С принятием Советским правительством декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в стране стали активно проводиться работы по закрытию храмов. В большинстве случаев здания церквей передавались под хозяйственные склады, а небольшие храмы попросту разбирались.
В 1924 году так пострадала, прослужившая чуть более 10 лет, домовая церковь госпожи Пастуховой в городе Симбирске. В Государственном архиве Ульяновской области имеются документы о строительстве потомственной почетной гражданкой Ольгой Дмитриевной Пастуховой домового храма и его ликвидации новым правительством.
В апреле 1911 года О.Д. Пастухова составила прошение на имя Его Преосвященства Преосвященнейшего Вениамина, епископа Симбирского и Сызранского, в котором излагала необходимость построить в ее доме храм. Причиной оказалось болезнь ее дочери Зинаиды, большую часть времени находившейся «в забытии». Как оказалось, единственной отрадой в жизни Зины была молитва «…и когда она пробуждается< …> выражает желание слушать службу Божию в храме Божием».
Далее несчастная мать пишет: «Особенною радостью просветляется лицо ее, когда она сподобляется принять Святые Тайны тела и крови Христовой, но по слабости здоровья и по существу ее болезни привести ее к богослужению в храм более или менее отдаленный от дома, безусловно невозможно < …> поэтому < …>, я желала бы доставить это утешение устройством малой домовой церкви, которая в настоящее время совершенно готова со всеми принадлежностями из церковной утвари и ризницы».
24 апреля 1911 года протоиерей Вознесенского собора о. Лев Марсальский с дьяконом освятили храм при доме Пастуховой, о чем свидетельствует доклад Марсальского Его Преосвященству Преосвященнейшему Вениамину: «Долг имею почтительнейше доложить, что < …> мною освящен по чину православной церкви домовой храм в честь Живоносного Воскресения Христова».
Однако церковным службам в доме Пастуховой суждено было прекратиться с установлением Советской власти. Дом, принадлежавший Ольге Дмитриевне, перешел коммунальному отделу, и помещение храма оказалось под угрозой уничтожения.
В 1924 году комиссия по приему имущества ликвидируемой церкви выносит решение: «церковь < …> не может быть рассматриваема, как памятник старины, и, как домовая, должна быть ликвидирована. Но эта церковь в своих деталях имеет основания рассматриваться, как памятник русского искусства начала нашего XX столетия».
Далее приводится описание храма: «Маленькая, миниатюрная церковь, всего в одну жилую комнату, прекрасно обставленная, она производит в целом впечатление художественного памятника. Как таковая, она могла бы быть передана под охрану группе верующих, – но, в силу своей миниатюрности, своих в высшей степени малых размеров она не может быть принята ни одной группой верующих для их молитвенного потребления. Церковь эта вся могла бы иметь музейный, показательный характер, – но и этого сделать нельзя, в силу определенных законоположений республики о домовых церквях: как домовая, она должна быть ликвидирована.
И потому, Губмузей, как стоящий на охране памятников не только старины, но и искусства, имеет право и должен отделить из обстановки этой церкви и ее имущества только отдельные, показательные предметы, имеющие музейное значение.
В этом смысле весь миниатюрный предалтарный иконостас, легко – в столярном смысле сделанный, изящно технически исполненный представляет собой предмет исключительный редкости XX столетия для нашего города и потому подлежит передаче в Губмузей, в отдел культа».
Так, к примеру, были переданы икона Успения Божьей Матери, в позолоченной раме, за стеклом, шитая бисером и икона Великой Екатерины, иконописная, в раме за стеклом, «в шитой ризе». Обе они должны были служить образцами шитья.
Ф. 134, оп. 8, д. 941, лл. 1-3; Ф.Р-968, оп. 2, д. 12, л. 395.
Ольга ШИПОВА (Государственный архив Ульяновской области)