– Поэма-
-1-
Здравствуй Волга – душа человека!
Древний ветер летит в затон.
Грузно волны, густые от снега,
Бьют в причальный слепой бетон.
Выйду я на холодный берег.
Влажно светит звезда в ночи.
Научи меня жить и верить,
Волга, счастью меня научи!
Знаю, есть у тебя в запасе
Плёсы, заводи, Жигули,
Пугачёвщина, Стенька Разин,
Вёрсты политой кровью земли…
Ветер щёки царапает колко.
И от снега кипит волна.
Бьётся грузно о берег Волга.
Волга спрашивает меня…
– 2 –
Я однажды нашёл
Фотокарточки
В старом альбоме,
Хронографию жизни
Рабоче-крестьянской семьи,
Отпечатки торжеств
И невзгод в нашем доме.
Их на вечную память
Оставили предки мои.
Нет герба
На альбомном лоснящемся
Плюше,
Геральдических птиц
И зверья
На парчёвой кайме.
Предки были просты,
Их безвестные души
Выходили из тьмы,
Исчезали бесследно во тьме.
Не князья,
Чтоб кичиться своим родословьем,
Не приезжие немцы,
Не мурзы поганой орды.
Основавший сей род
Наделил его доброю кровью,
И в историю вписанны
Битвы его и труды.
И когда я читаю
Открытую книгу России,
Вижу пращура светлый
И торжественный лик,
Это он обустроил
Просторы лесные,
И былин
Языковую крепость воздвиг.
Это он на священных
Воротах Царьграда
Щит прибил самокальным
Надёжным гвоздём.
Это он изогнул
Потолки Грановитой палаты,
А избёнку свою
Изукрасил летящим коньком.
А его
Забивали кнутами до смерти,
Волокли на правеж,
Батогами пущали кровя.
И сказал некий князь:
– О смердящие смерды!
Сколько их не топчи,
Вновь растут как трава.
О гонимый народ!
Твоего родословья страницы
Невесёлых мечтаний
О правде и воле полны.
Не из них ли взяла
Свой разбег тройка-птица,
Чтобы вечно лететь
Над простором страны.
Не избыть мужика
Ни битьём,
Ни кандальною цепью.
И когда разрывалась
Терпенья тугая струна,
Полыхали пожаром
Поволжские дикие степи,
На Москву надвигалась
Мужичья война.
– 3 –
Истории ветер
Летит по разлому России,
По каждому сердцу,
По каждой судьбе прямиком.
Со скрежетом рушатся наземь
Гербы вековые.
Летят на булыжник орлы
Коронованным лбом.
– Погибла Россия!..
– Россия победно воскресла!..
Слова атакуют, сшибаются,
В сердце без промаха бьют.
Призывным плакатам
На стенах расстрелянных тесно.
Из словолитен
Всё новые толпы их прут.
Восстанья круги
От столицы бегут к захолустью,
Равняя сословья,
Сдирая чинов шелуху.
Задворки страны,
Что пропахли обломовской Русью,
Встряхнулись, прозрели, –
И Ленин у всех на слуху.
– 4-
Спит мещанский Симбирск,
Февралём убаюкан –
Обещаньем свободы,
Раздела земли.
Отшумела в садах
Листвяная осенняя вьюга,
Ледяные зазимки
На зелень отавы легли.
Гулко грянул Октябрь –
Революции огненный праздник.
Будоражит страну
Обновления жуткая новь.
Но Симбирск молчалив,
Монастырский,
Лабазный,
С кистенём под полой,
Ошалевший от яви и снов.
Мыслят люди с деньгой:
Лучше пусть верховодят эсеры.
Совнаркомия Питера
Нам, волгарям, не указ.
Наша местная власть
Вся купеческой веры.
Их мы знаем насквозь –
Покупали не раз.
Спит мещанский Симбирск,
Но в казармах, шумят о свободе
Те, кто с вошью окопной
Был три года на «ты».
И пять сотен рабочих
Бузят на патронном заводе.
И крестьянин ко лбу
Поднимает щепотью персты.
Он ещё не опомнился,
В строки вчитавшись декрета,
Что в обмотке привёз
С галицийского фронта шабёр:
– Надо землю делить!
Неча ждать учредилки и лета.
Не помогут слова,
Так поможет топор!
Он молчит,
Но «люблю» сердце шепчет землице.
И мозолят глаза
Тыщи потных борозд.
До рабочей зари
Мужику будут в мареве сниться
Неба край,
Да копыта,
Да взмыленный хвост.
Он приникнет к земле,
Задохнётся от жара,
От затаённого
В почве огня.
Буйно щедра
Чернозёма опара,
Насквозь пропотевшая,
Будто холка коня.
Дождь пойдёт по земле,
Пашню каплями тыча,
Ярый дождь, что ждала
Вся земля
Столько дён!
И сорвутся к земле
Струи
Сотнями тысяч
Тугоскрученных ветром
Золотых веретён!
Как желанно мила
Зеленям эта пряжа,
Дармовщинный и сладкий
Весенний поток.
И потянется к солнцу
Хмельно и протяжно
Зеленоклювый
Дрожащий росток…
Золотое зерно
Защекочет ладоней мозоли.
Зажурчат жернова,
Сладко в ноздри пыля.
Не мечтает мужик
О другой, лучшей доле:
Лишь бы стала своею,
Навеки земля.
– 5 –
Светлый день – воскресенье!
Рынок в Симбирске
Колобродит, как стачка,
Мычит и визжит.
Из- под круга точильного
Сыпятся искры.
И заря кровянит
Голубые ножи.
Любит сердцем точильщик
Работу хмельную,
От которой земля
Закачается вдруг,
Когда вопьётся
Взасос, в поцелуе,
Нож заголяшный
В наждачный круг!
Точи, пролетарий,
Косы и вилы,
Кали, окунай их
В родниковую студь!
Земля раскрутилась
Гудящим точилом –
Вылетел в небо
Млечный путь!
Рынок в Симбирске
Шумит, колобродит.
Из уха в ухо
Слушок течет:
– Керенки больше, того,
Не ходят.
Только царь – золоту
Вечный почёт.
В руках у кого-то
Мелькнула газета.
Споры.
И некому речи пресечь.
– Быстро новая власть
Производит декреты.
– Как блины их печёт.
– Как бы рот не обжечь.
– Кто их знает?
Там Питер, Советы.
Здесь начальство и баба.
Я лучше на печь.
Как огонь в самокрутках,
Имя пыхает:
– Ленин. Ульянов.
Пожилой старожил
Мужикам из Тагая внушал:
– Это наш, симбирянин,
Без всяких обманов.
Я его самого
И отца его знал.
– Это надо ж! –
Качали вокруг головами.
– Наш, симбирский!
А может, ты врёшь?..
– Я тогда промышлял
В их порядке дровами.
Брехуном не дразнили.
Неужто похож?
– Ну, и как из себя он?
– Кто?
– Ленин тот самый.
– Был смиренный мальчишка,
Но взглядом востёр.
Волосы будто лампадное пламя…
– Ты гляди, а докуда допёр.
– Чай, из богатых?
– Какое богатство.
Домик, сад,
Ребятни полный двор.
…Рынок,
Стихнув,
Внезапно звереет от ора.
Плещет смрадная ругань
Из глоток, как дым.
Ловит скопом толпа
Карманника вора.
Наземь свалив,
Нависает, как туча,
Над ним.
Смертью пахнуло,
Могильной землёю.
Жизнь встрепенулась,
Почуяв провал…
Воздух густой
Разорвал над толпою
Выстрел,
И с крыш
Вороньё посдувал…
Рынок отпрянул,
Немой от испуга,
Чтоб обернуться
И вызверить лик.
Ноги расставив
И подняв руку,
Встал на телеге
В шинели мужик.
Рядом ещё.
Но негусто,
С полвзвода.
Крепкие парни.
Винтовоки, штыки.
– Граждане!
Власть в руках народа!
Правят Россией
Большевики!
– Сам-то ты кто?..
– Я пришёл от Совета,
Чтобы отдать свою правду
Вам.
В своих деревнях
Создавайте комбеды,
Землю делите
По головам!
– Мы бы ничо,
Да чего бы ни вышло…
– Хватит, слезай!
Что пустое брехать?
– Уши развесили:
К новому дышлу
Всех вас привяжут,
И ну – погонять!..
– Хватит, как малых детей
Нас баюкать!
-Эх, мне бы, батя,
Винтовку да штык.
– Бери в намозоленные
Мослатые руки
Плуг революции,
Русский мужик!
Трудно и страшно
С духом собраться.
Мужик всё примерит
Не раз и пять,
Прежде, чем бунтом
Пойти на богатство,
И на господ
Свою руку поднять.
А точильщик всё точит,
Камень кружится.
От весёлой работы
Трепещет душа.
И сыпятся искры,
Как перья жар-птицы
С раскалённого кругом
Голубого ножа.
– 6 –
Клубился зной
Колючий, злой.
Желтело небо, как рогожа.
Сграбастал голод
Пятерней
За глотку
Нищее Поволжье.
Смерть шла
По выжженным полям
Тенями рваными
Пожара.
И кровью наливался шрам
На детской шее
Комиссара.
Угрюмо заседал
Комбед.
Бесхлебье
Обсосало лица.
И падал из окошек свет
На злые
Острые ключицы.
Крик петушиный.
Выстрел.
Стон.
Скрипят ворота, как протезы.
Клокочет в глотках
Самогон.
Лежат за пазухой обрезы.
Огнём обкусанный забор.
Голов отъятых
Позевота.
Скороговорка пулемёта.
И пуля
Разрешала спор.
– 7-
Голенаста, как аист,
Мозолины глаже,
Вымахав,
Тысячи пашенных вёрст,
Висит на амбаре
Старинная сажень,
Деревянные ноги
Топыря вразброс.
Сделал её,
Когда был ещё в силе,
Дед,
Воротившись с гражданской домой.
Землю
Навечно крестьянам делили,
Счастьем ржаным
Одаряли с лихвой.
Путаясь в полах
Пробитой шинели,
С саженью шёл он,
Спеша со всех ног.
Землю делил мужикам
И артели,
Мощностью
В шесть лошадёнок и сох.
Всех наделил
И запрягся в работу.
Залежь ломал
И в отход уходил.
Чтоб прокормить десять ртов –
Всю голоту,
От зари до зари
Выбивался из сил.
Как она пахла,
Родная землица,
Плугом обласкана.
Вся в зеленях,
Вот и досталось судьбе
Распрямиться,
Больше не чудился
Голод и страх.
Малость окрепнув
К тридцатому году,
Думал,
Что дальше помчит рысаком.
Но для крестьянства
Другую свободу
Выдумал вождь
В кабинете своём.
Так зануздали –
Не брыкнешься даже.
От мужика
Отшатнулась земля.
Снова ладони
Мозолила сажень,
Пашню для нового счастья
Деля.
Тем, кто покрепче,
Под самые срубы
Землю обрезали,
Что негде встать.
Медные трубы
И чёртовы зубы –
Всё это им
Предстояло узнать.
Сбрую снесли,
И скотину согнали
В общий загон.
Сочинили колхоз.
Этих сослали.
Этих избрали.
Этих молчком отнесли
На погост.
Новая жизнь
Стала тише и глаже.
Думать не надо,
Коль всё решено.
Мерила труд
Бригадирова сажень.
Время катилось.
Куда? – всё равно.
Русская доля,
Судьба ножевая!
Горечь утрат.
И забвенья трава.
Только застонет душа,
Прозревая,
В горле занозой
Застрянут слова.
– 8 –
Бушует Волга.
Даль сокрыта мутью.
И на душе предчувствие судьбы.
Дрожит причал, отшвыривая грудью
Свинцовых волн насупленные лбы.
Бугры воды взрываются, сверкая,
И зыбится пучина, отступив.
И слышит сердце, плача и стеная,
В прибое к бунту яростный призыв.
Моя душа подвластна грозной смуте.
В ней всполохи бунтарского огня.
Я знаю, что на русском перепутье
За всё, что будет, спросится с меня.
Бунтует Волга – пленная стихия,
Грызёт плотины, рушит берега.
Во мне бунтуют совесть и Россия,
Бунтует Божья правда мужика.
Конец
