Сергей ГОГИН: Музей СССР в Ульяновске: опыт мифологического проектирования

Исторический, хотя и случайный, факт рождения в Симбирске будущего вождя пролетарской революции на десятилетия вперед определил специфику развития города. Выдающиеся уроженцы этих мест – писатели Языков, Карамзин, Гончаров – пребывают в тени Ульянова-Ленина. Впрочем, многие считают, что Ленин – не бремя города, а его знамя, которое следует нести высоко и гордо. История готовится совершить новый виток: к столетию образования СССР, которое будет отмечаться в 2022 году, в Ульяновске на базе Ленинского мемориального центра планируют развернуть масштабный проект под названием «Музей СССР».

Проект замахивается на эпохальность и должен стать чем-то большим, чем музей советского быта. Речь идет о музейном кластере из полусотни объектов. Столь же эпохальными предполагаются и вложения: называют сумму инвестиций до 50 миллиардов рублей. При таких масштабах важно не ошибиться с постановкой задачи. Для создания корректной концепции музея СССР надо будет решить – на отдельно взятой территории – проблему расщепленной идентичности, возникшую вследствие распада Советского Союза. Создателям музея СССР придется выдержать баланс между «историческим» и «мифологическим», «героическим» и «бесславным», а также между «идеологическим» и «обыденным», между большой политической историей и повседневным советским бытом. Они должны будут найти в экспозиции место живому человеку и при этом не загромоздить ее семейными трусами, авоськами и ламповыми радиоприемниками.

Пальто вождя

Впрочем, региональная власть уже презентовала идею «Музея СССР» на разных уровнях, в том числе на международном. В марте 2012 года проект «Музей эпохи СССР» стал победителем конкурса лучших туристических брендов России «Gold Brand» в номинации «Gold Tour», проходившего в рамках Московской международной ярмарки путешествий MITF-2012. В январе нынешнего года он был представлен на международной выставке в США «The New York Times Travel Show». А в марте на международной туристической выставке «Интурмаркет-2013» проект показали премьер-министру России Дмитрию Медведеву.

Впервые о необходимости модернизации музея в Ленинском мемориальном центре заговорили в 2006 году, накануне девяностолетия октябрьской революции. Тогда по этому поводу дважды собиралась экспертная группа, включавшая московских культурологов. Арт-критик Александр Панов так объяснял необходимость модернизации музея:

«Экспозиция музея толком не менялась со времен открытия в 1970 году, состоит главным образом из фоторепродукций, ксерокопий и повторов-симулякров вроде пальто вождя, хранящегося в Москве. Хронологически она обрывается отчего-то победой в Великой Отечественной войне, оказываясь тем самым и не исключительно ленинской, и не цельной летописью жизнедеятельности Страны Советов. При этом тут бережно сохранен пафосный стиль брежневских времен – мраморные стены с позолотой, кумачовые стяги, гербы союзных республик, “музей подарков” с кувшинами, коврами и инкрустированным бивнем мамонта»[1].

Поскольку Ленинский мемориал принадлежит области, ее руководство резонно хотело большей отдачи от вложений в обширное здание. Идею сдать музей в аренду или передать его площади краеведческому музею признали неразумной: в стране всего три музея Ленина – в Шушенском (Красноярский край), в подмосковных Горках и в Ульяновске. Было решено объявить конкурс кураторских проектов по смене экспозиции мемориала и параллельно раскачать общественное сознание ульяновцев. Соображение нелишнее, ведь в Ульяновске покушение на экспозицию музея до сих пор многими воспринимается как покушение на Ильича.

Рабочая группа первым делом задалась вопросом: для кого предназначается планируемая модернизация? «Верующим» ленинистам она не нужна, те будут счастливы, если все останется как есть и как можно дольше. Если же задача – привлечь интерес к обновленному музею советской истории, то чувства «верующих» придется неизбежно ущемить: документами и альтернативными мнениями о роли ВКП(б), Ленина и Сталина, новыми подходами к экспозиции. Эксперты разработали план создания «Галереи советского мира», но тогда этим все и закончилось: идею не поддержал губернатор Ульяновской области Сергей Морозов. Зато четыре года спустя он неожиданно согласился с предложением галериста Марата Гельмана «потеснить» музей Ленина и открыть на его площадях Музей кино. Музейные работники и левая интеллигенция выступили с протестами. Гельмана обвинили в том, что он, как Остап Бендер, предлагает сделать из Ульяновска «культурные Нью-Васюки». Пафос протестов сводился к лозунгу «не трожь святого», хотя и тогда звучали голоса, говорившие, что музей Ленина в мемориальном центре все-таки нуждается в перестройке.

В 2012 году тема вернулась в новом обличье. В начале 2013 года губернатор Морозов и писатель Александр Проханов, он же президент Изборского клуба, направили Владимиру Путину письмо, в котором выразили полную поддержку курса президента на интеграцию постсоветского пространства. Одновременно они высказали убеждение в необходимости «непредвзято, без политических истерик и идеологического радикализма выработать национальный консенсус в оценке советской эпохи»[2]. Авторы письма предложили президенту включить 30 декабря (в этот день на первом съезде Советов был утвержден договор о создании СССР) в число памятных дат России, подготовиться к празднованию столетия СССР и сделать ульяновский «Музей СССР» одной из площадок федерального уровня, где будут проходить юбилейные мероприятия. В тексте сообщается как о деле решенном, что область реализует проект создания «Музея СССР», хотя проектирование тогда только началось. Очевидно, письмо было замечено. По имеющимся данным, проект рассмотрен и предварительно одобрен на федеральном уровне[3], соответствующая директива поступила в регион из администрации президента с визой главы государства. Это дало идеологам евразийства повод заявить:

«Одобрена не просто схема масштабной перестройки, одобрен тот информационный и идеологический вектор, под который она проводится. […] Наша [идея. – С.Г.] – самая сильная, потому что верная»[4].

Какая концепция будет окончательно положена в основу проекта? Выработать ее так же трудно, как написать единый, «непротиворечивый» учебник истории, – именно по причине отсутствия упомянутого национального консенсуса по отношению к советской эпохе. Само название бывшего государства остается идеологически заряженным символом. Для одних СССР – попытка построения рая на земле, оплот дружбы народов, план ГОЭЛРО, коллективизация и индустриализация, ДнепроГЭС и Магнитка, победа над фашизмом, покорение космоса. Для других история СССР – уничтожение крестьянства, голодомор, культ личности, репрессии и ГУЛАГ, «железный занавес», партийные привилегии, очереди, тотальный дефицит и в итоге распад страны. Вот что говорит в этой связи историк Никита Соколов:

«Нельзя определиться с символами, не определившись с ценностями общества. Давайте договоримся, наконец: у нас Сталин – герой или преступник? Злодей без срока давности или “эффективный менеджер”? Как только мы это сделаем, все остальное приложится, все станет понятно…»[5]

«Столбить советские бренды»

Идея музея СССР привлекательна потому, что больше половины населения страны помнит советскую эпоху, многие по ней ностальгируют, а те, кто никогда не жил в Советском Союзе, хотели бы знать, «как это было». Нельзя исключить и такого явления, как «красный туризм», – потока посетителей из стран, до сих пор считающих себя социалистическими либо питающих уважение к бывшему СССР. В первую очередь это Китай и Вьетнам. Надежда Макатрова, генеральный директор консалтинговой компании «Конкретика», предлагает действовать решительно:

«Ульяновску нужно однозначно “столбить” бренды “Ленин”, “социализм”, “СССР”. Многие говорят, что им поднадоели кремли, соборы. Музей эпохи СССР уникален, он может выделить Ульяновск из общего потока. Ничего аналогичного тому, что может быть создано в вашем городе, в Москве нет. Но приезжать сюда, чтобы посмотреть стенды с документами и фотографиями, люди не будут»[6].

В России есть как минимум три музея СССР ностальгического типа: в Москве, Казани и Новосибирске. Все они основаны на частных коллекциях.

Музей СССР на территории Всероссийского выставочного центра в Москве, открытый в декабре 2012 года, – это музей, скорее, не истории, а советской символики и быта. Его задача в том, чтобы воспроизвести атмосферу советской эпохи. Отсюда и экспонаты: мопед, «горбатый» «Запорожец», лосьон «Свежесть», пионерский галстук, Чебурашка, счеты, арифмометр «Феликс», бюст Ворошилова, патефон, танковый шлем, глобус, мягкие игрушки, киноафиши, мебельные стенки, пластмассовые игрушки, настольные игры, граненые стаканы с подстаканниками, автомат с газированной водой, швейная машинка, катушечный магнитофон и многое другое. Почти все можно потрогать. Наблюдатели полагают, что этот эклектичный набор в стиле голливудских фильмов соответствует европейской традиции: придумать музей чего угодно, лишь бы привлечь туристов. Это плутовской музей, в котором китч заявлен в качестве эстетического принципа, причем посетитель всегда найдет здесь что-то интересное.

Музей в Казани строго и разумно позиционирует себя как «музей социалистического быта», как место для путешествия в 1970–1980-е, «мир положительных эмоций и царство позитива». Помещение музея – бывшая коммунальная квартира на двадцать человек в доме середины XIX века, с кирпичными стенами. Экспозиция упорядочена тематически: «Ароматы из прошлого: косметика и парфюмерия», «Снова в школу», «Страны советской пионер», «Игрушка: сделано в СССР», «Служба в Советской армии», «Женская красота в Советском Союзе», «Советский человек и его деньги», «Хоккей нашего детства», «Вредные привычки в СССР». По воскресеньям в музее проводятся музыкальные «квартирники».

Музей СССР в Новосибирске считается первым музеем такого типа в России: он был открыт в апреле 2009 года. Его организаторы, кроме задачи сохранить ушедший быт и привлечь туристов, преследуют и идейно-воспитательные цели: способствовать социальному миру, диалогу советских и постсоветских поколений, воспитывать уважительное отношение к старине. Музей находится в старом доме постройки 1917 года, здесь всего два зала. В одном демонстрируются обувь, чайные ложки, стиральные доски, нижнее белье, открытки, рюмки, печатные машинки, фотоаппараты, духи «Москва» и прочие артефакты ушедшей эпохи. Другой зал посвящен марксизму-ленинизму, партийной жизни и атрибутам советской идеологии. Многое из советского антиквариата можно купить или сдать на реализацию. Создатель и директор музея Идея Тимофеевна Ложкина из тех, кто скорбит о развале Советского Союза, сталинские репрессии считает неизбежными «издержками» и сокрушается, что молодые люди не знают, кто такой Ленин:

«Жизнь в советском государстве была хорошей, люди трудились ради государства. Мероприятия в то время были частью духовного общества. Жили, чтобы всем было интересно. Да, иногда были выезды на целину и комсомольские стройки. Жили и в бараках. Зато было весело!»[7]

Изборская мистерия

Изначально было ясно, что «Музей СССР» в Ульяновске не должен быть просто музеем советского быта или выставкой ксерокопий. Речь идет о создании музейного комплекса российского, а то и мирового уровня, центра туризма. А вот чем и каким он должен быть – об этом как раз и ведутся споры, причем высказываются и конкурирующие, и дополняющие друг друга идеи.

Концептуальному проектированию музея была посвящена одна из сессий выездного заседания Изборского клуба в декабре 2012 года. Это собрание националистов-консерваторов и православных сталинистов рассматривает музей СССР в Ульяновске как свой «масштабный инфраструктурный проект». Эти люди априорно полагают, что именно им поручено разрабатывать идеологическое обоснование проекта, причем региональная власть, как следует из совместного обращения Морозова и Проханова, укрепляет их в этом убеждении.

Изборский клуб с энтузиазмом взялся за эту задачу. Он видит в музее СССР важный символ примирения «разных сил и эпох нашей истории», «залог нового евразийского возрождения, интеграции братских народов на новом витке развития», а в Ульяновске – важный оплот евразийской идеи. Впрочем, изборцы не имеют в виду примирение всех со всеми, они говорят только о примирении «красных» и «белых», то есть советской, национал-большевистской России сталинского типа и России православно-монархической. Вот как возвышенно отозвался о проекте музея СССР Александр Проханов:

«Этот проект, как бутон, будет расцветать и показывать сердцевину. Как важно было бы для области, лежащей у великой реки, у реки исторического времени, чтобы совершилась мистерия этого примирения, огромный эпический акт, и чтобы Ульяновск был инициатором этого примирения»[8].

Для Ульяновска проект музея СССР имеет отношение к проблеме региональной идентичности, с которой город никак не может определиться[9]. Отзвуки этих метаний слышались и в выступлении губернатора Морозова перед «изборцами»:

«Ульяновск был всегда силен идеологическим проектом “Родина Ленина”. Но мы были и столицей машиностроения: оборонные заводы, автозавод, был мощный станкостроительный завод. Но не это объединяет область. Потому мы решили: давайте попробуем бренд авиационной столицы. Но в татарском селе – как это воспринимается? Там скажут: “Мы редко видим самолеты в небе, а земля-то будет пахаться?” В итоге мы пришли к тому, что область объединит только культурный идеологический проект. Симбирской губернии повезло: здесь родились и жили Карамзин, Гончаров, Денис Давыдов. Я хочу, чтобы элемент культурной “столичности” пропитал всех жителей»[10].

Морозов рассчитывает, что музей СССР будет иметь национальный статус, и говорит об огромном желании вкладываться в проект: «Этап СССР еще не музеефицирован. Мы помним, как мы тогда жили, но через тридцать лет мы уйдем, и все это будет раритетом»[11]. Обращаясь к Проханову, губернатор польстил ему, сказав: «Если мы мыслим правильно идеологически, если мы видим ответственность перед страной за разлом – “белый” или “красный”, поддержите нас в этом проекте»[12]. Казалось, руководство области записалось в евразийскую веру и готово к развороту на Восток, но буквально через три недели после этих слов Морозов со свитой полетел прямо в противоположную сторону – в Лондон, где состоялись переговоры с потенциальными инвесторами и презентовалась международная художественная премия имени Аркадия Пластова. Впрочем, вскоре после этого на расширенной коллегии областного министерства искусства и культурной политики Морозов уже цитировал пресловутый «план Даллеса», пугал работников культуры духовной опасностью с Запада и призывал к бдительности. Таким образом, проблема региональной идентичности по-прежнему далека от разрешения, что, вероятно, отразится и на проектировании музея СССР.

Обновить и расширить Ленина

Директор Ульяновского областного ресурсного центра развития туризма и сервиса Сергей Лаковский, которому поручено развивать проект «Музей СССР», предлагает не стесняться и «приземлить» в Ульяновске всю советскую историю:

«Весь мир будет знать, что история советской страны, которая в свое время вырвалась за все рамки, необычна, непонятна многим, будет показана в Ульяновске. […] Важен процесс актуализации истории великой страны – через новые интеграционные процессы, в которые, например, будут вовлечены бывшие союзные республики»[13].

Лаковский отмечает, что в Ульяновске может быть создан некий «уголок СССР» с эффектом погружения в советскую эпоху для более близкого и детального знакомства с ней. По его мысли, в России есть территории, которые раскрывают тему средневековья (Золотое кольцо), Санкт-Петербург ответственен за тему Российской империи, а в Ульяновске можно отразить ХХ век. Лаковский полагает, что музей СССР возможно открыть уже в 2017 году, к столетию октябрьской революции.

А вот как видит концепцию музея заместитель директора Ленинского мемориала по научной работе Валерий Перфилов:

«Это будет музей великой идеи (все-таки Советский Союз – это воплощение некой утопии), образ паровоза, который летит вперед, в светлое будущее, хотя и с остановками. Нам предстоит рассказать, как строился социализм – в самых разных сферах. Возможно, мы покажем СССР как лидера мировой социалистической системы. Задача – отразить ключевые события, связанные и с народом, и с советской империей»[14].

Перфилов предлагает сохранить какую-то часть нынешней экспозиции, чтобы показать, как шел процесс музеефикации в советское время, потому что сам этот процесс – уже история: «С точки зрения формы, а не содержания, для многих наш музей сегодня – это некое представление мифа о Ленине в его советском варианте, “музей музея”».

Когда речь заходит о Ленине, дискуссия приобретает специфическую остроту, ибо неизбежно предстоит решить, «как много Ленина» останется в музее СССР. О том, что интерес к его личности сохраняется, говорит посещаемость музея в мемориальном центре – около 180 тысяч человек в год (впрочем, это с учетом коммерческих и прочих временных выставок). Директор Ленинского мемориала, член «Единой России» Эдуард Шабалин, считает свой музей «уникальным». Он спорит с курсом на культурную «столичность», заявляя, что, в отличие от Ленина, известные симбиряне – писатель Гончаров, историк Карамзин, художник Пластов – «персоны, скорее, краеведческого, а не мирового уровня, и иностранные туристы… их не знают»[15]. Шабалин предлагает всего лишь «расширить» границы ленинской тематики за счет дополнительных экспозиций, посвященных истории России конца XIX – начала XX веков, которые будут размещены на имеющихся площадях:

«В наших фондах уже сейчас находятся 150 тысяч экземпляров хранения, которые смогли бы занять достойное место в музее СССР. При этом действующая экспозиция должна быть сохранена»[16].

Валерий Перфилов уверен, что Ленин должен остаться частью музейного комплекса и экспозиции, потому что вся советская эпоха – это порождение его идей. Сергей Лаковский полагает, что имеющаяся экспозиция уже сегодня говорит не столько о Ленине, сколько о событиях советской эпохи, «поэтому ее достаточно только обновить».

Музей, как предполагает Эдуард Шабалин, «должен рассказывать о Ленине объективно». Но в этом случае рассчитывать на толпы поклонников Ильича не приходится. Ведь если не замазывать трагических страниц истории, то Ленин из талантливого политика, «великого вождя» и организатора советского государства превращается как минимум в национальную проблему. По мнению московского культуролога Анатолия Голубовского, нормальный человек не может хорошо относиться к Ленину. Валерий Перфилов говорит, что для музейщиков не должно быть «плохой» и «хорошей», то есть идеологизированной, истории: «Здесь важно соблюсти баланс и не превратиться в структуру, выполняющую идеологический заказ. Это довольно сложно. Ведь “золотого” времени в нашей истории никогда не было»[17]. Политолог Сергей Кара-Мурза тоже предлагает найти середину, чтобы «не впасть в культпропаганду, квасной советский патриотизм»[18]. Он предупреждает, что музей не должен превратиться в «полурелигиозное культурное мероприятие», в том числе в пользу ностальгирующих по СССР. Специалист по музейному проектированию Николай Никишин полагает следующее:

«Сегодня многих интересует загадка страны, которая достигла необыкновенных высот. Почему именно она первой полетела в космос, вызывала страх, трепет, восторг, почему именно здесь рождались великие ученые, писатели, артисты. Для того, чтобы передать дух эпохи, нужно придумать что-то совершенно иное, то, что будет трендом середины XXI века. Чтобы музей был опережающим по технологиям, музеем из будущего, а не из прошлого»[19].

Музей советского мифа или центр рефлексии?

Есть опасение, что создатели музея (и Изборский клуб, инициативно разрабатывающий его идеологическое «программное обеспечение») готовы пойти по пути формирования мифа об СССР, а не беспристрастного отображения его истории. «Историческое сознание формируется на основе позитивных ключевых событий, – считает Валерий Перфилов. – Человек должен выходить из музея с чувством гордости за прошлое своей страны». Сергей Лаковский заявляет, что «советский период во многом был очернен», и предлагает наполнить музей его «образами и представлениями». По его мнению, если «подсобрать» советский миф, то «он окажется реальнее, чем та история, которая пишется в учебниках»[20]. Миф как набор символов, по Лаковскому, важен для народной памяти:

«Это не историческая хроника с ее датами, вехами и событиями, и мы не предполагаем создание классического академического музея. В головах у людей, ностальгирующих по той эпохе, миф Советского Союза уже есть. И в молодежной среде свой миф об СССР тоже сформировался. Поэтому наша задача – создать пространство компромисса»[21].

Главный идеолог евразийства Александр Дугин предлагает экспозиционное решение, совмещающее мифологический и исторический подходы; при этом и он исходит из предпосылки, что история – это набор мифов:

«Есть положительный миф об СССР. Но, если мы уберем из советской истории все ужасы насилия, нас тоже не поймут. А если мы совместим то и другое, то получим что-то средненькое. Поэтому предлагаю разбить экспозицию музея на три этапа: ленинский, сталинский и брежневский. Каждый этап будет представлен на двух этажах. Возьмем послереволюционный период. Наверху – позитивный миф: платоновский Чевенгур, новая советская Русь Клюева. Это то, как видели историю энтузиасты, “ангелическая революция”. На нижнем этаже “красный террор”, темная сторона революции. Каждый может переходить с этажа на этаж и обозревать два мира. Далее – сталинский миф: империя, страна растет и достигает планетарного могущества. Это пик нашей гордости, и не надо этого стесняться. А внизу – ГУЛАГ, “шарашки”… Это как на иконах: сверху рай, снизу ад, как и в сердце человека. Наконец, брежневская эпоха и брежневский миф: Байконур, Дворец молодежи, флот, интеллектуализм. А внизу – диссиденты, “кухни”, Сахаров и Боннэр в виде кукол. Сванидзе будет ходить только по нижним этажам, а кто-то – по верхним. В этом отношении мы бы решили ряд эстетических задач. И такого точно нигде нет»[22].

Хотя проект музея широко рекламируется, до согласия по поводу его концепции еще далеко, но есть ощущение, что тенденция вырисовывается. Его предлагают сделать «одним из краеугольных камней патриотического воспитания молодых россиян» (Сергей Лаковский); средством, позволяющим отразить величие «вселенского проекта» под названием СССР, чье появление было «метафизической закономерностью» (генерал Леонид Ивашов); центром «ностальгии по бывшей большой стране» (Валентина Матвиенко). Это напоминает подновленный шаблон советского идеологического музея. Однако, как кажется, создание очередного «рупора патриотизма» или новой площадки для коллективной ностальгии вряд ли оправдает затраты. Но есть один пункт, в котором сходятся разные эксперты: музей должен стать своего рода научным учреждением, исследовательским центром или институтом изучения СССР[23].

«Должен возникнуть центр изучения советского наследия, “центр рефлексии” по поводу всего, что связано с той эпохой, площадка для обсуждения особенностей советской цивилизации. Речь должна идти о культуре в широком смысле, включая науку и технику»[24].

Впрочем, национал-патриоты евразийского толка готовы подмять под себя и научную часть музея, предлагая сделать его «международным центром формирования глобальной повестки дня, местом проведения форумов динамических консерваторов, национал-патриотов и футурологов-“антиварваров” всей планеты»[25].

Лаковский признается, что у него нет ответа на вопрос, является ли история СССР историей восхождения к вершинам или историей упадка:

«Это огромный резервуар энергий и смыслов, которые надо понимать. В отличие от средневековой или имперской России, это ближайшая к нам эпоха, с которой мы все еще связаны живыми нитями. Это энергетически заряженная эпоха: мы сами не понимаем, как можно было столько настроить и наворотить, сегодня и сотой доли не можем сделать. Хотя бы поэтому надо эту эпоху изучать»[26].

Кластерный подход

Наиболее системно и масштабно подходит к концепции музея СССР заведующий лабораторией музейного проектирования Российского института культурологи РАН Николай Никишин, автор множества музейных проектов, в том числе музея Ленина в селе Шушенском. Никишин считает, что музей СССР должен быть объектом первой величины, ранга Эрмитажа. По его мнению, музей эпохи СССР – из разряда несуществующих, но необходимых стране. Эксперт предлагает подвергнуть ревизии саму модель музея как социального института. Если музей – мнемотехническая структура, которая позволяет обществу помнить то, что накоплено предшествующими поколениями, то на этой почве возникают и другие функции общественного сознания, например, воображение. Начинается игра со смыслами, в процессе которой обретается картина будущего, поэтому в музее речь может идти не только о прошлом, но и о будущем:

«Сожаление по поводу утраченного, восхищение тем, что было и не вернешь, – непродуктивное настроение. В основе музея должна быть философия. Россия как птица Феникс, возрождающаяся из пепла, – хорошая идея, она оптимистична»[27].

Учитывая «гипертекстуальность» мышления современного человека, Никишин говорит о необходимости новых подходов к музейному проектированию. Он предлагает создавать не музей, а кластер творческих индустрий «Музей СССР», включающий несколько комплексов: рекреационный (национальный парк «Советский» на волжском склоне, там, где сегодня неухоженный Парк дружбы народов), туристический (с крупной туристической компанией, «выращенной» на месте), инновационный (Институт истории СССР, Институт советской архитектуры и дизайна) и другие. Туристический комплекс охватывал бы разные виды туризма: культурно-познавательный, археолого-исторический, эко- и агротуризм. Идея такова, что человек, приехавший в Ульяновск, смог бы выбрать себе разные виды отдыха на несколько дней. «Мы проектируем не роскошь, а машину, которая обеспечит поток доходов в страну, – утверждает Никишин. – Проект способен генерировать до 15 миллиардов рублей в год и вернуть вложения за период своего создания до 2022 года»[28].

Эта перспектива настолько увлекает губернатора Сергея Морозова, что во время ежегодного отчета перед Законодательным собранием области 25 апреля 2013 года он анонсировал – в случае реализации проекта – увеличение туристического потока на 1,5 миллиона человек и доходной части бюджета на 5 миллиардов рублей в год. В презентации к докладу с символичным названием «Опережая время» впервые официально сформулированы цели проекта «Музей СССР»: поиск идеи, объединяющей историю России разных периодов; воспитание патриотизма; повышение международного престижа страны, сохранение общего культурного пространства народов бывшего СССР; музеефикация советской истории; реконструкция памятников советского периода; развитие туризма.

На одном из слайдов можно было увидеть эскизный проект музейного комплекса, разработанный ульяновским архитектором Олегом Владимировым. На территории комплекса должны разместиться обновленный парк Дружбы народов, «Лаборатория глобального эксперимента» (экспериментариум), арт-галереи «Соц-арт» и «Андерграунд», гостинично-офисный центр «Россия», дом-музей советской музыки, музей советского образования, две восстановленные церкви, скульптурные композиции «Люди эпохи» и «Примирение». Центральная экспозиция музея СССР расположится в нынешнем Доме правительства. При этом «главным смысловым объектом музея станет мемориальный центр Владимира Ленина»[29].

За основу архитектурного стиля, по словам Сергея Лаковского, будет взят конструктивизм как «живой яркий стиль начала советской эпохи». Проект Владимирова он при этом оценивает как сдержанный и деликатный, поясняя, что некоторые московские специалисты критикуют его как недостаточно амбициозный – ведь новые смыслы должны отражаться в новой архитектуре. В частности, парадоксальное и масштабное художественное решение «устремленного в будущее» музея СССР предложил художник Алексей Беляев-Гинтовт. Для него идеальный образ музея – гигантская рубиновая звезда с длиной луча в 100 метров, лежащая под наклоном на высоком берегу Волги, как «символ аграрно-космической цивилизации»[30].

Сергей Лаковский говорит, что власть заинтересована в качественном обсуждении проекта, который должен быть принят общественностью и поэтому будет «пропущен» через серию дискуссий, экспертиз и круглых столов:

«Здесь пока нет ничьих бизнес-интересов. Пока нет инвесторов и бюджетов, тему можно обсуждать. Губернатору не надо идти “сквозь народ”. Если люди скажут “не хотим”, то власть перекрестится и скажет: ну, слава богу, меньше хлопот»[31].

Впрочем, в современной России неприятие общественностью инициативы, идущей «сверху», редко становится препятствием для ее реализации. Лаковский считает музей СССР своей личной мечтой, потому что это «мощная тема»: «Хотелось бы, чтобы Ульяновск эти глобальные смыслы оставил за собой»[32]. Но, прежде чем заняться проектом музея СССР, он получил благословение православного батюшки. И в этом видится и символ, и парадокс.