Полотнянко Н.А. ЗАГОН ДЛЯ ОТВЕРЖЕННЫХ.
Современный русский роман. — Ульяновск:
Издательство ООО «Вектор-С», 2014. – 288 с.

«…В прежней жизни я иногда тоже испытывал раскаянье за свои дурные поступки, но оно было поверхностным, быстро забывалось и не оставляло о себе памяти. Незначительные всплески совести не могли растормошить мою душу, которую я до смрадной черноты прокоптил пьянством, и только в загоне для отверженных она стала понемногу самоочищаться. Но мне было ещё бесконечно далеко до того, чтобы моя испачканная грехами душонка ожила и в полной мере обрела способность к стыду и раскаянию.

Лишь иногда из её глубин, без моего зова, выплывало то, что я, казалось, забыл навсегда, и напоминало, например, о том, что случилось давным-давно, в шестом классе, когда я сорвал с головы платок у одноклассницы, и все увидели, что она подстрижена наголо, потому что переболела тифом. Я вспомнил об этом, и так ясно увидел её искажённое плачем лицо и огромные наслёзенные глаза, что мне стало невыносимо стыдно за свою жестокую шалость, но извиниться перед ней я уже не смогу никогда. Эта девочка вскоре умерла, а я, вместо того, чтобы пойти на её похороны, отправился с дружками в лес зорить грачиные гнёзда, то есть совершать ещё одну жестокость, теперь по отношению к полезным для человека птицам. И много чего дурного я совершил в детстве, потому что не понимал разницы между хорошим и плохим, мать меня жалела, воспитывала только словами, а надо было браться за ремень, пока я ещё лежал поперёк лавки…»

* * *

И при царе последнем, и при Сталине,
И в самой либеральной из эпох —
Счастливые с трибун звенят медалями,
Несчастные толпой бредут в острог.

Мир поделён на две враждебных доли,
И никогда им вместе не сойтись.
Лишь мятежи порой меняют роли,
Ничуть не изменяя нашу жизнь.

Российский мир похож на обезьянник,
Где столько льстивых и свирепых рож.
Им властно управляют кнут и пряник,
Под правоту наряженная ложь.

Пока одни с трибун звенят медалями,
Влачат другие каторжную цепь.
Казня законом граждан, не устали мы
Им обещать и вольности, и хлеб.

ЧИТАТЬ РОМАН: http://www.velykoross.ru/books/all/article_940/

Приложение.
К истории создания романа «Загон для отверженных»

На телевидении и радио я отвечал за освещение решительной борьбы ульяновцев с пьянством и алкоголизмом.

— Не женщину же назначать на этот участок, — резонно рассудил зампред телерадиокомитета Константин Воронцов, поднимая стакан. – Ты это дело знаешь. И не сопьёшься. Я предложу твою кандидатуру руководству. – Есть возражения?
— Возражений нет. Но есть предложение, — многозначительно звякнул я своим стаканом о стакан шефа.

Указ по борьбе с этим негативным явлением в обществе, которое после 1980 года, как это записано в программе КПСС, было обречено жить при коммунизме, действовал с 1972 года. Предусматривалось увеличить потребление слабоалкогольных напитков: пива и сухих вин. Практически при всех значительных предприятиях страны создавались наркологические кабинеты, а в каждой области лечебно-трудовые профилактории, кино, телевидение, радио, газеты обязали освещать решительную борьбу с таким антиобщественным явлением как пьянство, пропагандировать здоровый образ жизни. Наш председатель телерадиокомитета И. Милюдин счёл, что для этой работы я вполне гожусь, и кроме программ по литературе, искусству, патриотической тематики, возложил на меня участие в борьбе с «зелёным змием».

Разобравшись в существе вопроса, я выяснил, что практическую борьбу с пьянством ведут медвытрезвители. С ними я и познакомился в первую очередь. Отдел медицинских вытрезвителей УВД области размещался тогда на ул. Железной дивизии, напротив ГПИ-10. Ему подчинялись районные медицинские вытрезвители. Население крайне негативно относилось к их деятельности. И причины для этого были весьма основательные. В основу их работы были положены плановые показатели, спецмашины подбирали на улицах не только безнадежно пьяных, но и находящихся даже в легкой степени опьянения. Эти люди оказывали сопротивление, их избивали, связывали. Для многих граждан медвытрезвители стали первым классом школы антисоветского воспитания, многим людям помещение на вытрезвление сломало карьеру. Особенно это часто происходило во время второго наступления на пьянство, объявленного в 1985 году, когда борьбу с употреблением алкоголя на семейных торжествах возглавили партийные комитеты всех уровней. Безалкогольные свадьбы, именины, похороны – это уже был маразм государственного уровня, последними судороги прогнившего режима.

В 1976 году борьба с пьянством была еще почти пристойной, иногда выглядела, как отеческий надзор государства над оступившимися подданными. На предприятиях выявляли больных алкоголизмом и направляли на лечение в наркологические кабинеты без отрыва от производства. В первую свою «творческую» командировку я побывал в наркокабинете при патронном заводе.

В пустую комнату, где находились только тазы и стулья, вошли с десятка полтора работяг, заступающие во вторую смену. Всем им сделали по уколу, затем выпили по соточке, взяли в руки тазики, а врач стал их убеждать: «Вам плохо! Вам очень плохо!..» Минут через две все присутствующие согласились с врачом и начали рыгать. От вони и судорог больных людей я выбежал на улицу. Кинооператор Володя Тихонов, вынужденный заснять этот процесс для ТВ, вышел из наркокабинета бледный, как мел. Что и говорить – зрелище не для слабонервных.

С начальником областного отдела медвытрезвителей подполковником Киктенко у меня сложились хорошие отношения. С его подачи я организовал несколько выездов с киносъемкой на места скопления алкашей. На многих заводах использовался в технологических процессах спирт, и пьяными люди выходили уже из проходных, и тут же в кустах добавляли. Бывали и курьезные случаи. Однажды днем, а снимать на плёнку можно было только в светлое время, мы в поисках выпивох подъехали к Свияге в районе Тутей. Оператор, нацеленный на съемку, заметил двоих мужиков, беседующих возле бутылки водки. Те тоже заметили нас, затравленно оглянулись (мы их оцепили возле холодной осенней речки) и, захватив стакан и бутылку, смело пошли в воду.

– Выходите, а то простынете!.. – звал их старший лейтенант Витя Анисимов. – Мы отвезем вас погреться!..
– Нет! Нам и здесь хорошо!.. – отвечали мужики и, видимо, для сугреву, стоя почти по подмышки в холодной воде, хлопнули по полстакана водки.

Володя Тихонов снял занимательный сюжет, и я дал команду к отступлению: нам-то смех, а мужички легко могли подхватить воспаление легких.

Между прочим, довольно часто сотрудники медвытрезвителей, забирая пьяных, случайно раскрывали серьезные преступления. Однажды в Димитровграде патруль задержал пьяного в лоск мужика, у которого при себе оказалось несколько килограммов золотого песка. Но это не меняло сути дела: милиция оскорбляла, избивала многих случайно выпивших людей, и это откладывалось в народном сознании. А то, что многие пьяные были подобраны на снегу в мороз, остановлены в невменяемом состоянии и спасены от возможного нападения грабителей, это как бы не учитывалось.

Апофеозом моей борьбы с пьянством была поездка творческой группы телевидения в Новоспасский лечебно-трудовой профилакторий, в результате которой был снят фильм. Возможно, он еще и хранится в архиве телекомпании «Волга».

Итак, где-то в феврале 1977 года, в сопровождении майора из отдела исполнения наказаний УВД, мы выехали в рабочий поселок Новоспасское. Через три часа мы остановились возле стальных ворот ЛТП, прошли через проходную, а навстречу нам бежал ладный майор внутренних войск, начальник или «хозяин» «пьяной зоны». Специфика ЛПТ заключалась в том, что он не был исправительным учреждением в чистом виде. Система лечебно-трудовых профилакториев относилась и к МВД, и министерству здравоохранения, но все равно порядки в нем были практически лагерные. Побег из ЛТП заканчивался арестом и уголовным судом. Кажется, заключенные в ЛТП имели право участвовать в выборах.

Майор был доволен нашим приездом: ему казалось, что его учреждение является образцовым и реклама на телевидении выглядела как поощрение. В первую очередь он провел нас в больницу, где представил главврачу, капитану внутренних войск. Больница, как я понял после осмотра, была действительно хорошей. Просторные небольшие палаты для больных, где все прибывшие в ЛТП подверглись трехмесячному лечению, оборудованные новой медтехникой врачебные кабинеты.

– Алкоголики имеют большой букет заболеваний, вызванных злоупотреблением спиртными напитками, – просветил нас главврач. – Это сердечно-сосудистые заболевания, цирроз печени, язва желудка, болезни кишечника, почек и прочее…

В ЛТП граждане алкоголики и тунеядцы направлялись по решению суда, опиравшимся на выводы медицинской комиссии на срок от одного до двух лет. Одиноких оформлял участковый, а семейные попадали в ЛТП чаще всего по заявлению жены, которых милиция просто дурила. Начнет муж закладывать за воротник, пропивать треть зарплаты, жена в панике, ищет помощи у участкового. Заканчивается это заявлением с просьбой поместить на лечение в ЛТП. Муж пашет в ЛТП «за того парня»; жена с детьми получает от него мизерные алименты, да еще ей приходиться возить передачи мужу.

– А не можете ли вы организовать заседание народного суда, чтобы он освободил парочку принудбольных? – спросил я майора.
– Это можно! – с готовностью согласился он.

После обеда в клубе началось заседание суда. Первым освободили молодого парня, который после армии устроился на пивзавод, и за два месяца стал пивным алкоголиком. Вторым был лысый дядька, заявивший, что пить ему нельзя, иначе помрет. Суд счёл это заявление достаточным, а я был рад, что удалось освободить от каторги двух человек.

Кинооператор Володя Тихонов снял суд, виды зданий, жилые помещения, столовую, медкабинеты, сжав зубы, пошел снимать лечение алкоголиков и выскочил оттуда, как ошпаренный.
– Нет! Не могу!..

Спецконтингент ЛТП работал на заводе по производству силикатного кирпича, обойной фабрике, разгружал вагоны. Часто устраивались работы в субботу и воскресенье – выходные дни. Эти работы производились по распоряжению районных властей. Оплачивались они по аккордным расценкам, поэтому в ЛТП меня поразило обилие новых телевизоров и корпусной мебели.

Новая власть сочла ЛТП учреждениями, грубо нарушающими права человека и ликвидировала их. Народ пьет всякую опасную для здоровья жидкость, мафия грабит здоровых людей, набивает карманы, а первому и второму президенту все это до лампочки.

А что до меня, то я поучаствовал и во второй попытке советской власти уничтожить питие хмельного на Руси. Случилось это в 1985 году. Моя фамилия появилась на 50 тысячах экземпляров постановления «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» как «ответственного за выпуск». Этот плакат выпустил Ульяновский Дом санитарного просвещения, а я там редактировал ежегодные медицинские сборники.

Тогда-то я и начал делать первые наброски к роману «Загон для отверженных», и закончил его в 2010 году.