Замечательный музыкант, заслуженный артист России Валерий Уткин бенефисом отметил свое 55-летие.
Трубач, дирижер Ульяновского государственного духового оркестра «Держава» областной филармонии, он дарит слушателям радость встреч с музыкой.
Выпускник Петрозаводского филиала Ленинградской консерватории, дипломант и лауреат всероссийских и международных конкурсов, член Всемирной гильдии трубачей, профессор кафедры оркестровых инструментов УлГУ, сегодня Валерий Николаевич рассказывает о себе читателям нашей газеты.
– С чего началась Ваша любовь к музыке? Как встретились Вы и труба?
– Все мы родом из детства. В родном Магнитогорске, в родительском доме, все время звучала музыка. Папа любил играть на баяне. Народные и советские песни, городской фольклор пели родители, родственники, наши гости. А у меня был сильный дискант, и я солировал в детском хоре. Все-таки, странная вещь – судьба. Какие-то чудеса происходят. Все шло к тому, чтобы я стал музыкантом. В Египте, куда папу-металлурга направили учить арабов сталь варить, меня, 11-летнего, пригласили петь в вокально-инструментальном ансамбле. И песня, на которой я сорвал голос, была про трубача. Но тогда я и не знал, что это за инструмент такой – труба. Когда мы вернулись из Египта, я бросил музыкальную школу, увлекся спортом. Но в седьмом классе вдруг понял: я – музыкант, и музыка – мое предназначение. И пошел летом в ДК «Металлург» поступать в духовой оркестр. Но – разочарование: его руководитель был в отпуске. Начался новый учебный год. И вдруг в класс заходит красивый человек, по тем временам просто необыкновенный, интеллигентного вида, с бородкой, и говорит: «Ребята, у вас в микрорайоне открывается духовая студия «Пионер». Кто хочет заниматься, пройдемте в актовый зал, мы вас прослушаем». И все поднялись и пошли. Набрали 30 человек. И этот человек – Евгений Иванович Можеевский – стал моим первым педагогом. Он мне сказал: «Давайте я Вам покажу, что такое труба», – взял инструмент и начал играть. Мне так понравилось! А в итоге из тех 30 человек профессиональным музыкантом стал только я один. И так попал я «в трубу»!
– Как складывались отношения с инструментом? Он, наверное, как человек, – со своим характером, настроением… Вообще, ведь это только на первый взгляд кажется, что играть на трубе просто. На самом деле, это все равно, что шахтером работать…
– Да, очень тяжело физически, нагрузки огромные. Даже стаж до пенсии у «духовиков» – 25 лет, а в Большом театре и того меньше – 20 лет.
– А потом надо всю жизнь играть, иначе с легкими будут проблемы?
– Музыкант привыкает к нагрузкам. Если он выходит на пенсию и резко бросает играть, то быстро угасает. Знаю замечательные случаи, когда люди играют на духовых инструментах до 80 лет и прекрасно себя чувствуют. Но вы спросили о взаимоотношениях с трубой. Знаете, когда полюбишь инструмент, то отдаешь ему всю свою жизнь, и он отвечает взаимностью. Человек и труба становятся единым целым. И играть на ней – это уже образ жизни. Когда я поступил в Магнитогорское музыкальное училище, то был единственным, кто получил по специальности «четыре», остальные – «пять». Мне пришлось догонять, больше заниматься. Это важно, когда человек ценит то, чего достигает. Больше я «четверок» не получал, отличником был и в консерватории. Главное, я понял, что нашел то, что мне нужно, что я могу через музыку – пусть это громко сказано – проповедовать свои идеи смысла жизни, стремления к идеалу, гармонии. Стремясь к этому сам, я передаю свой посыл и людям. Это – счастье!
– Вы – редкий человек, который знает, какова его миссия. И Вы следуете ей?
– Конечно! Я глубоко убежден, как приверженец Шопенгауэра, – единственного философа, который придавал огромное значение музыке, – что она развивает в человеке абстрактное мышление. Это необходимо, чтобы понимать природу, двигать прогресс. Ведь музыка будет существовать вечно, даже если человечества не будет, потому что источник звука – вибрация. От нее и жизнь зародилась. Шопенгауэр первым предположил, что у каждой планеты есть свой звук. А потом ученые это подтвердили. Когда я был членом философского кружка, то говорил, что сначала был Звук, а не Слово, как это написано в Библии.
– А Вы точно не ошиблись с выбором профессии? Вы бы и философом были неординарным…
– Философия – увлечение. Музыка – все. И она не имеет границ, она понятна всем народам. Вот пример: я работал в Сирии, нас, музыкантов, привезли в султанат Амман и устроили встречу с древним племенем. Там люди, живущие в природе, показывали нам представление, изображая, как они с врагами борются. Один достал рог буйвола и начал на нем играть, остальные начали ритуальный танец. Я взял у него инструмент, заиграл и встал в их ряды. Нам было все понятно, и мы получили вместе огромное удовольствие.
– Сейчас Вы занимаетесь дирижированием. Это труднее?
– Объединить всех одной идеей, и чтобы они в нее верили, – сложно. Самому проще. Вышел на сцену и отдался игре на трубе. Но если тебе есть, что сказать людям, и ты можешь убедить в этом музыкантов, то ты – счастливый дирижер.
– Вы – автор собственной методики игры на медных духовых инструментах. Как это получилось?
– Я же поздно начал свой путь в музыке. Поэтому много искал, мучился. Изучил все методики, и постепенно сложилась собственная. Если по ней заниматься, то трубач может работать бесконечно долго. Это игра, приближенная к природе, к законам акустики и даже… философии.
– Вы учите по ней студентов УлГУ. И каковы результаты?
– Все, кто у меня занимался, успешно работают в Ульяновске и других городах. Знают о методике и за рубежом.
– Хочу вернуться к Вашей мысли о том, что музыкант может транслировать публике свои идеи стремления к гармонии. Для чего?
– Это самый главный вопрос. Он – об уровне культуры населения страны. Без него невозможно возрождение страны. Когда человек не понимает, что делает и зачем, он никогда ничего хорошего не сотворит. Вот он красит забор, и у него должно быть чувство прекрасного. Или -закручивает гайку. Если нет чувства гармонии, то он ее как надо не закрутит. Как такого человека воспитывать? Безусловно, нужны учреждения культуры. И – музыка! Люди должны получать хотя бы начальное музыкальное образование, оркестры должны давать концерты, доступные широкой публике.
– Но в России все это есть, хотя, конечно, в более скромных масштабах…
– Вы знаете, в США – 1200 симфонических оркестров, а в России – 70. Почему? В свое время знаменитый скрипач Иегуди Минухин, кстати, выходец из России, выступил в Конгрессе США и сказал, что если в стране не будет повышаться общий уровень культуры, в том числе музыкальной, то большевики возьмут верх. И к нему прислушались, стали на все это выделять деньги.
– А что у нас с музыкальным уровнем культуры?
– Наше музыкальное училище в этом году выпускает всего семь музыкантов-духовиков. Раньше такого никогда не было! Еще лет пять, и играть в симфоническом оркестре будет некому. Музыканты стареют, выходят на пенсию. А среди молодежи эта профессия непопулярна, потому что оклады в оркестрах более чем скромные. Искусство легко убить: его нужно просто перестать финансировать. Но ведь искусство – это то, что вытаскивает человека из грязи бездуховности и невежества.
– Валерий Николаевич, Вы по своей природе – творец. В нашей филармонии Вы создали «Волга-брасс-квинтет», ставший государственным. Но ведь на Вашем счету он не единственный?
– Когда я учился в консерватории в Петрозаводске, у нас был брасс-ансамбль, с которым мы летом ездили по Карелии. Потом в Караганде у меня был квинтет. Когда сюда приехал, появился «Волга-брасс-квинтет». Мы поехали на последний перед распадом СССР Всесоюзный конкурс в Харькове и стали лауреатами. Потом были победы на конкурсах в Германии, во Франции. В 2001 году мы провели в Ульяновске Международные брасс-игры. В Сирии, где я преподавал, создал первый студенческий духовой оркестр. Потом был Ханты-Мансийск, где появился «Сибирь-брасс», ставший лауреатом всероссийских конкурсов…
– Вы четыре года были директором Ульяновской филармонии. Какие уроки для себя вынесли?
– Я по натуре – не директор. Во всех деловых разговорах переключался на нужды музыкантов, защищал их права. Этот мой подход со стороны высокого начальства считался «неправильным». К тому же, будучи директором, я продолжал играть на трубе и дирижировал. Закончил заочно Казанскую консерваторию. В общем, я понял, что музыкант должен заниматься музыкой, приносить людям радость, счастье.
– Вы человек, который постоянно генерирует интересные идеи, материализующиеся потом в проекты. Это, например, были «Брасс-игры» в Ульяновске, которые запомнились горожанам, но, к сожалению, не получили продолжения по причинам материального характера. Знаю, что у Вас есть новое предложение. Расскажите о нем.
– Три года я «пробиваю» Российский молодежный духовой оркестр. Он мог бы работать в Ульяновске на сессионной основе – давать три концерта в год. В него могут войти, в первую очередь, наши ребята-выпускники. Готовы подключиться Саратовская, Казанская консерватории. Можно сделать интересные программы. Заработанные средства пошли бы на Международные брасс-игры. Для чего это все? Опять-таки, чтобы молодежь привлечь к музыке! Сейчас это мое предложение лежит в городской администрации. Интересно, какое решение будет принято в нашей «культурной столице»?..
Беседовала Ирина Морозова