Летом 1974 года мы с женой наконец получили квартиру и были счастливы, что наше полугодовое мытарство без жилплощади закончилось навсегда. Но вот однажды нас смутил звонок в дверь. В полночь. – Кто там? Мы с женой переглянулись. – Да это я, Саша Брежнев, из Литинститута! Он, не вытирая подошвы ботинок, сразу ринулся в большую комнату. Люда подогрела остывший ужин, заварила чай. Брежнев уплетал за обе щеки картошку с мясом и безумолку говорил, говорил. О чем он говорил, я не помню. Просидел он у нас больше часа, пока, наконец, отчалил. В ближайшие две недели он заезжал к нам в гости четыре раза и всегда ночью, на пятый раз он явился на рассвете. Я встал с кровати злой и решил положить конец этим дружеским визитам. – А что я такого сделал? – простодушно удивился Брежнев. – Мне же скучно на дежурстве. Я захлопнул перед ним дверь. Больше он нас не беспокоил. Тем временем Брежнев стал «видным» ульяновским литератором, то есть его рассказы часто печатала «Ульяновская правда» и не меньше, чем на половину газетной полосы. Надо сказать, что редактор «УП» М. Колодин ни за что бы не решился на публикацию этих шедевров, если бы не начавшее циркулировать в городе мнение, что Саша Брежнев состоит в родстве с генсеком ЦК КПСС Л.И. Брежневым. Сыграло ли тут роль некоторое между ними визуальное сходство или обаяние фамилии – сказать трудно, но Саша Брежнев лихо печатался в партийной газете, что уже само по себе было верным признаком признания его дарования партийными инстанциями. И весь этот дутый имидж рухнул в одночасье, а именно в славный тридцатилетний юбилей Победы 9 мая 1975 года. В этот день первый секретарь обкома партии А.А. Скочилов (Бабай) пригласил отметить славную дату Героев Советского Союза и полных Кавалеров ордена Славы. Звучали речи, звенели стаканы. Участники Победы крепко поддали и разошлись по гостиницам и домам. И уже дома одному Герою стало плохо. Его жена вызвала скорую помощь. Приехала бригада А. Брежнева. Врач мельком глянул на больного и сказал, что его зря вызывали: больной безнадежен. Жена и родные в слезы. Брежнев повернулся – и был таков. К утру Герой оклемался, узнал, что врач скорой записал его в мертвяки и пошел в обком партии. Хозяин области сидел в своем кабинете и пил зеленый чай. Пострадавший рассказал про свою обиду. Бабай налил одной рукой ему рюмку французского коньяку, а другой поднял телефонную трубку и приказал вышвырнуть Брежнева из области. В 24 часа. Тогда такие вопросы решались просто. Помнится, Саша Брежнев проявился в 1989 году на экране телевизора во время встречи молодых московских литераторов с первым секретарем Союза писателей СССР В. Карповым. Литераторы требовали от В. Карпова свободы, своих публикаций, право на развитие какой-то другой литературы, не в русле русской словесности, а в сточной канаве пост-чего-то-там. В это время у него вышла книга прозы. Я видел ее на прилавке, но почему-то не купил. Может быть испугался, что Брежнев опять ночью позвонит в дверь моей квартиры. Николай Полотнянко. Две гвоздики.( Воспоминание о романсе) Я помню скуку дней ненастных, Ночь обещала быть морозной. Одна – моя. Твоя – другая. И пусть тревожно завывает От них июльским веет зноем Любимых тени, близких лики Июль 2013 Материалы комментируем в нашем телеграм-канале
|
|
|
Да уж
С каким-то нескрываемым пренебрежением написано об Александре Брежневе, а он между прочим десяток книг издал в центральных издательствах, в том числе “Пирогов” в серии ЖЗЛ… Иным критикам такое и не снилось. А в начале 1990-х годов он дал рекомендацию в Союз писателей Анатолию Лукьянову (Осеневу), тоже о чём-то говорит.
Полотнянко
Г-н Лукьянов за писанием стишков проглядел державу. Желаю г-ну “Да Ужу” заиметь знакомого раздолбая на каждую ночь гостем. Саша был таким же раздолбаем, что и Лукьянов. Да уж…
Да уж
Почему же был? Он и ныне здравствует, и книги продолжает писать… А обозвать исподтишка Брежнева и Лукьянова раздолбаями – это не от большого ума.