.
Уже говорилось, что в колонии активно применялась трудотерапия. Но этого мало. Можно сказать, что всё хозяйство находилось, практически, на самоокупаемости. В подсобном же хозяйстве чего только не было: около 100 десятин – зерновые, 25 десятин – сенокосные угодья, 4 десятины – огород. В 1905-1912 гг. заложили фруктовый сад – свыше 12 десятин. Для справки: десятина – чуть больше гектара. Больница содержала 20 лошадей, 30 коров, 300 овец. В 8 озерах ловилась рыба. Разве что слонов и верблюдов там не было. Урожай, молочные и мясные продукты регулярно продавались на рынках и ярмарках и приносили неплохой доход.
Конечно, одному такую махину не осилить, и великая заслуга врача, что он подобрал в колонию таких людей, на которых смело мог полагаться.

После смерти Копосова

До последних дней Копосов отдавал все силы больнице. А 17 августа 1922 года в половине восьмого вечера Василий Александрович Копосов скончался.
К сожалению, ставший во главе колонии новый директор Алексей Алексеевич Вологин, стал ломать копосовские порядки.
На доме, где жил Василий Александрович, нет даже мемориальной доски, хотя все жители старшего поколения прекрасно знают, что это – «дом хозяина». Да и имя его, к сожалению, стали забывать, оно известно только врачам, приближенным к медицине людям и местным жителям-старожилам поселка им. Карамзина.