90 лет исполняется одному из старейших музеев Ульяновска – Дому-музею Владимира Ильича Ленина. Правда, 10 декабря 1923 года в доме № 68 по улице Московской открылся «Историко-революционный музей имени В.И. Ленина», занимавший несколько комнат первого этажа. Мемориально-бытовым домом-музеем он стал только через пять лет – об этом просили музейщиков сами посетители. Современники Ленина хотели знать о том, каким был их вождь в детстве, в книге отзывов они писали примерно следующее: «Хотелось бы представить дом и видеть те предметы, с коими имел дело Владимир Ильич Ульянов».
Пили кофе и минералку
Обычно музеи рождаются из собранных коллекций, а Дом-музей Ленина возник из желания, чтобы он был. Решили сделать так, как просят люди. Национализировали дом, который в то время сдавался внаем нескольким хозяевам. По настоянию Ульяновых всем людям предоставили квартиры. Создали комиссию, в которую вошли сестры Ленина – Анна и Мария, а также Вера Васильевна Кашкадамова – учительница, бывавшая в доме Ульяновых. С их помощью восстановили планировку дома и составили подробное описание обстановки, начиная с мебели и заканчивая такими мелочами, как рисунок обоев. Фотографии предметов отправляли Анне Ильиничне, и она писала, можно ли их разместить в экспозиции. Например, в имении Орлова-Давыдова был рояль, но Анна Ильинична его отвергла: в доме был рояль другой фирмы. Осматривая различные инструменты, вслушиваясь в их звучание, она, наконец, остановилась на одном, заметив: «Возможно, этот – мамин». Карнизы для штор не сохранились, для их восстановления известный симбирский художник Дмитрий Архангельский сделал несколько набросков, и Анна Ильинична выбрала нужный. Спрашивали, какую одежду можно представить в экспозиции, она ответила: «Не стоит. За исключением гимназического сюртука Володи». Но его выставили только в 2010 году. Гораздо раньше появилась в доме знаменитая шуба, которую сначала носил Илья Николаевич, затем Владимир Ильич в ссылке в Шушенском, а последним – Дмитрий Ильич.
Эта шуба – один из подлинных предметов, переданных музею Ульяновыми. В их числе – письменный прибор Ильи Николаевича, кофемолка, медное блюдо, томик стихов Некрасова. Известно, что у Ильи Николаевича хранилась тетрадь с запрещенными стихами Некрасова, и дети знали их наизусть. Известна крылатая фраза Ленина: «Я был воспитан на Некрасове». Перечитывая стихи из книги, Ульяновы вписывали пропущенные цензорами строки. А на кофемолке дети по очереди каждое утро мололи кофе. Мария Александровна считала его питательным и полезным, хотя ее отец, практикующий врач, не давал своим детям ни чая, ни кофе. Он считал, что надо пить и есть то, что растет там, где живет человек. Кроме компотов, морсов и отваров, он рекомендовал пить минеральную воду и открыл в Кокушкино первую в России лечебницу с минеральными водами. Вот и Владимиру Ильичу в тюрьму приносили молоко, хлеб да минеральную воду. Бутылка из-под минеральной воды 1878 года, выпущенная московским заводом, также находится в экспозиции музея – на кухне, воссозданной всего пять лет назад.
Без икон
Заметки Анны Ильиничны хранятся до сих пор: в музее считают профессиональным преступлением менять экспозицию, какие бы благие цели ни преследовались. Мария Ильинична однажды сказала, что каждый может по своему вкусу что-то привнести в обстановку, но надо ли? И дополнения, сделанные научными сотрудниками музея, минимальны. Например, Илья Николаевич при жизни был награжден орденами, которыми гордился. Такие же ордена разместили на его рабочем столе. Единственным рабочим местом его был кабинет в собственном доме. Сюда приходили посетители. Понимая, что они могли оставлять прошения, музейщики установили конторку, положили стопку бумаг, а к ней – канцелярские принадлежности XIX века. Единственным отступлением от описанной обстановки было то, что в 1928 году на стены не повесили иконы. Они появились только в 1992 году: иконы XIX века привезли из Москвы. Икону из гостиной недавно отреставрировали, и она буквально светится.
В 1980-х годах, когда нас, школьников, водили в Домгмузей Ленина, нам казалось нормальным, что вождь пролетариата жил в скупой обстановке. Но сейчас закрались сомнения: ведь Александр Дмитриевич Бланк, отец Марии Александровны, за выслугу лет получил дворянство, а Илья Николаевич, хотя и был сыном бывшего крепостного крестьянина, но тоже получил дворянство. Не был ли этот аскетизм продиктован идеологией советского времени? Однако, подчеркивает заведующая музеем Татьяна Брыляева, в подлинности обстановки можно не сомневаться. Очень близкой знакомой Марии Александровны была преподавательница Ушакова-Прушакевич. Ее муж-банкир владел домом на соседней улице Покровской. Он одним из первых в Симбирске приобрел фотоаппарат и снимал интерьеры своего дома. В то время в домах были половина хозяина и половина хозяйки. Судя по фотографиям, в комнатах банкира царила роскошь, стены украшали картины, стояла изысканная мебель. Гораздо скромнее было в комнатах хозяйки: бревенчатые, ничем не прикрытые стены, на узкой железной кровати висит полотенце, на простом столе – неброский самовар. Посетители Дома-музея Ленина не верят, что мебель была закрыта белоснежными чехлами: это сколько же приходилось стирать – в доме-то шесть детей! Но, рассказывает Брыляева, заглянув в путеводитель Музея Александра Островского, практически полного современника Ильи Николаевича Ульянова, она увидела, что и в его доме вся мебель – не только в гостиной, но и на кухне – была закрыта такими же белыми чехлами. Такие параллели не случайны. К слову, в доме Ульяновых была книга с произведениями Островского, и семья любила ходить на спектакли по его пьесам.
Боевой и дерзкий
10 декабря, в день рождения музея, на «круглом столе» будет презентован сборник статей межрегиональной научной конференции «Музей и общество», состоявшейся в Ульяновске в апреле. Впервые в истории в нем будут полностью опубликованы наброски Анны Ильиничны Ульяновой. В годы советской власти образ Володи Ульянова выхолащивали до такой рафинированности, что он представлялся идеальным ребенком, пай-мальчиком.
– А ведь он был мальчишкой, ребенком! -рассказывает Брыляева. – Анна Ильинична пишет, что он грубил маме, больше всех спорил с Анной, ломал игрушки. Выучив уроки быстрее всех, он мешал заниматься другим детям. Грубил учителям. Однажды, объясняя урок, учитель французского языка Пор сделал ошибку на доске, и Володя так его высмеял, что получил «четверку» по поведению. Этим он очень обеспокоил отца: Володе могли не дать золотую медаль. Володя был боевым и даже дерзким мальчишкой, но пай-мальчик перевернуть Россию и не мог!
Прогуливаясь со мной по Дому-музею и рассказывая об отремонтированных интерьерах, Татьяна Брыляева говорит, что, осматривая комнату Марии Александровны, посетители часто спрашивают: а где же спал Илья Николаевич? В записках Анны Ильиничны есть ответ и на этот вопрос: «Отцу обычно стелили в его кабинете». А я вспоминаю найденные случайно воспоминания его современника, который записал, что Илья Николаевич был угодлив в обращении с высшими чинами. Татьяна Михайловна отвечает, что это вполне могло быть.
– Он приехал в чужой город, и в какой – дворянское гнездо. Здесь царили такие семейные отношения, что губернаторов выживали. Три симбирских губернатора не смогли выстроить отношения с обществом, а Илья Николаевич смог – и с новыми людьми, и со старыми: сам Николай Языков стал крестным отцом I его сына Дмитрия. В этом проявился талант руководителя, умение ладить с людьми, договариваться, а иногда, может, и прогнуться. Не был бы он на это способен, разве открыл бы 250 школ? Это такой результат, которым можно только гордиться. Причем он вполне мог остаться на кафедре Казанского университета, а поехал строить школы для бедноты. Ведь Илья Николаевич закончил университет с ученой степенью доктора математических наук. Тема его диссертации звучала так: «Способ Ольберса и его применение к определению орбиты кометы Клинкерфуса».
Полтора года назад у нас с Татьяной Михайловной состоялся большой разговор о запущенном состоянии Дома-музея Ленина. Об этом «СК» написал в статье «Музей Ленина как дом на слом» в номере за 26 июня 2012 года. Надеемся, что ею мы смогли обратить внимание властей на памятник истории, в результате чего музей, по словам Брыляевой, получил самый лучший подарок к 90-летию – ремонт, выполненный этим летом. Хотя ремонт назвали косметическим, провели его основательно. Как никогда тщательно сняли несколько слоев старой краски, очистили оконные переплеты, впервые с 1947 года поменяли водосточные трубы. В доме все покрасили, побелили, заменили обои. Возникла небольшая заминка: к этому времени кончился запас обоев для кабинета Ильи Николаевича. В музее хранится большое количество обоев с «утвержденными» Анной Ильиничной рисунками, специально выпущенных для ленинских музеев. Но после 1964 года их больше не делали. Ульяновцев выручил Музей Ленина из Казани – поделился своими запасами.
Ремонт коснулся и усадьбы: заменили колодец, кадку для воды, гигантские шаги, мастера обновили штакетник, сделав его по старинной технологии – без единого гвоздя. Восстановлено здание энергохозяйства, в котором располагается техническое «сердце» музея – единый рубильник отключения света, насосная станция, дренчерная система. Эта система противопожарной безопасности и в 1947 году была технической новинкой, и сейчас удивляет непосвященных. В Российской академии архитектуры СССР ее разработали специально для ульяновского музея: при включении весь дом накрывается водой – из труб бьют тугие струи четырехметровой высоты, охватывая все здание. К счастью, ни разу за это время она не пригодилась, но в 1990-е годы без должного присмотра она потихоньку отдавала концы.
Анна ШКОЛЬНАЯ