События в Волгограде 29-го и 30-го декабря в очередной раз продемонстрировали, что взорвать у нас могут что угодно, где угодно, когда угодно и показать по телевизору, как это было.

29 декабря, сразу после взрыва на железнодорожном вокзале Волгограда, каналы крутили в основном материалы, снятые очевидцами на мобильные телефоны и посланные на ТВ. Машины «Скорой», полицейские, гражданские стоят, перемещаются.

Но вот ведущая новостей на «России 24» сообщает, что в студию поступили новые кадры теракта, и дальше следуют сами эти кадры. В объективе – здание вокзала. Ничего не происходит, но камера зафиксирована на входе в здание и ждет. Потом вспышка, внутри вокзала метнулся огонь, полетели стекла – камера продолжает ждать. Наконец через выбитые окна повалил дым.

Этот ролик прокрутили бесчисленное количество раз, но кто его снял и для кого? Ощущение такое, что автор ролика знал о готовящемся взрыве, ждал его, дождался, снял и отправил кадры в качестве отчета перед заказчиком теракта, а работу по доставке отчета, помимо своей воли, выполнило телевидение…

По первоначальной версии, взрыв осуществила смертница, так называемая «черная вдова». Рассказали, как она вошла в здание вокзала и направилась внутрь, но тут ей навстречу двинулся старший сержант полиции. Увидев его, она занервничала (как будто увидеть полицейского в здании вокзала событие из ряда вон) и произвела взрыв.

Таким образом, полицейский остановил смертницу на входе, иначе «жертв было бы в разы больше», повторял, как мантру, телевизор. Позже вместо «черной вдовы» явился мужчина, то есть взрыв осуществил смертник – на месте найден его палец с чекой от взрывного устройства. Больше того, мужчина этот – славянской наружности, то есть русский, по фамилии Павлов. Вскоре, однако, сообразили, что в городе, символом мужества которого в годы Великой Отечественной была оборона «дома Павлова», террорист с такой же фамилией наводит на совсем уж нехорошие ассоциации, и фамилия смертника из эфира исчезла. Остался просто террорист, который вошел в здание вокзала, направился внутрь, навстречу ему двинулся старший сержант полиции, террорист занервничал и дернул чеку.

Одним из героев этого дня стал волгоградский губернатор Боженов, то и дело выходивший в прямой эфир и докладывавший обстановку. К вечеру он сообщил, что соберется совместное совещание с руководителями спецслужб, на котором определят, какой уровень опасности ввести в Волгограде.

Ввели наивысший, а утром 30-го был взорван троллейбус с пассажирами. Жертв – почти столько же, сколько и на вокзале (15, на вокзале – 19), и закономерен, думаю, вопрос: «Как же так: меры безопасности – чрезвычайные, а они взрывают еще и набитый народом троллейбус?». Вместо ответа эфир наполнили реляции о том, сколько терактов спецслужбы предотвратили раньше, сколько «бандитов» уничтожили и так далее. Троллейбус взорвал, к слову, тоже смертник и тоже русский.

Волгоград в панике – люди боятся общественного транспорта и идут пешком. Что это такое для Волгограда – легко представить, если знать, что город растянут вдоль Волги почти на 100 километров. В Волгоградской области (и еще в Башкирии) объявлен пятидневный траур и прошли первые похороны погибших, остальная Россия пьет, поет и пляшет, хохмит и содрогается, как Ульяновск в новогодние дни, от фейерверков.

Василий Мельник