В Среднем Поволжье, на границе Татарстана и Ульяновской области, есть так называемые Щучьи горы. Эта удивительная территория размером приблизительно в сто квадратных километров покрыта оврагами и лесами – и потому труднодоступна с суши. Оттого и сохранили до сих пор Щучьи горы и густые леса, и зверье, и птицу.
Однако ныне надо писать не «сохранили», а «сохраняли». Ибо в последние годы нависла над этим удивительным уголком природы угроза, имя которой – браконьерство.
Как попадают потребители флоры и фауны в труднодоступные кущи? На карте Среднего Поволжья хорошо видно: Щучьи горы острым клювом врезаются далеко в Куйбышевское водохранилище как раз напротив поселка Старая Майна. Там, за Волгой – Ульяновская область, другой административный регион. Расстояние между Щучьими горами и Старой Майной плевое – чуть более четырех километров. На резвой моторке – двадцать минут ходу.
Вот и наладили эту разбойную тропу «добытчики» из Ульяновской области. И как наладили! С размахом, с удобствами, с наглостью. Главный охотовед Тетюшского района Андрей Бычков рассказывал о житие-бытие природных мародеров так:
– Я был наслышан о бесчинствах браконьеров из-за Волги – но взять их с поличным долго не удавалось. И вот однажды на двух моторках мы, егеря, вместе с милицией нагрянули в Щучьи горы таким же путем, что и браконьеры – по воде. Они нас оттуда не ждали. В одном из ущелий обнаружили бра-коньерскую базу, оборудованную для долгого использования: добротная изба, холодильники, коптильни и даже баня с телевизором в предбаннике. По погодным условиям у браконьеров был «выходной», поэтому все они были “дома”. Стали нам угрожать, пришлось милиционерам кобуры расчехлить…
Дело кончилось тогда не совсем по закону, но эффективно. Браконьерам дали полчаса на сбор личных вещей. И, отобрав орудия лова и вооружение, отпустили восвояси.
– А потом облили базу соляркой и подожгли…
Стало в Щучьих горах тихо и спокойно.
Но спустя некоторое время Андрей Ильич умер: внезапный инсульт. Ах, если бы этот ревнитель природы был жив-здоров! Однако, думаю, и ему, страстному и бескомпромиссному защитнику всего живого, сегодня было бы трудно обеспечить сохранность фауны Щучьих гор.
Причин для такого умозаключения много. Это – и ослабление государственного контроля за состоянием нашей многострадальной земли. И легкая возможность обзавестись огнестрельным оружием, уже приближающимся по своим возможностям к боевому, и, наконец, всеобщая автомобилизация.
Попробуй, настигни браконьера, вершащего свое гнусное дело на джипе «Лендровер»! Или удирающего от Щучьих гор на мощном катере!
Поэтому нынешним охотинспекто-рам можно лишь посочувствовать.
Однако не только скорострельным оружием, приборами ночного видения, оптическими прицелами, мощными автомобилями и катерами оснащены ныне браконьеры. У них появился новый помощник, который свел все усилия охотрыбинспекторов к нулю и сделал браконьеров поистине недосягаемыми.
Этот помощник – на жаргоне поволжских браконьеров – «мобила». То есть мобильный телефон.
– Если раньше мы могли устраивать рейды по злачным для браконьеров местам; ловить их с добычей на проселочных дорогах – то теперь это практически исключено. Не успеваем выехать из района, как браконьеры уже предупреждены своими осведомителями. Полную информацию о наших передвижениях они получают в самых глухих урочищах. И – все! Мы едем туда, где они орудуют – но их и след простыл. Или все уже спрятано: ружья, дичь, сети. А сами браконьеры с невинными улыбками либо грибы собирают, либо с удочками сидят…
За невеселыми рассказами ульяновских и татарстанских егерей – настоящая драма, которую принесло в Щучьи горы достижение цивилизации, отмеченное нобелевской премией…
Так уродливо оборачивается у нас, в России, одно из достижений человеческого разума. И разве только оно одно?
Честно признаться, меня давно тянуло поразмышлять на тему о том, как причудливо используются в жизни россиян научные открытия, какое применение находят современные технические приспособления, достижению каких целей они служат. В частности, в сельской местности.
Начну с воспоминаний. Я вырос в деревне, отрезанной не только от города Казани, но и от райцентра непролазными хлябями, речками и холмами. Не было электричества и водопровода. Быт был тяжел, неудобен, надоедлив. Однако в клубе молодежь играла в шашки и шахматы; читала газеты и книги, была трезвой и не бесчинствовала по ночам.
Сейчас в ту деревню ведет асфальт, электричество в каждом доме; в местном магазине шесть сортов пива. По улицам стоят водозаборные колонки, а в кармане каждого подростка верещит «мобила». Однако в клубе – лишь дискотеки. Читать люди бросили, по вечерам «соображают». И юная деревенская поросль не дает покоя никому.
Массовая автомобилизация обернулась опустошением окрестных лесов, речек и лугов.
А взять такое удобство, как, скажем, автотрасса. Считается, что во всем мире появление новых дорог ведет к облегчению жизни, оживлению производства и экономики, улучшению медицинского и иного обслуживания населения. То есть служит во благо людям, приобщает к достойной жизни.
У нас все иначе. Плюсы полностью нейтрализуются минусами! Вот небольшая деревушка Дубовка. От автотрассы Ульяновск-Ундоры ее отделяет три километра труднодоступного проселка. Народ требовал асфальта. Власть поднатужилась, провела приличную дорогу. Однако это не помогло: сельхозкооператив обанкротился. Зато теперь в деревушке, не знавшей еще недавно замков, все тащат с огородов, из сараев, из хлевушков. И не свои орудуют, а заезжие гастролеры на «тачках» или мотоциклах. Прикатили, прихватили и тут же смылись… А поскольку народ в Дубовке в основном пожилой, то гоняться за моторизованными грабителями по асфальту просто некому.
– До появления дороги жили спокойно. Теперь ночь-полночь не спишь, прислушиваешься: вот мотоцикл тарахтит. Что хотят стибрить? Или еще напасть: откуда-то «полукрутые» парни на машинах понаехали, продажу паленой водки наладили, всех девчат перепортили. Коноплю по огородам шарят, мак ищут, – ворчит местный старожил Борис Котовкин.
Его недовольство вполне объяснимо: новая дорога, улучшив условия быта, существенно ухудшила качество жизни. И такая двойственность – повсеместно.
Принято считать, что цивилизация во всем мире разрушает мораль. С таким утверждением можно поспорить, но в России это – сама очевидность. Мы как-то очень умело любое техническое усовершенствование быта приспосабливаем для не очень благовидных дел и устремлений. Электрификация поставлена на службу самогоноварению и подпольной распиловке ворованного леса; автотрассы порождают придорожную проституцию; автомобиль служит браконьерству…
А теперь вот и гениальное открытие нобелевского лауреата Жореса Алферова «запряжено» в криминальную “повозку”.
О, «мобила»! О том, что она привнесла в сельскую жизнь, можно писать тома. Конечно, стало возможным не выходя из дедовской избы поговорить с детьми, вызвать медицинскую помощь, обратиться в полицию и так далее. И все это, конечно, хорошо.
Но другая сторона медали! Она приводит в оторопь. Лесники, рыбинспекторы, руководители сельхозкооперативов, полиция – все в один голос утверждают: наличие сотовой связи на бескрайних сельских просторах сильно ухудшило криминальный и браконьерский климат! Ибо стало несравненно легче и воровать, и безобразничать в полях, лесах, на реках и озерах. Сообщество, скажем так, сельских и заезжих «прихватителей» очень умело и эффективно приспособило «мобилу» для своих нужд.
«Зона покрытия» стала зоной благоденствия для закононепоспушных граждан.
Такие дела.
Чем завершить эти невеселые размышления об очередных странностях нашего бытия?
Вот история, рассказанная мне в деревне Беденьга одним из местных жителей.
– Осенью дело было. Сентябрь, листопад начался. Все в природе меня-ется. Поля и луга выкошены, зверью туго приходится. В это время лоси начинают кочевать – из мелких дубрав в крупнолесье идут. Поля голые, им страшновато. Встанут в лесополосе, сумерек ждут. Да не все дожидаются…
Далее следовал незамысловатый и ныне привычный сюжет. Пережидавшую день в лесополосе лосиху, увидел местный мужик, собиравший в поле солому. Тут же позвонил по «мобиле» приятелю, у которого имелся самосвал. Тот мгновенно «мобилизовал» стрелка. Хозяин карабина с глушителем и оптическим прицелом тут же примчался и «решил проблему» одним выстрелом. Из соседней деревни уже двигался тракторный погрузчик, тоже вызванный по телефону.
– Моментом лосиху в кузов брякнули – и к песчаной яме махнули, она тут неподалеку: за песком.
– А песок-то им зачем? – удивился я, вникая в рассказ аборигена. Тот сам сильно удивился:
– Ты что, с Луны что ли? Или не знаешь, как сейчас ворованное возят? Тушу – на дно кузова, а сверху песка навалят или гравия. «Строимся, материал везем», – в случае чего. ГАИ там, или кто… Не будут же они в песке или гравии шариться… Верняк! Вот – не пасли, не кормили – а сразу целую корову завалили.
В голосе рассказчика были явственны нотки зависти: повезло мужикам! А мне стало ужасно жалко животное, так легко обреченное на смерть с помощью, как сейчас говорят, «современных технологий»…
Впрочем, господин Нобель тоже думал, что изобретение динамита положит конец всем войнам, ибо ужаснет человека.
Ошибся, однако.
Жан МИНДУБАЕВ