Судебный процесс по делу о ДТП с участием бывшего федерального судьи Валерия Саса привлек к себе внимание прессы и правозащитников. В России судьи редко оказываются на скамье подсудимых — судейская корпорации предельно герметична и редко сдает своих «сукиных детей», разве что совершенное ими преступление слишком уж мерзко и очевидно. Зато судейские с легкостью исторгают из своих рядов тех, кто в силу «чрезмерной» порядочности пошел против корпорации. Любопытно: как только экс-судья Сас получил статус подсудимого, он принял на себя роль педантичного законника, добровольного и квалифицированного консультанта суда и обвинителя всей системы уголовного преследования, в первую очередь следствия и надзора. Фактически он стал оппозиционером режиму. Только сочувствия в этот момент уже не вызывал.

1370809102

В ночь на 22 января 2011 года на волжском мосту в Ульяновске столкнулись «тойота хайлендер», которой управлял судья Щелковского городского суда Московской области Валерий Сас, и «жигули», в котором ехали четверо родственников. В аварии погибли двое молодых людей (22 и 23 года), еще одна пассажирка «жигулей» получила тяжелые травмы и стала инвалидом. Судья не пострадал.

Из дела следует, что Сас выехал на «встречку», летел со скоростью более 100 км/час, перед столкновением не только не тормозил, но и прибавил скорости, вероятно, спеша вернуться на свою полосу. «ВАЗ» же двигался по своей полосе, на что указывают следы от торможения и расположение осколков стекла. В ходе следствия и суда множество свидетелей, включая сотрудников ГИБДД, ДПС, МЧС, показали, что в ту ночь от Саса исходил сильный запах спиртного. От медицинского освидетельствования на алкоголь в крови он отказался. По словам гособвинителя Игоря Рябова, Сас на месте аварии предлагал сотрудникам автоинспекции «решить вопрос». «В силу своей должности он полагал, что является неприкасаемым», — сказал прокурор. Рябов говорит, что сразу после аварии Сас признался инспекторам ДПС, что по неосторожности выехал на встречку: «В состоянии стресса он не думал о защите, лишь потом отказался от этих слов и от освидетельствования».

Вначале многие не верили, что дело вообще дойдет до суда, настолько лениво оно расследовалось на первом этапе. Один только штрих: почему-то «вышла из строя» именно та камера видеонаблюдения, которая запечатлела момент столкновения. Если бы дело спустили на тормозах, никто бы особо не удивился, ведь судья — из касты неприкасаемых. Но помогла гласность. Ульяновский журналист Михаил Белый через местный форум попросил откликнуться свидетелей. Отозвались родственники погибших. Журналист также получил сообщения, авторы которых знали Саса лично и поведали, что и судья он небезукоризненный, и человек так себе. Белый вцепился в тему, серия его публикаций в «Новых известиях» и «Газете.ру» стронула лавину: тема пошла по федеральным СМИ, состоялись пикеты с участием родственников погибших, подключилась правозащитная организация «Агора», местные правозащитники. Машина правосудия со скрипом тронулась. В начале июня, то есть спустя два с половиной года после аварии, уже под занавес судебного процесса, Сас заявил, обращаясь к присутствующим журналистам: «Четвертая власть сыграла важную роль: вы сделали из меня преступника, органам следствия оставалось лишь это подтвердить».

Как вел себя после аварии с человеческими жертвами судья, который два десятка лет вершил судьбу других людей? Сначала попросился в отставку, чтобы сохранить материальные привилегии судьи. Ему было отказано: Сас лишился судейского статуса, обжаловал решение Квалификационной коллегии судей Московской области о привлечении его к ответственности в Апелляционной коллегия Верховного cуда, но безуспешно. Время шло, только через год с лишним после аварии было предъявлено уголовное обвинение, а через два в Ульяновске начался суд. Валерия Саса обвинили в нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортного средства в состоянии опьянения, повлекших по неосторожности смерть двух или более лиц (ст.264 часть 6 УК РФ). Свою вину подсудимый не признал.

Сас как мог оттягивал начало процесса: менял защитника, долго знакомился с делом, выправил казанскую прописку в надежде перенести дело туда, не явился на предварительные слушания, прислав телеграмму, что отдыхает по туристической путевке в Испании, хотя ранее с него была взята подписка о невыезде, добился переноса слушания из районного суда в областной, использовал малейшие процедурные зацепки, чтобы тянуть время. В частности, заявил, что его «тойота» была неисправна (опровергнуто экспертизой); что получил закрытую черепно-мозговую травму (опровергнуто экспертизой); что перед поездкой спиртного не пил, но после аварии хлебнул валерьянки или пустырника, чем и объясняется запах; что дорога была скользкой (опровергнуто свидетелями); что от теста на алкоголь не отказывался, потому что в деле его отказ не запротоколирован, а акт, заверенный врачом, — слабый документ.

В первые дни процесса, по словам юриста «Агоры» Алексея Глухова, Сас вел себя дерзко, задавал родственникам погибших довольно циничные вопросы: «Чем вы можете подтвердить расходы на погребение? В чем заключается ваш моральный вред?» Извинения от него потерпевшие услышали уже в конце процесса, да и то очень странные: Сас оговорился, что извиняется не как виновник аварии, а лишь как человек, управлявший автомобилем — источником повышенной опасности. Уже во время последнего слова он заявил, что перечислил родителям погибших по 450 тысяч рублей и 150 тысяч — выжившей женщине, а также сообщил о наличии у него несовершеннолетней дочери, напомнив суду, что в случае обвинительного приговора ему полагается скидка до двух третей срока. На очередном круге прений потерпевшие и их представители сказали, что частичное возмещение ущерба в самом конце заседания — это не смягчающее обстоятельство, что экс-судье не хватило мужества признать вину, да и ребенка ничто не мешало «предъявить» пораньше.

Перемена мест — с кресла судьи на место подсудимого — сильно влияет на риторику. Последнее слово Валерия Саса прозвучало как приговор системе, в которой он долго и успешно работал. Он говорил как истый оппозиционер и правозащитник, поборник буквы закона и презумпции невиновности: «Нам было отказано в проведении экспертиз, мои права были ограничены, суду необходимо проверять материалы дела. Должен констатировать, что предварительное следствие проведено на самом низком уровне, недобросовестно. Это уже тенденция: все, что следствие приносит прокурору, тот зачастую подписывает не читая. Если суд все это примет, это страшно! Тогда можно любого закатать в асфальт». Практически те же слова я слышал, например, от Сергея Удальцова год назад в известном процессе по иску «молодогвардейки» Анны Поздняковой, обвинившей его в нанесении побоев, — в том самом деле, которое войдет в анналы судебного бесправия под девизом «Ура, меня ударил Удальцов».

Только послушайте, что говорит человек, долгое время находившийся под защитой системы, но лишившийся ее покровительства и теперь ставший уязвимым, как любой, кто не зарекается от сумы и тюрьмы: «У меня опускаются руки при виде этого обвинительного заключения. Ну, давайте вернемся в 37-й год и будем судить по словам свидетелей, на основании их домыслов и оценок!» Или: «Может быть, есть и моя вина, но это надо доказать… Доказательства порочны, это не доказательства, а досужие домыслы. Призываю суд слушать сторону защиты и выбрать здоровые зерна… Суд обязан учитывать все обстоятельства». Или вот это: «Лучше оправдать одного виновного, чем осудить десяток невиновных». Казалось, устами бывшего судьи говорят Ходорковский, Навальный и толпы всех неправедно судимых и осужденных неприкосновенными коллегами Саса всех, получивших свои «двушечки», «пятерочки» и «десяточки», хоть и с правом переписки.

Прокурор попросил для Саса 8,5 лет лишения свободы в колонии общего режима, адвокаты потерпевших настаивали на максимальном сроке в девять лет. До сих пор Сас вел себя так, словно не верил, что ему грозит реальное лишение свободы. Но, даже поверив в это, не смог преодолеть цинизма, видимо, присущего ему то ли по натуре, то ли по бывшей должности. Заявив в поучение суду, что дел о ДТП он в своей практике «нарассматривал» множество, Сас рассказал об одном их них: «Водитель перевозил бригаду рабочих, выехал на встречную полосу, перевернулся, погибло девять человек из пятнадцати. Санкция по статье была 12 лет лишения свободы, а я дал девять. Вот цена вопроса: девять погибших там и два — здесь». В общем, предложил начислить ему срок пропорционально числу жертв. На это адвокат Глухов сказал: «Цена человеческой жизни бесконечна: сложить две бесконечности или девять — результат будет тот же. Соизмерять число жертв — это плевок в душу потерпевших». Цинизмом Сас, похоже, заразил и своего адвоката Нину Костину: в оправдание подзащитного она сказала, что тот не стал бы подставлять такую дорогую машину под удар (!).

Оглашение приговора Валерию Сасу назначено на 19 июня. Судья Киргизов взял на раздумье больше двух недель. По ходу слушаний он четко соблюдал процедуру, чтобы исключить поводы для обжалования: процесс-то не рядовой. Посмотрим, выклюет на сей раз ворон ворону глаз или нет.