Длившаяся более 20 лет драматическая история возведения Спасо-Вознесенского кафедрального собора в Ульяновске подходит к своему счастливому завершению.
Одного взгляда на сооружение достаточно, чтобы понять: ульяновские зодчие не ударили лицом в грязь перед своими предками-коллегами. Храм на улице Минаева, просматривающийся со многих точек, получился, это – настоящая архитектурная жемчужина. Хочется любоваться и любоваться его устремленностью к небу, сияющими синими стенами с белым барочным «кружевом», золотыми главами. А совсем скоро собор, после освящения 12 июня, превратится в религиозно-духовный центр, куда потянутся православные верующие.
Кто взял на себя подвиг пройти через все тернии его проектирования, продвижения по инстанциям, через пот и слезы строительства и, несмотря ни на что, выйти победителями?
Узнать это надеюсь у архитектора Александра Варюхина, соавтора проекта Спасо-Вознесенского собора. Перед тем как провести меня в новый храм, он останавливается у могилы протоиерея Алексия Скалы в церковной ограде церкви Всех Святых, настоятелем которой тот был, крестится и притрагивается к перекладине креста совсем как к человеческому плечу.

Из “скальной” породы
– Без Алексия Скалы собора бы не было, – убежден Александр Иванович и вспоминает, как все начиналось.
Их первая встреча произошла в апреле 1993 года. С отцом Алексием Варюхина познакомила тогдашний редактор газеты «Симбирский курьер» Алла Багдасарова. Скала говорил ей, что собирается строить храм на месте бывшего Покровского монастыря, стоявшего в городе до сноса в 1930-е годы. Весьма кстати жена Варюхина, тоже архитектор, Ляйля Махмутовна – она станет потом основным автором проекта – в то время работала в Институте «Спецпроектреставрация» и обладала бесценной информацией по монастырю, занимаясь охранными зонами.
Скала был человек неукротимой энергии, он создал проектное бюро приходского совета. И Варюхины там работали. Проверку прошли успешно, и уже в мае Скала сказал: «Да, вы будете это делать!».
Дальше проект создавался в буквальном смысле в домашних условиях.
– Тогда у многих архитекторов с работой была хитрая ситуация, – вспоминает архитектор. – И мы с Ляйлей работали дома, у нас там стояли два кульмана. Отец Алексий каждое утро приходил к нам, как на работу. Он садился и начинал рассказывать, как устроен храм, как проходит служба, где стоят священнослужители. Мы, изучавшие историю архитектуры в институте, как оказалось, многого не знали о храмовых сооружениях.
В результате в проект вошли многие идеи отца Алексия. В качестве прототипа он предложил избрать один из старейших соборов Симбирска – Спасо-Вознесенский, который стоял на углу нынешних улиц Гончарова и Ленина, там, где сейчас Гончаровский сквер. Это был маленький храм в стиле нарышкинского барокко. Такой выбор, предполагает Варюхин, Скала сделал отчасти потому, что он служил с патриархом Алексием в Николо-Богоявленском морском соборе Санкт-Петербурга, который тоже построен в стиле нарышкинского барокко.
Наш симбирский Спасо-Вознесенский собор был его уменьшенной провинциальной версией. Но стиль в нем чувствовался. И вот из маленького собора архитекторы должны были сделать большой, увеличив его в четыре раза и не утратив достоинств оригинала.
Вокруг храма, способного вместить две тысячи человек, было предусмотрено строительство всей необходимой инфраструктуры. В комплекс вошли административные здания с воскресной школой, музеем, Братством Андрея Блаженного, жилым домом для священников, мастерскими, гаражами, туалетом для прихожан и так далее. Большинство из этого перечня уже встало на свои места, а что-то так и осталось в эскизах.
Был еще один человек, без которого собор не получился бы таким, каким он стал. Это Алексей Сытин, известный в Ульяновске знаток истории края и его культовой архитектуры. Энциклопедические знания краеведа были весьма кстати. Он подобрал для Варюхиных старинные фотографии Спасо-Вознесенского собора в Симбирске, какие только могли быть, написал о нем полную информационную справку, к которой архитекторы постоянно обращались.
О Сытине, как и о Скале, Александр Иванович не может вспоминать без внутреннего волнения. Они дружили втроем. Нередко глубоко верующий Скала и убежденный атеист Сытин яростно спорили по вопросам веры. Но всегда это происходило уважительно по отношению друг к другу.
Увы, ни того ни другого Алексея уже нет в живых. В 2011 году ушел Сытин, еще через год – Скала…

Лепта от понтифика
В 1995-1996 году был вырыт котлован будущего собора, забито 360 свай, сделан ростверк.
– И на этом – все! – восклицает Александр Иванович. – Денег нет, потом – дефолт. Забор стоял десять лет. Огромный котлован уже осыаался. Но в 2006 году возглавивший область губернатор Сергей Морозов твердо сказал: «Будем достраивать!» «За чей счет банкет?» «Это не ваш вопрос», – ответил губернатор. И у нас появился мощный спонсор в лице Михаила Гуцериева. Его привезли на котлован. Там бурьян был выше меня. Выжгли, расчистили, показали проект, и он дал деньги. Дело пошло…
– Когда этот успешный бизнесмен, – продолжает Варюхин, – приехал к нам второй раз через пять лет и увидел поднявшийся собор, он не поверил своим глазам. Спрашивает нас: «Вы на какие деньги все это построили?» «На Ваши!» «Ладно, я же знаю, что почем и как бывает: на стройке всегда безбожно воруют». Он не мог поверить, что за пять лет, с тех пор как он увидел котлован, можно было столько сделать и ничего не растащить. А у нас казаки территорию охраняли. И отец Алексий строго за всем следил.
Конечно, были у собора и другие состоятельные жертвователи, в том числе и из жителей города. С особой благодарностью принимались средства от простых людей, приносивших деньги не от избытка, а от понимания значимости затеянного великого дела.
Есть выражение: «Строить всем миром». Получилось на самом деле так: свои средства внес даже легендарный понтифик Иоанн Павел II.
Как свидетельствует Варюхин, римский папа откликнулся на посланное ему письмо священника из Ульяновска, в котором тот просил о помощи:
– Иоанн Павел II ответил, что готов внести свою лепту в строительство Спасо-Вознесенского собора и просил пожаловать за деньгами в кунциатуру Ватикана в Москве. Там отец Алексий вручил медаль почетного жертвователя для понтифика папскому нунцию архиепископу Франческо Колоссиано. Франческо после официальной части неожиданно заговорил на хорошем русском языке, и мы пили вместе с ним замечательный кофе эспрессо.
Совпадение это или закономерность, но Иоанн Павел II и Скала были земляками. Будущий римский папа появился на свет в польском городе Вадовице в 1920 году. На сорок один год позднее, совсем недалеко от Вадовице, в городе Самбор Львовской области родился будущий отец Алексий.

«Господь премудро все устроил…»
Скала, не будучи строителем, фактически руководил стройкой. Его день начинался здесь и здесь же заканчивался.
– Он понимал самое главное: нужно найти прораба, – рассказывает архитектор. – Если бы мы отдали собор какому-нибудь строительному тресту, не факт, что получилось бы. Они под такие работы не «заточены», это не многоэтажный дом. Нужна была ручная работа, как сейчас говорят, handmade. И уникальный прораб нашелся – Александр Алексеевич Волков. Однажды он реализовывал мой проект частного дома, и я был просто потрясен, с какой тщательностью он работал. И мы позвали Волкова на собор. Чуть позже появился начальник участка Владимир Геннадьевич Сургачев. Они и вынесли на себе все организационные и технологические трудности уникальной стройки. Много проблем было с кладкой, она сложная из-за пластики фасада собора. Необходимо было делать «перевязку» каждого ряда кирпичей.
Теперь Варюхин улыбается, вспоминая некоторые острые моменты строительства:
– Как-то звонит Скала: каменщики один угол не могут выложить. Мы впятером «насухую» выкладывали этот угол. А там было: с одной стороны две пилястры и с другой, и как это все «перевязывать», никто не знал. Но за два часа работы с нервами и руганью поняли!
Удивительно, но почти все делалось силами местных специалистов. Вот лишь некоторые примеры. В соборе основные конструкции – арочные. Арок из кирпича никто в городе со времен царизма не делал. И рассчитывать их почти никто неумел. Здесь большую помощь оказал замечательный ульяновский конструктор Иван Григорьевич Попов, он рассчитал для строителей эту конструкцию.
Огромный центральный неф был перекрыт полуарками из керамзитобетона, изготовленными на нашем заводе ЖБИ-1. Все иконы написаны в Ульяновске, иконостас здесь же вырезали.
А как шеститонный колокол работы уральских литейщиков на колокольню поднять, подсказал Игорь Юрьевич Кочергин из «Гипротрансмоста»: «Краном!». Когда колокол подавали, с боков по сторонам проема колокольни оставалось всего по пять сантиметров. Крановщик его исключительно точно туда поставил.
– Забавный случай был с акустикой, – рассказывает еще один эпизод Владимир Иванович. – Как ее делать, мы не знали. Поехали в Москву в НИИ строительной физики, в институт «Спецпроектреставрация». Разговор был очень интересный. Мы просим: «Научите нас акустику делать в соборе». В ответ слышим: «Слушайте, когда построите, если получится, – нам расскажете». Шаманство, оно всегда в зодчестве есть. Чтобы создать акустику, архитекторы кувшины закладывали в барабаны. Но как это делается? Кувшин ведь может усилить звук, а может его исказить. Невероятно, но акустика у нас получилась. Как – мы до сих пор этого не знаем. Мистика? Как говорил отец Алексий, Господь премудро все устроил… Это любимое его выражение.
Что дал этот опыт самому Варюхину?
– Мы с женой уже где-то порядка двух десятков храмов спроектировали, – подводит он итоги. – Но такого собора больше у нас не будет. Такое счастье выпадает раз в жизни…
– А по-человечески?
– Мы все трое в семье – я, жена, сын – прошли крещение. Сын вдруг сам захотел окреститься, позвонил Скале. «А вам, – сказал сын нам с женой, – это информация для размышления». И мы пошли креститься вместе.
Воистину, строя храм материальный, невозможно, не построить храма в душе своей…
Ирина Морозова