Правительство РФ заверило, что в ближайшие годы проведет скоростной интернет в села страны – во все, как было сказано, населенные пункты с числом проживающих не менее 500 человек. И уж так-то, думаю, деревня этому известию рада, что, наверное, только чрезмерная застенчивость мешает ей пуститься в пляс уже сегодня, еще до прихода интернета.

Официальные СМИ сообщили, что сел и поселков с населением свыше 500 жителей в России около 20 тысяч. Я в это не верю. Сужу по нашему селу в Присурье, в котором в лучшие годы жило до пяти тысяч человек. Это было, вероятно, крупнейшее село района. Избы стояли повсюду – на улицах, в переулках, в оврагах, на склоне горы, в огородах. В мое время на улице, на которой я рос, было порядка ста домов, и все они были обитаемыми. Сегодня многих из этих домов уже нет, часть стоят заброшенные и заросшие бурьяном, так, что к калиткам не подойти, а в десяти примерно живут. В основном – по одному человеку.

Все – пенсионеры.

Есть среди них, правда, и человек, пенсионного возраста пока не достигший. Он «мигрант». В село приехал лет 25 назад. Откуда – никто не знает. Не работает, потому что никакой работы нет. В его избе уже лет десять нет электричества – отключили за неуплату, так что встретить широкополосный интернет, подарок от премьера Дмитрия Медведева, ему негде. Живет тем, что перепадет: воду и дров какой-нибудь старушке принесет, огород вскопает и проч. Но и возраст уже берет свое, и старушек с каждым месяцем все меньше, и все меньше у него и «шабашек». Когда нет совсем – голодает.

На соседней улице обитаемых домов штук пять, столько же и жителей.

Часть из них уже не в состоянии кудалибо ходить. Раз в неделю кто-нибудь из тех, кто помоложе, лет этак 75-ти, идет в ту половину села, где магазин, и покупает для них хлеб и что-нибудь еще съестное. Что именно, им, кажется, все равно – не до жиру. Село кишит змеями, которые как чуют, что жители исчезают, и идут на их место. И почему-то, кстати, очень любят пустые избы. Напротив дома моей родственницы как раз такие руины и бурьян, в котором несутся ее куры. «Не хожу туда и яйца не ищу, боюсь», – показывала она мне на эти заросли. Под угрозой, впрочем, не только куриные яйца, но и сами куры – по селу шныряют лисы.

Всего улиц там с десяток, только 500 человек, вероятно, все равно уже не наберется, то есть широкополосного интернета полуодичавшему селу, скорее всего, не видать.

Но если он туда и придет, то на свою погибель. Это как со всеобщей телефонизацией, когда в начале 2000-х решили во всех селах и деревнях установить таксофоны. На моей малой родине эта красная штучка тоже торчит, и тоже в бурьяне, напротив разрушенного Дома культуры. Вряд ли по ней кто-нибудь звонил, а вообще она давно не работает. Одновременно с телефонизацией шел процесс пресловутой оптимизации. В селе закрылся и был разобран вышеупомянутый Дом культуры, ликвидированы детский садик и сберкасса, ровное место осталось от совхоза, на ладан дышит школа. Исчезла администрация – ее соединили с каким-то другим селом, вернее, бывшим селом. Дмитрий Анатольевич, может, прежде чем вести на деревню дедушкам и бабушкам скоростной интернет, Вам сначала проехать по подведомственной стране-то и посмотреть, что от нее осталось? Ничего ведь почти – на половине территории дикие звери бродят, а им что скоростной интернет, что медленный – одна малина.

Сергей Поленов