Частенько ведомства грешат тем, что дают федеральным законам, иным нормативным актам, весьма произвольные толкования. Минприроды Ульяновской области, как я уже писал, предпочитает пренебрегать законодательством о местном самоуправлении, а потом удивляется возмущению граждан, при этом ещё и "Экологическая палата" – встает грудью на защиту чиновников, хотя в последнем случае все понятно, достаточно внимательно посмотреть список чиновников минприроды региона и сопоставить их родственные связи, что бы забыть раз и навсегда о существовании такого "органа общественности".

Впрочем, я бы хотел обратить внимание на иные обстоятельства. После того, как во всех регионах России практически "гражданская война" за леса, и дело дошло до перестрелок: Пермь, Якутия, Чита… и рукопашных схваток, президент России, оценив суть происков думского лобби, весьма жестко потребовал от законодателей – "Убрать заборы в лесах!"
Поправки в закон ("Лесной кодекс") были приняты в максимально сжатые сроки. Потом, под горячую руку посносили вообще все заборы, и там где нужно, и где не нужно…

Но, что Ульяновскому минприроды мнение президента? Да и с установками губернатора Ульяновской области Сергея Морозова, на благоприятные условия жизни, здоровый образ жизни, внимательному отношению к мнению людей не принято в этом ведомстве считаться. Зато принято ходить с толстыми золотыми цепями на шее, отголоском эпохи "лихих 90-х".
Лесные бандиты одним словом, а не чиновники, таково оценочное мнение их деятельности, или лесные рейдеры, что не меняет ни сути их деятельности, ни её результатов. 

Исходя из законодательной практики России и положения п. "к" части 1 ст. 72 и части 2 ст. 76 Конституции РФ, части 3 ст. 36 Конституции РФ, ст. 214 ГК РФ, которые предоставляют право федеральной законодательной власти самостоятельно решать вопросы совместного ведения, к которым относится и разграничение государственной собственности на природные ресурсы, можно прийти к выводу о том, что перечень объектов федеральной государственной собственности на леса должен быть определен не в порядке, установленном ФЗ "О разграничении государственной собственности на землю", а скорее в специальном ФЗ "О разграничении государственной и муниципальной собственности на леса".

Федеральная собственность на леса служит весомой гарантией выполнения государством своей обязанности по соблюдению и защите прав граждан России на благоприятную окружающую среду, о чем говорится в статьях 2 и 42 Конституции РФ. Федеральная собственность на леса создает наилучшие юридические предпосылки для выполнения Россией своих международных обязательств экологического характера. После Конференции ООН по окружающей среде и развитию (ЮНСЕД) 1992 года Россия принимает участие в Хельсинкском процессе, Монреальском семинаре по неистощительному управлению лесами умеренной и бореальной зон (1993 г.), заседаниях Межправительственной рабочей группы по лесам мира (1994 г.), созванной Канадой и Малайзией. Проводились диалоги в Олимпии по критериям и индикаторам сохранения и управления лесами умеренной и бореальной зон (1994 г.). Кроме того, Россия стала одним из спонсоров Монреальского процесса. При заключении Международного соглашения по тропической древесине (январь 1994 г.) Россия стала одной из 24 стран-потребителей, которые обязались к 2000 году перейти к неистощительному управлению своими собственными лесами. Россия также подписала Рамочную конвенцию по изменению климата и Конвенцию по биоразнообразию.
 
С точки зрения конституционного права (части второй ст. 9 Конституции РФ) Лесной кодекс РФ допуская многообразие форм лесной собственности, не противоречит существующим нормам основного закона, с учетом ими установленных рамок и пределов действия.

Тем не менее, сегодня все мы являемся свидетелями того, как в нашем регионе, той же Московской области, других регионах страны, криминализация рынка земель государственного лесного фонда приняла катастрофические размеры. Длительное время в России повсеместно нарушается законодательство о переводе земель лесных в нелесные в лесах первой группы в целях, не связанных с ведением лесного хозяйства и пользованием лесным фондом. Теневые операции с землями государственного лесного фонда, связанные с захватами земель в водоохранных зонах, заказниках, лесопарках, по данным материалов прокурорского надзора, совершаются с участием органов исполнительной власти субъектов РФ, органов местного самоуправления, территориальных органов управления лесным хозяйством, территориальных органов управления. 
Формированию скрытого земельного рынка благоприятствовали нарушения природоохранительного законодательства в связи с изменением функционального статуса этих земель и последующей вырубкой расположенных на них лесов. Обязательная государственная экологическая экспертиза, как того требует специальный закон, на практике в большинстве случаев не проводилась. Нередко заключения специально уполномоченных государственных органов экологической экспертизы подменялись согласованием с территориальными органами Министерства природных ресурсов РФ.

При этом разрабатываются различные коррупционные схемы с участием органов местного самоуправления, административных органов различного уровня от федерального до регионального. По таким коррупционным схемам, по которым осуществляляется самовольный захват земель государственного лесного фонда, строительство коттеджных поселков в водоохранных зонах, заказниках, лесопарках, федеральные, региональные и муниципальные чиновники. Муниципальный и государственный бюджет по таким нелегальным сделкам фактически ничего существенного не получает.

Такая позиция закона по легализации криминального рынка земли и леса развращающим образом действует на рядовых граждан России, создает социальное напряжение с непредсказуемыми социальными последствиями, расшатывает чувство законности и уважения к закону, поддерживая и питая мысль о правильности поговорки: закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло.
Конечно, есть и другие экономико-правовые проблемы, связанные, например, с искусственным ограничением лесозаготовок из-за нерентабельности транспортировки лесопродукции железнодорожным и автомобильным транспортом (высокие железнодорожные тарифы, сезонные ограничения на проезд по дорогам и мостам), демонополизацией экспорта леса из-за разрушения российского конкурентного превосходства на мировом рынке леса, криминализацией рынка леса, которые могут и должны быть решены в рамках налогового, предпринимательского, конкурентного, таможенного, банковского, кредитного, уголовного права.

Действия чиновников резко контрастируют с конституционной и цивилистической доктриной о содержании права собственности и игнорируют требования конституционного и гражданского законодательства, согласно которым земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории, в принципе, специальными федеральными законами могут быть установлены ограничения прав собственника лесного участка, который свободно владеет, пользуется и распоряжается природными ресурсами, но при существенном условии, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц (часть 1 ст. 9 и часть вторая ст. 36 Конституции РФ).

В принимаемых чиновниками Минприроды региона не находит отражение конституционная теория служения частной собственности на леса общественным интересам, социальные функции которой ограничены другими посторонними правами, в том числе правом государства осуществлять экономическое и административное регулирование частной собственности на леса. Напротив, судя по риторике обсуждений, они активно закрепляют взгляд на частную собственность на арендованных участках леса, как на неограниченное, произвольное право и абсолютное право, распоряжаясь им по своему усмотрению, формально придерживаясь рамок закона, если не вникать в ситуацию глубже.

В противоречии с требованиями части 1 ст. 9 и части 2 ст. 36 Конституции РФ, ст. 129 и 260 ГК РФ закрепляют понимание права арендаторов как права владеть, пользоваться и распоряжаться наиболее абсолютным образом. 

закон исходит из того, что имущественные отношения, связанные с оборотом лесных участков, регулируются лесным законодательством, и допускает субсидиарное применение гражданского и земельного законодательства к тем отношениям, которые не урегулированы лесным законодательством. Существуют, однако, специфические особенности лесных отношений, которые исключают применение отдельных положений гражданского законодательства. Это касается прежде всего аренды лесного участка как особого вида лесопользования, которое производно и зависимо от права государственной собственности на леса и имеет свои экономические и юридические особенности. В настоящее время арендные отношения исчерпывающим образом урегулированы ГК РФ. И общие положения об аренде, которые содержатся в § 1 главы 34 ГК РФ, относятся в полной мере к аренде лесных участков.

Нормы ГК РФ, регулирующие арендные отношения, применяются к аренде земельных участков и иных обособленных природных объектов с учетом того, что специальным законом, как гласит п. 2 ст. 607 ГК РФ, могут быть установлены особенности аренды лесных участков. 

Между тем российская правовая традиция привязывает возникновение права собственности не только к гражданско-правовым сделкам, к которым относятся и договоры аренды лесных участков, но и административным актам компетентных органов государства и органов местного самоуправления, юрисдикционным актам судов, арбитражных судов, третейских судов, с которыми закон связывает возникновение прав на леса граждан и юридических лиц, что создает реальную угрозу отчуждения лесов или отдельных участков леса, при наличии оснований для этого, или формальных поводов.

В силу указанного выше,  толкование "Лесного кодекса" чиновниками от природы своеобразно, смешивая бланкетные нормы, с нормами прямого действия, может быть обусловлено отнюдь не служебными и должностными интересами, и уж точно во вред населению, в первую очередь горожанам. 

И проявленный общественностью интерес к деятельности Минприроды региона, не нужно выдавать за спонтанную вспышку недовольства отдельно взятым забором на арендованном участке, это социальная напряженность перерастающая в активный гражданский протест, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А не "предвыборная история", которая пройдет и утихнет после 4-го марта, не нужно никогда смешивать социальный протест с политическими акциями, это глубочайшее заблуждение.

Минприроды Ульяновской области, активно вторглось в пространство местного самоуправления – народ отреагировал адекватно, в пределах конституционных норм, так как ранее, чиновники в течении длительного времени игнорировали жалобы граждан, то сценарий развития событий перешел в новую фазу взаимоотношений населения и власти.

 * в тексте, без выделения кавычками, использованы материалы профессора, д.ю.н Г.Е.Быстрова, кафедра аграрного и экологического права МГЮА, поскольку цитирование возможно не дословное, приводится по конспекту.

Материалы комментируем в нашем телеграм-канале
Источник