Дни памяти жертв политических репрессий, очередной их них 30 октября, как правило, проходят тихо, без какой-либо помпы. Боль и тяжесть в душе об ушедших родных и близких, о поруганном человеческом достоинстве, о страшных годах беспредела, чёрным пятном осевших в истории страны. Но наряду с болью – признательность тем, кто восстановил добрые имена репрессированных, кто и сегодня трудится во имя торжества справедливости.

В областной Книге памяти, созданной трудом многих людей: сотрудников прокуратуры, УМВД, историков, архивистов сказано, что за годы Советской власти на Симбирской земле было необоснованно подвергнуто политическим репрессиям 22467 человек. Из них 15814 человек были крестьянами, 2912 – рабочими, 2878 – служащими и военными, 642 – служителями религиозного культа, 221 – лицами, занимавшими различные административные должности. Только в отношении 2968 человек решения принимались судами и военными трибуналами. Все остальные репрессированы «тройками», то есть без судебного рассмотрения дел. 1754 человека были расстреляны. О судьбе многих тысяч сведения не сохранились вообще. Время не щадит никого: сегодня в Ульяновской области осталось 2107 репрессированных граждан и 60 – пострадавших от политических репрессий.

В 1989 году вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 1930-начале 50-х годов». По сути, с этого Указа и начался массовый пересмотр дел. Позже, в 1991 году, вышел Закон «О реабилитации жертв политических репрессий». Он «распределил обязанности» так: прокуратура ведёт работу по уголовным делам, Управление внутренних дел занимается пересмотром дел лиц, репрессированных в административном порядке. Речь идёт о так называемых раскулаченных, выселенных, сосланных на спецпоселения по решению местных органов власти.

«Если быть точным, – говорит сегодня заместитель прокурора Ульяновской области Сергей Хрулёв, стоявший у истоков создания Книги памяти жертв политических репрессий, – такая работа, пусть и в небольших объёмах, велась и до выхода упомянутого Закона. После смерти Сталина, в период хрущёвской «оттепели», много людей было реабилитировано по протестам прокуратуры через областной суд, Верховные суды РСФСР и СССР, которые пересматривали дела и выносили решение о полной или частичной реабилитации».

На вопрос, имело ли в 50-е – 60-е годы место беззаконие при рассмотрении дел о репрессированных, Сергей Хрулёв отвечает, что история пишется с позиций господствующего класса. У каждого времени свои палачи и свои жертвы. То, что можно назвать беззаконием сейчас, тогда, наверное, было нормой. В подтверждение сказанного наш собеседник приводит такой пример. В 1957 году в Кузоватовский райотдел МВД обратилась гражданка Константинова, дочь жителя района Писарева. Она просила пересмотреть дело её отца, о котором ей ничего не было известно. Заявление дошло до прокуратуры. Проверка выявила полный порядок в документах. Здесь же было и заключение заместителя начальника УКГБ при Совете Министров СССР по Ульяновской области майора Максимова: «Рассмотрев заявление гражданки Константиновой Т.А. о судьбе отца, Писарева Александра Петровича, … нашёл: Писарев А.П., 1892 года рождения, … арестован 17.12.37 года Кузоватовским РО НКВД. А 28.12. 37 года «тройкой» УНКВД Куйбышевской области осуждён к высшей мере наказания. Решение «тройки» приведено в исполнение. … полагал бы: заявительнице Константиновой Т.А. устно объявить о том, что её отец, Писарев А.П., в 1937 году был осужден к 10 годам исправительно-трудовых лагерей и, находясь в заключении, умер 16.02.45 года от инфаркта лёгкого».

Заявительнице, конечно же, об этом объявили. Как видим, даже после смерти Сталина чудовищная ложь продолжала жить. После изучения дела Писарева прокуратура внесла протест в порядке надзора в Президиум областного суда, который вынес решение: «Постановление «тройки» отменить. Делопроизводством прекратить за недоказанностью преступления». Александр Петрович Писарев был реабилитирован. Только тогда дочь узнала страшную правду об отце.

Но кровавый след репрессий берёт своё начало много раньше. Как говорит Сергей Хрулёв, первая волна репрессий пришлась на 1918-1919 годы, когда подверглось гонениям по политическим мотивам 1107 человек. Самым заметным событием того времени было чапанное восстание в марте 1919 года. Вот что говорится о нём в справке НКВД: «Перегибы, допускаемые … при проведении продразвёрстки, были использованы … для проведения массовых антисоветских выступлений. Стихийно возникающие мятежи и восстания прокатились по большинству сёл Симбирской и части Самарской губерний». Продразвёрстка обрекала людей на голодную смерть, они, естественно, взбунтовались. Крестьяне, как сказано в сводке действий отряда Симбирского губвоенкома, «озверели, с вилами, кольями, ружьями, в одиночку и толпами лезут на пулемёты, несмотря на груды трупов, и их ярость не поддаётся описанию». Восстание было жесточайшим образом подавлено Советской властью. Более 200 человек расстреляно.

В 20-е годы цифра репрессированных составила 1014 человек. Пик подвергшихся репрессиям приходится на 30-е годы: 17413 человек, из которых 8771 были раскулачены. В 40-е годы число репрессированных составило 2753 человека. Их действия, в основном, квалифицировались как измена Родине.

Особый разговор о немцах Поволжья. Их выселяли в Сибирь и Казахстан. Уже в феврале 1942 года всех мужчин-немцев мобилизовали в так называемую трудовую армию. В ноябре того же года настала очередь и женщин. Не брали только беременных и матерей с детьми в возрасте до трёх лет. Детей расселяли в детдома или оставляли на стариков, обрекая старых и малых фактически на голодную смерть. В 1943 году в районе совхоза Сакко и Ванцетти было создано сельхозлаготделение, где использовался труд людей, направляемых на различные сельхозработы. Немцы работали также на Инзенском диатомовом комбинате, на лесоповале в Новоспасском и Кузоватовском районах, на Сенгилеевском цементном заводе, строили дорогу Ульяновск-Свияжск, идущую на Казань.

В феврале 1956 года немцев стали снимать со спецучёта. В 1964 году с них сняли обвинения в предательстве и лишь в 1972 году разрешили возвращаться в места, откуда они в своё время были выселены.

Отметим, что в 50-е годы было репрессировано 174 человека, в 60-е – шесть. Преследовались в основном диссиденты и лица, которые выказывали недовольство существующим строем.

«Мы считаем для себя принципиально важным, – говорит Сергей Хрулёв, – завершить работу по реабилитации жертв политических репрессий. Она не будет закончена до тех пор, пока ещё живы люди, которые имеют к реабилитации прямое отношение. Это для нас принципиально важно. Мы не ждём благодарности, её и быть не должно. Очень важен процесс покаяния, а в России его пока нет».

Виктор Никитин