В пригородной зоне Ульяновска в селе Карлинское есть Покровский храм, построенный более ста лет назад. В 1930-е годы его закрыли, и он постепенно разрушался. Когда в 1993 году протоиерей Валентин приехал сюда, его глазам предстала страшная картина: колокольня свалена, крест лежит на боку, вокруг церкви бурьян. «Вооружившись топором, я на коленях рубил эту траву», – вспоминает протоиерей. Чтобы посмотреть, в каком состоянии храм находится сегодня, мы отправились в Карлинское с председателем областного комитета по культурному наследию Шарпудином Хаутиевым.

Строительство храма началось в 1887 году и шло в течение десяти лет. Но действующим он был только до 30-х годов 20-го века. Церковь закрыли, при этом с нее были сняты колокола, а кресты должен был снимать человек, отец которого их устанавливал. За то, что он отказался это делать, его посадили в тюрьму и причислили к «врагам народа». Кресты сняли, храм постепенно разрушался, а к 1988 году, когда было решено его восстановить, в нем уже практически ничего не было: полы выдраны, окна, решетки и двери сняты, убранство растащено.

Восстановительными работами занимался ныне покойный игумен Владимир Бобров, благодаря которому в храме стало возможно проводить службы. Однако здесь были проведены далеко не все требуемые работы: иконостаса не было, полы просто покрасили, печное отопление не давало настоящего тепла. «Печки натопят, а отойдешь от них и на руки дуешь. А двери как в сарае были», – рассказывает протоиерей Валентин Головин, который восстанавливает храм уже почти 20 лет.

Когда не стало Владимира Боброва, на его место приезжали разные священники – кто придет на одну службу, кто на две, кто месяц продержится – их сюда посылали как в ссылку. «Я, будучи рукоположен в Казанской Епархии, где у меня и сын служит священником, приехал сюда, к владыке Проклу. Он сказал – езжай сюда, в Карлинское», – рассказывает протоиерей Валентин.

Воровали привезенные для отопления церкви дрова

Когда в 1993 году протоиерей Валентин приехал сюда, то его глазам предстала страшная картина: колокольня свалена, крест лежал на боку, вокруг церкви бурьян выше человеческого роста. «Вооружившись топором, я на коленях рубил эту траву», – вспоминает протоиерей Валентин.

Было сложно и с дровами: их надо было много – на 5 печей. Как ни топили, а все равно в алтаре было до минус двух градусов. «90 кубов дров на зиму привозили, а тепла не было, – рассказывает протоиерей Валентин. – Мы начали потихоньку ремонтировать печки». Однако здесь пришлось столкнуться с еще одной проблемой: дело доходило до того, что привезенные для отопления церкви дрова люди… воровали.

Потом провели газовое отопление, стало более-менее тепло. На пол постелили линолеум, утеплили двери, стали восстанавливать колокольню, построили сторожку, вокруг церкви положили асфальт, посадили деревья, поставили забор. Ремонт начали делать еще при печном отоплении. Однако спустя 2 месяца после первой покраски все, что покрасили, начало падать на пол: настолько сырыми и непрогретыми были стены. Через три года пришлось вновь делать ремонт, а теперь все снова облетает – необходимо красить в третий раз.

«Но уже я не в состоянии, – говорит протоиерей Валентин. – Тогда более-менее ходил народ, а сейчас очень мало. Ходят в основном, чтобы совершить обряды – покрестить, повенчать или отпеть. Иногда в воскресные дни приходят причаститься». Приезжают в церковь и из города, но, по словам протоиерея Валентина, здесь слишком плохая дорога – постоянно люди сюда ездить не могут, а маршрутчики отказываются ехать, так как до церкви нет дороги. Говорили-говорили, но дело дошло до того, что уже семь лет обещают этот вопрос решить, но каждый год откладывают.

70-летний протоиерей Валентин со второй группой инвалидности только разводит руками: «Теперь вот говорят, в 2012 году будут делать. И это я все на своих ногах хожу и выпрашиваю». Председатель комитета по культурному наследию Шарпудин Хаутиев обещал заняться обозначенными проблемами.

На иконе 19 века проявляется второй лик

«Когда делали ремонт первый раз, старушки отмыли фрески, – продолжает рассказ протоиерей Валентин, показывая столетние фрески на стенах и потолке храма. – Мне многие говорили: что они пятнами-то, лучше уж закрасить. А я им говорю: ни в коем случае! А может, найдется человек, который поможет отреставрировать церковь – это же фрески со времен строительства храма! Сто с лишним лет!».

О некоторых иконах храма протоиерей Валентин рассказывает отдельно. Так, на образе «Спас Нерукотворный», написанном в 19 веке, недавно стал проявляться второй лик. Сначала это было небольшое белое пятно, которое с каждым годом становилось все больше – проявились глаза, губы, а потом и весь образ.

К 100-летию храма сын протоиерея Валентина подарил икону Серафима Саровского. От нее исходило много благовоний во время Великого Поста. Когда приезжает Жадовская икона, от нее исходит благоухание. «А это икона, привезенная моим племянником, – протоиерей Валентин показывает на икону Покрова Богородицы. – Когда он служил в Дагестане, ему оторвало ногу. Сейчас он тоже священник, привез икону в дар за то, что остался жив, и в честь того, что это храм Покрова Божьей Матери».

На службе бывает человек двадцать

Помимо проблем, связанных с ремонтом, у храма есть еще одна больная тема: мало прихожан. В воскресенье здесь бывает человек 15-20. «Это уже хорошо», – говорит протоиерей Валентин.

По его мнению, одна из причин в том, что, видимо, у людей в этом нет надобности. «А такой памятник старины, такая красота – неужели лучше иметь замок на церкви, чем иметь благодать на все село?», – удивляется протоиерей Валентин. Но все же главной причиной он считает отсутствие нормальной дороги и общественного транспорта.

Правда, рассказывает протоиерей Валентин, как-то послали сюда одну маршрутку, которая приходила полдевятого утра. «А я с восьми начинаю служить, – расстраивается протоиерей Валентин. – А, кроме того, нигде не написано, что она идет до церкви, люди об этом не знают. А когда маршрут будет проходить сюда, то люди будут знать. Тут круг-то всего 1,5 км нужно сделать, люди даже согласны доплачивать, чтобы их подвозили до церкви». Но никто не хочет.

«Куда бы я ни ходил с просьбой помочь, нет средств даже выплатить людям зарплату по 1,5 -2 тысячи рублей. Кто-то единолично то тысячу даст, кто две. Все деньги идут сюда же, на храм. Почему все опускают руки?».

Юлия Узрютова. Фото автора